Серега - Сука Иуда
текст песни
44
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Серега - Сука Иуда - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Как на прошлой на субботе на десятом километре от дороги кольцевой,
Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой,
Там народу было много: и друзей ево, бандитов всех мастей и пустых зевак.
И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак.
В кадиллаке том ехал за рулём Мишка он же Шнырь, Лёньки правая рука
Рядом с ним сидела-плакала вдова ево, Параня, на лицо белая как мука
А за спиной её сидели молча оба ево сына, пацаны, ево кровиночки,
Собралися видно в тот день в город погулять, а попали на поминочки.
Лёнька Мальцев был популярен и любим в народе и когда ево закапвали,
То стояла тишина такая, шо аж слышно было, как голубки в небе плакали.
И в истерике билася вдова его Параня, и причитала вся из-себя,
На кого ты нас покинул, Лёня, хто тебе кинул, Лёня хто из них продал тебя?
Ай-ай-ай, сука-иуда
Лёня Мальцев и Мишка Шнырь были корешами закадычными
Подружилися ишо, когда были во дворе малолетками обычными.
А по юности связалися они со шпаной и хулиганами столичными,
И стали тёмные дела мутить, с наганами ходить и сорить везде наличными.
Говорили, шо Лёня Мальцев вышел из детдома, был там хилым и ростом мал,
там его жизни научили, колотили ево, били и только чудом он там не пропал.
Говорили ишо шо он был отличный форвард и болел за Спартаком,
И за эту ево страсть все дворовые ребята стали называть ево Финтом.
А про Мишку Шныря, ево кореша, говорили улицами всякое,
Шо отец ево -ментон, шо он сам мажор и фраер, в общем, пятое-десятое.
А только Мишка наплевал на всё, был КМС по боксу и он гонял весь городок.
И они уже тогда были в авторитете и лепили за скоком скок.
Ай-ай-ай, сука-иуда
Вот постарше они стали, Лёнька Финт и Мишка Шнырь, корифаны закадачные.
И на улицах все знали их, их силу уважали все бандюки столичные,
И какая бы беда не случилась, эти пацаны решали вопрос любой,
И Лёня Финт был при этом королём, а Миша Шнырь был всегда правою рукой.
И менты, и коммерсанты водили с ними дружбу - и всё то было хорошо,
но однажды пацаны ждали Финта на разборку - а он чего-й то не пришёл.
Пол-москвы обыскали сорви-головы-жиганы, всё шмонали и всех трясли,
А потом его случайно на десятом километре от дороги кольцевой нашли.
В ту ночь видали очевидцы, шо он садился в иномарку белую, номерами местную,
Хто за рулём был, не признали - в общем - Лёнька был убит чей-то пулей неизвестною.
Мишка Шнырь был ево правою рукой и без короны не осталася империя.
И на могиле он сказал три слова: не боюся, не прошу и никому не верю я.
Ай-ай-ай, сука-иуда
Как на прошлой на субботе на десятом километре от дороги кольцевой,
Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой,
Там народу было много: и друзей ево, бандитов всех мастей и пустых зевак.
И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак….
Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой,
Там народу было много: и друзей ево, бандитов всех мастей и пустых зевак.
И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак.
В кадиллаке том ехал за рулём Мишка он же Шнырь, Лёньки правая рука
Рядом с ним сидела-плакала вдова ево, Параня, на лицо белая как мука
А за спиной её сидели молча оба ево сына, пацаны, ево кровиночки,
Собралися видно в тот день в город погулять, а попали на поминочки.
Лёнька Мальцев был популярен и любим в народе и когда ево закапвали,
То стояла тишина такая, шо аж слышно было, как голубки в небе плакали.
И в истерике билася вдова его Параня, и причитала вся из-себя,
На кого ты нас покинул, Лёня, хто тебе кинул, Лёня хто из них продал тебя?
Ай-ай-ай, сука-иуда
Лёня Мальцев и Мишка Шнырь были корешами закадычными
Подружилися ишо, когда были во дворе малолетками обычными.
А по юности связалися они со шпаной и хулиганами столичными,
И стали тёмные дела мутить, с наганами ходить и сорить везде наличными.
Говорили, шо Лёня Мальцев вышел из детдома, был там хилым и ростом мал,
там его жизни научили, колотили ево, били и только чудом он там не пропал.
Говорили ишо шо он был отличный форвард и болел за Спартаком,
И за эту ево страсть все дворовые ребята стали называть ево Финтом.
А про Мишку Шныря, ево кореша, говорили улицами всякое,
Шо отец ево -ментон, шо он сам мажор и фраер, в общем, пятое-десятое.
А только Мишка наплевал на всё, был КМС по боксу и он гонял весь городок.
И они уже тогда были в авторитете и лепили за скоком скок.
Ай-ай-ай, сука-иуда
Вот постарше они стали, Лёнька Финт и Мишка Шнырь, корифаны закадачные.
И на улицах все знали их, их силу уважали все бандюки столичные,
И какая бы беда не случилась, эти пацаны решали вопрос любой,
И Лёня Финт был при этом королём, а Миша Шнырь был всегда правою рукой.
И менты, и коммерсанты водили с ними дружбу - и всё то было хорошо,
но однажды пацаны ждали Финта на разборку - а он чего-й то не пришёл.
Пол-москвы обыскали сорви-головы-жиганы, всё шмонали и всех трясли,
А потом его случайно на десятом километре от дороги кольцевой нашли.
В ту ночь видали очевидцы, шо он садился в иномарку белую, номерами местную,
Хто за рулём был, не признали - в общем - Лёнька был убит чей-то пулей неизвестною.
Мишка Шнырь был ево правою рукой и без короны не осталася империя.
И на могиле он сказал три слова: не боюся, не прошу и никому не верю я.
Ай-ай-ай, сука-иуда
Как на прошлой на субботе на десятом километре от дороги кольцевой,
Хоронили люди Лёньку, короля московских улиц и за гробом его шли толпой,
Там народу было много: и друзей ево, бандитов всех мастей и пустых зевак.
И все рыдали-причитали и катили лимузины, а впереди - белый кадиллак….
As on the last on Saturday, a tenth kilometer from the road of Koltseva,
They buried people Lenka, the king of Moscow streets and behind his coffin walked in a crowd,
There were a lot of people there: Evo friends, bandits of all stripes and empty onlookers.
And everyone sobbed, read and rolled the limousines, and ahead - a white Cadillac.
In Cadillac Tom, he was driving a bear, he is a shnyta, Lenki's right hand
Next to him, the widow of Evo, Parani sat, on his face, on his face is white like flour
And behind her, both sons of her son, boys, evo blood, were sitting silently,
Gathered to see that day a walk in the city, and hit the cake.
Lenka Maltsev was popular and loved among the people and when they dripped,
It was such a silence, sho was already audible how the doves cried in the sky.
And in the hysteria, his parane widow was beating, and she wailed all out of the age,
Who did you leave us for, Lenya, hto threw you, Lenya hto from them sold you?
Ay-ah-ah, bitch-Judah
Lenya Maltsev and Mishka Shnyr were roots of bosom
I became friends when they were in the courtyard of youngsters ordinary.
And in his youth they were connected with the sleepers and the bully hooligans,
And they began to stir dark things, walk with the Nagans and litter everywhere in cash.
They said, Sho Lenya Maltsev left the orphanage, was a frail and growth there,
There, his life was taught, pounded, they beat, and only a miracle he did not disappear there.
They said Isho sho, he was an excellent striker and was on his spartak,
And for this Evo passion, all the yard guys began to call Evo Fintom.
And about Mishka Shnyrya, Evo Koresh, they spoke everything in the streets,
Shaw father Evo -menon, he himself is Major and Fraer, in general, the fifth to tend.
And only Mishka spit on everything, there was a CCM on boxing and he drove the whole town.
And even then they were in authority and sculpted the bracket.
Ay-ah-ah, bitch-Judah
Here they became older, Lenka feint and Mishka Shnyr, bosom corphyles.
And on the streets everyone knew them, their power was respected by all the bandits of the capital,
And no matter what trouble happens, these boys solved the question of any,
And Lenya Fintt was the king, and Misha Shnyr was always right with his hand.
Both cops and businessmen made friendship with them - and everything was good,
But once the boys were waiting for Finta to disassemble - but he didn’t come.
Pol-Moskva searched for a shatter-head-burns, all the shmonali and everyone shook,
And then it was accidentally found from the road from the road from the road.
Eyewitnesses saw that night, sho he sat in a white foreign car, local numbers,
Hto was behind the wheel, they did not recognize - in general - Lenka was killed by someone unknown.
Mishka Shnyr was an Eve with his right hand and an empire did not leave without a crown.
And on the grave he said three words: I am not fighting, I do not ask anyone.
Ay-ah-ah, bitch-Judah
As on the last on Saturday, a tenth kilometer from the road of Koltseva,
They buried people Lenka, the king of Moscow streets and behind his coffin walked in a crowd,
There were a lot of people there: Evo friends, bandits of all stripes and empty onlookers.
And everyone sobbed, honored and rolled the limousines, and ahead was a white Cadillac ....
They buried people Lenka, the king of Moscow streets and behind his coffin walked in a crowd,
There were a lot of people there: Evo friends, bandits of all stripes and empty onlookers.
And everyone sobbed, read and rolled the limousines, and ahead - a white Cadillac.
In Cadillac Tom, he was driving a bear, he is a shnyta, Lenki's right hand
Next to him, the widow of Evo, Parani sat, on his face, on his face is white like flour
And behind her, both sons of her son, boys, evo blood, were sitting silently,
Gathered to see that day a walk in the city, and hit the cake.
Lenka Maltsev was popular and loved among the people and when they dripped,
It was such a silence, sho was already audible how the doves cried in the sky.
And in the hysteria, his parane widow was beating, and she wailed all out of the age,
Who did you leave us for, Lenya, hto threw you, Lenya hto from them sold you?
Ay-ah-ah, bitch-Judah
Lenya Maltsev and Mishka Shnyr were roots of bosom
I became friends when they were in the courtyard of youngsters ordinary.
And in his youth they were connected with the sleepers and the bully hooligans,
And they began to stir dark things, walk with the Nagans and litter everywhere in cash.
They said, Sho Lenya Maltsev left the orphanage, was a frail and growth there,
There, his life was taught, pounded, they beat, and only a miracle he did not disappear there.
They said Isho sho, he was an excellent striker and was on his spartak,
And for this Evo passion, all the yard guys began to call Evo Fintom.
And about Mishka Shnyrya, Evo Koresh, they spoke everything in the streets,
Shaw father Evo -menon, he himself is Major and Fraer, in general, the fifth to tend.
And only Mishka spit on everything, there was a CCM on boxing and he drove the whole town.
And even then they were in authority and sculpted the bracket.
Ay-ah-ah, bitch-Judah
Here they became older, Lenka feint and Mishka Shnyr, bosom corphyles.
And on the streets everyone knew them, their power was respected by all the bandits of the capital,
And no matter what trouble happens, these boys solved the question of any,
And Lenya Fintt was the king, and Misha Shnyr was always right with his hand.
Both cops and businessmen made friendship with them - and everything was good,
But once the boys were waiting for Finta to disassemble - but he didn’t come.
Pol-Moskva searched for a shatter-head-burns, all the shmonali and everyone shook,
And then it was accidentally found from the road from the road from the road.
Eyewitnesses saw that night, sho he sat in a white foreign car, local numbers,
Hto was behind the wheel, they did not recognize - in general - Lenka was killed by someone unknown.
Mishka Shnyr was an Eve with his right hand and an empire did not leave without a crown.
And on the grave he said three words: I am not fighting, I do not ask anyone.
Ay-ah-ah, bitch-Judah
As on the last on Saturday, a tenth kilometer from the road of Koltseva,
They buried people Lenka, the king of Moscow streets and behind his coffin walked in a crowd,
There were a lot of people there: Evo friends, bandits of all stripes and empty onlookers.
And everyone sobbed, honored and rolled the limousines, and ahead was a white Cadillac ....
Другие песни исполнителя: