Сильвия Плат - В ежевике
текст песни
17
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Сильвия Плат - В ежевике - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Никого, ничего на тропинке.
Одна ежевика. Блеск её чёрен.
Ежевика по обе стороны. Ежевичная аллейка
Вьётся вниз, как жёлтая змейка,
И в конце её дышит море.
Ягоды крупней, чем подушки пальцев -
Живая изгородь, усыпанная зрачками.
Молчаливые зрачки на меня пялятся,
И красный сок стекает по пальцам -
Я не спросила, может мы - одной крови с вами?
Наверное, я понравилась этим ягодам:
сплющивая чёрные бока,
Они прижимаются к моей бутылке молока...
Над головой птицы - обрывки крикливых стай,
Клочки сожжённой бумаги вертятся в бледном небе -
В один протестующий крик слиты их голоса,
И кажется - моря здесь нет и никогда не было.
Высокие поля светятся изнутри - всё в зелёном огне.
Подхожу - куст усыпан жуками: вот
Чёрно-зелёные брюшки,
узоры крылышек, как на полотне
Театра теней. Медовый ягодный праздник раз в год
Ошеломил их, и они поверили в райское небо...
Ещё поворот - и ежевики нет, как не было:
Море - вот единственное, что сейчас появиться должно.
Между двух скал ветер в лицо, как в трубе -
Хлопает незримым бельём на незримой верёвке. Но
Не верится, что эти холмы преданы столь грубой судьбе.
Нежные и зелёные,
Ну как могут они пережить такие рваные и солёные
Ветры?
Последний зигзаг делаю по овечьей тропе,
Она выводит меня на северную сторону:
Рыжая скала над пустотой встала,
И ничего нету,
Кроме серебряного света и гулкого простора,
Словно ювелиры бьют и бьют по неподатливому металлу...
Одна ежевика. Блеск её чёрен.
Ежевика по обе стороны. Ежевичная аллейка
Вьётся вниз, как жёлтая змейка,
И в конце её дышит море.
Ягоды крупней, чем подушки пальцев -
Живая изгородь, усыпанная зрачками.
Молчаливые зрачки на меня пялятся,
И красный сок стекает по пальцам -
Я не спросила, может мы - одной крови с вами?
Наверное, я понравилась этим ягодам:
сплющивая чёрные бока,
Они прижимаются к моей бутылке молока...
Над головой птицы - обрывки крикливых стай,
Клочки сожжённой бумаги вертятся в бледном небе -
В один протестующий крик слиты их голоса,
И кажется - моря здесь нет и никогда не было.
Высокие поля светятся изнутри - всё в зелёном огне.
Подхожу - куст усыпан жуками: вот
Чёрно-зелёные брюшки,
узоры крылышек, как на полотне
Театра теней. Медовый ягодный праздник раз в год
Ошеломил их, и они поверили в райское небо...
Ещё поворот - и ежевики нет, как не было:
Море - вот единственное, что сейчас появиться должно.
Между двух скал ветер в лицо, как в трубе -
Хлопает незримым бельём на незримой верёвке. Но
Не верится, что эти холмы преданы столь грубой судьбе.
Нежные и зелёные,
Ну как могут они пережить такие рваные и солёные
Ветры?
Последний зигзаг делаю по овечьей тропе,
Она выводит меня на северную сторону:
Рыжая скала над пустотой встала,
И ничего нету,
Кроме серебряного света и гулкого простора,
Словно ювелиры бьют и бьют по неподатливому металлу...
No one, nothing on the path.
One blackberry. Her shine is Charle.
Blackberry on both sides. Black alley
It goes down like a yellow snake,
And at the end, the sea breathes.
Berries are larger than fingertips -
A hedge, strewn with pupils.
Silent pupils stare at me,
And red juice flows on the fingers -
I did not ask, maybe we are with the same blood with you?
I probably liked these berries:
flattening black sides,
They are pressed to my bottle of milk ...
Above the head of the bird are scraps of loud flocks,
Slots of burned paper spin in a pale sky -
Their voices are merged into one protesting cry,
And it seems - there is no sea and never was.
High fields glow from the inside - everything is in green heat.
I go up - the bush is strewn with beetles: here
Black-green abdomen,
Wings patterns, like on a canvas
Theater of shadows. Honey berry holiday once a year
Stunned them, and they believed in the heaven ...
Another turn - and there was no blackberry, as it was:
The sea is the only thing that should appear now.
Between the two rocks the wind in the face, as in the pipe -
It claps an invisible linen on an invisible rope. But
I can’t believe that these hills are devoted to such a rude fate.
Tender and green,
Well, how can they survive such torn and salty
Winds?
I make the last zigzag on the sheep path,
She leads me to the north side:
The red rock got over the void,
And there is nothing
Except for silver light and booming spaciousness,
As if jewelers beat and beat on the inextricable metal ...
One blackberry. Her shine is Charle.
Blackberry on both sides. Black alley
It goes down like a yellow snake,
And at the end, the sea breathes.
Berries are larger than fingertips -
A hedge, strewn with pupils.
Silent pupils stare at me,
And red juice flows on the fingers -
I did not ask, maybe we are with the same blood with you?
I probably liked these berries:
flattening black sides,
They are pressed to my bottle of milk ...
Above the head of the bird are scraps of loud flocks,
Slots of burned paper spin in a pale sky -
Their voices are merged into one protesting cry,
And it seems - there is no sea and never was.
High fields glow from the inside - everything is in green heat.
I go up - the bush is strewn with beetles: here
Black-green abdomen,
Wings patterns, like on a canvas
Theater of shadows. Honey berry holiday once a year
Stunned them, and they believed in the heaven ...
Another turn - and there was no blackberry, as it was:
The sea is the only thing that should appear now.
Between the two rocks the wind in the face, as in the pipe -
It claps an invisible linen on an invisible rope. But
I can’t believe that these hills are devoted to such a rude fate.
Tender and green,
Well, how can they survive such torn and salty
Winds?
I make the last zigzag on the sheep path,
She leads me to the north side:
The red rock got over the void,
And there is nothing
Except for silver light and booming spaciousness,
As if jewelers beat and beat on the inextricable metal ...