Соль Земли - О лютой ненависти и святой любви.
текст песни
17
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Соль Земли - О лютой ненависти и святой любви. - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Осенью, как ладаном, кострами тянет из-за линии,
И мы идем за ними, как народ за Муссолини.
И сколько ни зови ушедших, их не докричаться.
Мы с ними и с прошедшим будем лишь во снах встречаться.
"Что ты знаешь о сердцах?", - спросил меня бомжара.
"Ты понимаешь кем я был до этого пожара?"
Рукой ночного кошмара схватив меня за горло,
Пока над нами шли товарные вагоны.
А люди при погонах богаты и упитаны,
К старым солдатам по ночам приходят души убитых.
И в зеркалах разбитых кривятся их лики,
Роняя с полок книги с цитатами великих.
В подъезде движется по кругу водный,
В отъезде пишется статья "режим антинародный".
Сезон курортный - полстраны где-то за рубежом.
Взяв на прокат Пежо мужья катают жён.
Как и своих, так и чужих - это особый шик, не можешь - не мужик.
А мужики херачат в 2 смены и пьют у станции.
Едут на юг и там встают в ряды повстанцев.
Гибнут за то, что другие не ставят в грош.
Для этих люди - вошь, для этих Сталин - вождь.
Сын пьет вино, как и отец.
Группа "Кино" поет о храме из разбитых сердец.
Что творится, что творилось на твоей земле,
Все в этой музыке - ты только улови.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви.
Мы с нею как Ахматова, Гумилев и Модильяни,
Вечно слезы льем мы наделав делов по пьяни.
Мелочно злимся, разбежавшись по углам
Потом друг другу снимся и скучаем по утрам.
Боль от утрат, настанет день - я буду рад,
Моя рука подпишет между нами конкордат.
И как солдат на передовой, дыша на твое фото
Помолюсь за малыша и тупо двину на работу.
Ты ищешь грязь, где её нет.
Тебя не красит то, что ты собою заслоняешь свет.
Пытаешься казаться мстительной и своенравной,
А сердце-то грустит, оно же знает правду.
Ты беззащитна и добра,
И верещит бесёнок, что тебе на ухо врал.
И ты бы рада вытащить его за хвост и вышвырнуть,
Но выше твоих сил так глубоко нырнуть и вынырнуть
Признать свою неправоту,
Куда как проще мне сказать: "Ты просто полюбил не ту".
Делать на зло, силы черпать в энергии распада.
Там тоже есть черта и я прошу тебя, не надо.
И я прошу, остановись, и я ношу на сердце то, о чем мы поклялись.
Я не сержусь за слово и беру его обратно.
Я не всегда держу его, но я стараюсь, правда.
Что творится, что творилось на твоей земле,
Все в этой музыке - ты только улови.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви.
Промозглым вечером открыты Бунин и Куприн.
Мне нечего сказать себе и снова я один.
Мне некому звонить и некуда идти.
Всю эту горечь не залить, не позабыть в сети.
Как к Мастеру без Маргариты в цокольный этаж
Лезет ненастье и приходит страх как страж.
Рукой коснись, что это, пачка сигарет.
И я бы рад сжечь рукопись, но рукописи нет.
Это не впишешь в толстый том, не передашь врачу.
Я был в палате, где бездомный и больше не хочу.
И мне не хватит сил свернуть небо, как свиток,
И на пути встают мессир и его свита.
Мне нужен горячий кофе и пылающий камин.
Мне нужен морфий или к*каин.
Я одинок, как назарянин, несчастен, как Пилат.
Я слышу скрежет лат, - меня идут пытать.
На сердце нет живого места и чуть живою рукой сжимаю крест свой.
И все, что было - снова есть в моих глазах,
И это месть мне в этих гнусных голосах.
Это мой черный человек, я обречен смотреть ему в лицо не смыкая век.
И я кричу, что хватит, я прошу, не снись мне,
Но говорят - блажен, кто платит за дела при жизни.
Что творится, что творилось на твоей земле,
Все в этой музыке - ты только улови.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви.
Что творится, что творилось на твоей земле,
Все в этой музыке - ты только улови.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви.
И мы идем за ними, как народ за Муссолини.
И сколько ни зови ушедших, их не докричаться.
Мы с ними и с прошедшим будем лишь во снах встречаться.
"Что ты знаешь о сердцах?", - спросил меня бомжара.
"Ты понимаешь кем я был до этого пожара?"
Рукой ночного кошмара схватив меня за горло,
Пока над нами шли товарные вагоны.
А люди при погонах богаты и упитаны,
К старым солдатам по ночам приходят души убитых.
И в зеркалах разбитых кривятся их лики,
Роняя с полок книги с цитатами великих.
В подъезде движется по кругу водный,
В отъезде пишется статья "режим антинародный".
Сезон курортный - полстраны где-то за рубежом.
Взяв на прокат Пежо мужья катают жён.
Как и своих, так и чужих - это особый шик, не можешь - не мужик.
А мужики херачат в 2 смены и пьют у станции.
Едут на юг и там встают в ряды повстанцев.
Гибнут за то, что другие не ставят в грош.
Для этих люди - вошь, для этих Сталин - вождь.
Сын пьет вино, как и отец.
Группа "Кино" поет о храме из разбитых сердец.
Что творится, что творилось на твоей земле,
Все в этой музыке - ты только улови.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви.
Мы с нею как Ахматова, Гумилев и Модильяни,
Вечно слезы льем мы наделав делов по пьяни.
Мелочно злимся, разбежавшись по углам
Потом друг другу снимся и скучаем по утрам.
Боль от утрат, настанет день - я буду рад,
Моя рука подпишет между нами конкордат.
И как солдат на передовой, дыша на твое фото
Помолюсь за малыша и тупо двину на работу.
Ты ищешь грязь, где её нет.
Тебя не красит то, что ты собою заслоняешь свет.
Пытаешься казаться мстительной и своенравной,
А сердце-то грустит, оно же знает правду.
Ты беззащитна и добра,
И верещит бесёнок, что тебе на ухо врал.
И ты бы рада вытащить его за хвост и вышвырнуть,
Но выше твоих сил так глубоко нырнуть и вынырнуть
Признать свою неправоту,
Куда как проще мне сказать: "Ты просто полюбил не ту".
Делать на зло, силы черпать в энергии распада.
Там тоже есть черта и я прошу тебя, не надо.
И я прошу, остановись, и я ношу на сердце то, о чем мы поклялись.
Я не сержусь за слово и беру его обратно.
Я не всегда держу его, но я стараюсь, правда.
Что творится, что творилось на твоей земле,
Все в этой музыке - ты только улови.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви.
Промозглым вечером открыты Бунин и Куприн.
Мне нечего сказать себе и снова я один.
Мне некому звонить и некуда идти.
Всю эту горечь не залить, не позабыть в сети.
Как к Мастеру без Маргариты в цокольный этаж
Лезет ненастье и приходит страх как страж.
Рукой коснись, что это, пачка сигарет.
И я бы рад сжечь рукопись, но рукописи нет.
Это не впишешь в толстый том, не передашь врачу.
Я был в палате, где бездомный и больше не хочу.
И мне не хватит сил свернуть небо, как свиток,
И на пути встают мессир и его свита.
Мне нужен горячий кофе и пылающий камин.
Мне нужен морфий или к*каин.
Я одинок, как назарянин, несчастен, как Пилат.
Я слышу скрежет лат, - меня идут пытать.
На сердце нет живого места и чуть живою рукой сжимаю крест свой.
И все, что было - снова есть в моих глазах,
И это месть мне в этих гнусных голосах.
Это мой черный человек, я обречен смотреть ему в лицо не смыкая век.
И я кричу, что хватит, я прошу, не снись мне,
Но говорят - блажен, кто платит за дела при жизни.
Что творится, что творилось на твоей земле,
Все в этой музыке - ты только улови.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви.
Что творится, что творилось на твоей земле,
Все в этой музыке - ты только улови.
О несчастных и счастливых, о добре и зле,
О лютой ненависти и святой любви.
In the fall, like incense, the fire is drawn from behind the line,
And we follow them, like people for Mussolini.
And no matter how many departed, they can’t shout them.
We will only meet with them and the past in dreams.
“What do you know about your hearts?” Bomzara asked me.
"Do you understand who I was before this fire?"
With the hand of a nightmare, grabbing my throat,
While commodity cars were going on over us.
And people with uniforms are rich and filed,
The souls of the dead come to the old soldiers at night.
And in the mirrors of the broken, their faces are crooked,
Riding books with quotes of the Great from the shelves.
In the entrance moves in a circle of water,
The departure is written in the article "Antiopolonia mode."
Resort season - half a page somewhere abroad.
Having hired Peugeot, husbands ride wives.
Like your own and strangers - this is a special chic, you cannot - not a man.
And the men are heralds in 2 shifts and drink at the station.
They go south and there they stand in the ranks of the rebels.
They die for the fact that others do not put in a penny.
For these people - a louse, for these Stalin - a leader.
The son drinks wine, like his father.
The Kino group sings about the temple from broken hearts.
What is happening, what was happening on your land,
Everything in this music - you only catch it.
About the unfortunate and happy, about good and evil,
About fierce hatred and holy love.
We are like Akhmatova, Gumilev and Modigliani,
Eternally, we pour tears, we have made business drunk.
We are smallly angry, scattering in the corners
Then we get enough of each other and miss each other in the morning.
Pain of loss, the day will come - I will be glad,
My hand will sign the Concordat between us.
And like a soldier on the front line, breathing in your photo
I will pray for the baby and stupidly move to work.
You are looking for dirt where it is not.
You are not painting that you obscure the light.
You try to seem vengeful and wayward,
And the heart is sad, it knows the truth.
You are defenseless and good
And the demon is worshiped that he lied in your ear.
And you would be glad to pull it by the tail and throw it out,
But above your strength to dive so deeply and emerge
Admit your wrongness,
Where it’s easier for me to say: "You just fell in love with the wrong."
Do evil, draw strength in the energy of decay.
There is also a feature there and I ask you, do not.
And I ask, stop, and I wear on my heart what we vowed about.
I am not angry for my word and take it back.
I do not always hold him, but I try, really.
What is happening, what was happening on your land,
Everything in this music - you only catch it.
About the unfortunate and happy, about good and evil,
About fierce hatred and holy love.
Bunin and Kuprin are opened in the evening.
I have nothing to say to myself and again I am alone.
I have no one to call and nowhere to go.
All this bitterness cannot be poured, not to forget on the network.
As a master without Margarita to the basement
The bad weather climbs and fear comes as a guard.
Touch your hand that this is a pack of cigarettes.
And I would be glad to burn the manuscript, but there is no manuscript.
You can’t fit into a fat volume, you will not give the doctor.
I was in the ward where the homeless and I don't want anymore.
And I don’t have the strength to turn the sky like a scroll,
And on the way, Messir and his retinue stand.
I need hot coffee and a flaming fireplace.
I need morphine or K*Cain.
I am lonely, like a Nazaryan, unhappy, like Pilate.
I hear the gnashing of lat - they go to torture me.
There is no living place on my heart and squeeze my cross with a slightly with a lively hand.
And everything that was - is again in my eyes,
And this is revenge on me in these vile voices.
This is my black man, I am doomed to look into his face without closing the eyelids.
And I scream that enough, I ask, I will not dangle to me,
But they say - Blessed, who pays for business during life.
What is happening, what was happening on your land,
Everything in this music - you only catch it.
About the unfortunate and happy, about good and evil,
About fierce hatred and holy love.
What is happening, what was happening on your land,
Everything in this music - you only catch it.
About the unfortunate and happy, about good and evil,
About fierce hatred and holy love.
And we follow them, like people for Mussolini.
And no matter how many departed, they can’t shout them.
We will only meet with them and the past in dreams.
“What do you know about your hearts?” Bomzara asked me.
"Do you understand who I was before this fire?"
With the hand of a nightmare, grabbing my throat,
While commodity cars were going on over us.
And people with uniforms are rich and filed,
The souls of the dead come to the old soldiers at night.
And in the mirrors of the broken, their faces are crooked,
Riding books with quotes of the Great from the shelves.
In the entrance moves in a circle of water,
The departure is written in the article "Antiopolonia mode."
Resort season - half a page somewhere abroad.
Having hired Peugeot, husbands ride wives.
Like your own and strangers - this is a special chic, you cannot - not a man.
And the men are heralds in 2 shifts and drink at the station.
They go south and there they stand in the ranks of the rebels.
They die for the fact that others do not put in a penny.
For these people - a louse, for these Stalin - a leader.
The son drinks wine, like his father.
The Kino group sings about the temple from broken hearts.
What is happening, what was happening on your land,
Everything in this music - you only catch it.
About the unfortunate and happy, about good and evil,
About fierce hatred and holy love.
We are like Akhmatova, Gumilev and Modigliani,
Eternally, we pour tears, we have made business drunk.
We are smallly angry, scattering in the corners
Then we get enough of each other and miss each other in the morning.
Pain of loss, the day will come - I will be glad,
My hand will sign the Concordat between us.
And like a soldier on the front line, breathing in your photo
I will pray for the baby and stupidly move to work.
You are looking for dirt where it is not.
You are not painting that you obscure the light.
You try to seem vengeful and wayward,
And the heart is sad, it knows the truth.
You are defenseless and good
And the demon is worshiped that he lied in your ear.
And you would be glad to pull it by the tail and throw it out,
But above your strength to dive so deeply and emerge
Admit your wrongness,
Where it’s easier for me to say: "You just fell in love with the wrong."
Do evil, draw strength in the energy of decay.
There is also a feature there and I ask you, do not.
And I ask, stop, and I wear on my heart what we vowed about.
I am not angry for my word and take it back.
I do not always hold him, but I try, really.
What is happening, what was happening on your land,
Everything in this music - you only catch it.
About the unfortunate and happy, about good and evil,
About fierce hatred and holy love.
Bunin and Kuprin are opened in the evening.
I have nothing to say to myself and again I am alone.
I have no one to call and nowhere to go.
All this bitterness cannot be poured, not to forget on the network.
As a master without Margarita to the basement
The bad weather climbs and fear comes as a guard.
Touch your hand that this is a pack of cigarettes.
And I would be glad to burn the manuscript, but there is no manuscript.
You can’t fit into a fat volume, you will not give the doctor.
I was in the ward where the homeless and I don't want anymore.
And I don’t have the strength to turn the sky like a scroll,
And on the way, Messir and his retinue stand.
I need hot coffee and a flaming fireplace.
I need morphine or K*Cain.
I am lonely, like a Nazaryan, unhappy, like Pilate.
I hear the gnashing of lat - they go to torture me.
There is no living place on my heart and squeeze my cross with a slightly with a lively hand.
And everything that was - is again in my eyes,
And this is revenge on me in these vile voices.
This is my black man, I am doomed to look into his face without closing the eyelids.
And I scream that enough, I ask, I will not dangle to me,
But they say - Blessed, who pays for business during life.
What is happening, what was happening on your land,
Everything in this music - you only catch it.
About the unfortunate and happy, about good and evil,
About fierce hatred and holy love.
What is happening, what was happening on your land,
Everything in this music - you only catch it.
About the unfortunate and happy, about good and evil,
About fierce hatred and holy love.
Другие песни исполнителя: