Сергей Никитин - Бабий Яр. Стихи Евгения Евтушенко
текст песни
28
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Сергей Никитин - Бабий Яр. Стихи Евгения Евтушенко - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Над Бабьим Яром памятников нет.
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.
Мне кажется сейчас -
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне - следы гвоздей.
Мне кажется, что Дрейфус -
это я.
Мещанство -
мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплеванный,
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.
Мне кажется -
я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
"Бей жидов, спасай Россию!"-
насилует лабазник мать мою.
О, русский мой народ! -
Я знаю -
ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,
что, и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли
себя "Союзом русского народа"!
Мне кажется -
я - это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.
Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много -
это нежно
друг друга в темной комнате обнять.
Сюда идут?
Не бойся — это гулы
самой весны -
она сюда идет.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет - это ледоход...
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Все молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.
И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я -
каждый здесь расстрелянный старик.
Я -
каждый здесь расстрелянный ребенок.
Ничто во мне
про это не забудет!
"Интернационал"
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому -
я настоящий русский!
1961
Евгений Евтушенко. Мое самое-самое
Крутой обрыв, как грубое надгробье.
Мне страшно.
Мне сегодня столько лет,
как самому еврейскому народу.
Мне кажется сейчас -
я иудей.
Вот я бреду по древнему Египту.
А вот я, на кресте распятый, гибну,
и до сих пор на мне - следы гвоздей.
Мне кажется, что Дрейфус -
это я.
Мещанство -
мой доносчик и судья.
Я за решеткой.
Я попал в кольцо.
Затравленный,
оплеванный,
оболганный.
И дамочки с брюссельскими оборками,
визжа, зонтами тычут мне в лицо.
Мне кажется -
я мальчик в Белостоке.
Кровь льется, растекаясь по полам.
Бесчинствуют вожди трактирной стойки
и пахнут водкой с луком пополам.
Я, сапогом отброшенный, бессилен.
Напрасно я погромщиков молю.
Под гогот:
"Бей жидов, спасай Россию!"-
насилует лабазник мать мою.
О, русский мой народ! -
Я знаю -
ты
По сущности интернационален.
Но часто те, чьи руки нечисты,
твоим чистейшим именем бряцали.
Я знаю доброту твоей земли.
Как подло,
что, и жилочкой не дрогнув,
антисемиты пышно нарекли
себя "Союзом русского народа"!
Мне кажется -
я - это Анна Франк,
прозрачная,
как веточка в апреле.
И я люблю.
И мне не надо фраз.
Мне надо,
чтоб друг в друга мы смотрели.
Как мало можно видеть,
обонять!
Нельзя нам листьев
и нельзя нам неба.
Но можно очень много -
это нежно
друг друга в темной комнате обнять.
Сюда идут?
Не бойся — это гулы
самой весны -
она сюда идет.
Иди ко мне.
Дай мне скорее губы.
Ломают дверь?
Нет - это ледоход...
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Все молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею.
И сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я -
каждый здесь расстрелянный старик.
Я -
каждый здесь расстрелянный ребенок.
Ничто во мне
про это не забудет!
"Интернационал"
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому -
я настоящий русский!
1961
Евгений Евтушенко. Мое самое-самое
There are no monuments over Babi Yar.
A cool cliff is like a rude tombstone.
I'm scared.
I'm so many years old today
as the Jewish people themselves.
It seems to me now -
I am a Jew.
So I will freeze on ancient Egypt.
And here I am, on a crucified cross, I will die,
And still on me - traces of nails.
It seems to me that dripus -
this is me.
Philistinism -
My scammer and judge.
I'm behind bars.
I got into the ring.
Spent,
spatered,
Soldered.
And ladies with Brussels frills,
Screech, with umbrellas poke in my face.
It seems to me -
I am a boy in Bialystok.
Blood flows, spreading through the floors.
Increase the leaders of the tavern rack
And smell of vodka with onions in half.
I, a back with a boot, is powerless.
In vain, I pray the pogromers.
Under the GOGOT:
"Beat the Jews, save Russia!"-
Rooster my labazer my mother.
Oh, my Russian people! -
I know -
you
In essence, international.
But often those whose hands are unclean,
They rattled your purest name.
I know the kindness of your land.
How mean
that, and not trembling with a vest,
Anti -Semites were lushly called
oneself "Union of the Russian people"!
It seems to me -
I am Anna Frank,
Transparent,
Like a twig in April.
And I love.
And I do not need phrases.
I need,
So that we look at each other.
How little can you see
smell!
We can’t leave the leaves
And we can’t.
But you can do a lot -
This is gently
hug each other in a dark room.
Are they here?
Do not be afraid - this
Spring itself -
She goes here.
Come to me.
Give me my lips soon.
Break the door?
No - this is an ice drift ...
Over Babim Yar the rustle of wild herbs.
Trees look menacingly
in a blessed one.
Everything is silent here in silence,
And, having removed the hat,
I feel,
How slowly gray.
And I myself
like a continuous soundless scream,
Above thousands of thousands of buried.
I -
Each here is a shot old man.
I -
Each here is a shot child.
Nothing in me
It will not forget about it!
"International"
Let him thunder
when forever is buried
The last anti -Semite on Earth.
There is no Jewish blood in my blood.
But hated by anger in a hardened
I am all anti -Semites
Like a Jew,
and that's why -
I am a real Russian!
1961
Evgeny Yevtushenko. My most
A cool cliff is like a rude tombstone.
I'm scared.
I'm so many years old today
as the Jewish people themselves.
It seems to me now -
I am a Jew.
So I will freeze on ancient Egypt.
And here I am, on a crucified cross, I will die,
And still on me - traces of nails.
It seems to me that dripus -
this is me.
Philistinism -
My scammer and judge.
I'm behind bars.
I got into the ring.
Spent,
spatered,
Soldered.
And ladies with Brussels frills,
Screech, with umbrellas poke in my face.
It seems to me -
I am a boy in Bialystok.
Blood flows, spreading through the floors.
Increase the leaders of the tavern rack
And smell of vodka with onions in half.
I, a back with a boot, is powerless.
In vain, I pray the pogromers.
Under the GOGOT:
"Beat the Jews, save Russia!"-
Rooster my labazer my mother.
Oh, my Russian people! -
I know -
you
In essence, international.
But often those whose hands are unclean,
They rattled your purest name.
I know the kindness of your land.
How mean
that, and not trembling with a vest,
Anti -Semites were lushly called
oneself "Union of the Russian people"!
It seems to me -
I am Anna Frank,
Transparent,
Like a twig in April.
And I love.
And I do not need phrases.
I need,
So that we look at each other.
How little can you see
smell!
We can’t leave the leaves
And we can’t.
But you can do a lot -
This is gently
hug each other in a dark room.
Are they here?
Do not be afraid - this
Spring itself -
She goes here.
Come to me.
Give me my lips soon.
Break the door?
No - this is an ice drift ...
Over Babim Yar the rustle of wild herbs.
Trees look menacingly
in a blessed one.
Everything is silent here in silence,
And, having removed the hat,
I feel,
How slowly gray.
And I myself
like a continuous soundless scream,
Above thousands of thousands of buried.
I -
Each here is a shot old man.
I -
Each here is a shot child.
Nothing in me
It will not forget about it!
"International"
Let him thunder
when forever is buried
The last anti -Semite on Earth.
There is no Jewish blood in my blood.
But hated by anger in a hardened
I am all anti -Semites
Like a Jew,
and that's why -
I am a real Russian!
1961
Evgeny Yevtushenko. My most
Другие песни исполнителя: