Соль Земли - Вера в добро
текст песни
23
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Соль Земли - Вера в добро - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Непокоренная Вера в Добро
Мне были двери открыты к западной точке России,
Там,где после прибоя, люди янтарь носили.
Где городок Гвардейск находился в низине,
Где с моря дуют ветра и очень сильные.
Мне руки умывали капли прозрачной росы,
Ноги боролись с песками Балтийской косы.
Я мог изучать историю, листая книжки,
Но мне было не до нее,я был еще мальчишкой.
Там городок военный казался необъятным,
Солдаты молодые чистили свои автоматы.
И как нам было страшно, когда нас с Саней
Отцы хлестали вениками в солдатской бане.
Ругалась тетя Надя, что неправильно крестился,
А я пошел в наш храм и научился.
Швыряли в стекла хлебзавода с пацанами камнями,
После того, как надо нас учили ремнями.
Крики детдомовской шпаны я не забуду
Я им сказал тогда, что больше убегать не буду.
Мне после этого три раза ломали нос.
Нос заживал, а я тем временем рос.
Никто и никогда нам не читал морали,
Родители нам говорили: Поступайте правильно.
Когда я буду листать страницы прошлого,
Детям своим отдам из них только хорошее.
Это моя Непокоренная Вера в Добро,
Я словно окрыленный светом сотен световых табло.
Это как плот который все же встретит берег,
И мы все еще любим и ждем, надеемся и верим.
А я был слеп. Я долго и трудно взрослел.
Рассвет мне был в укор, я ненавидел и не шел на свет.
Я столько лет грелся огнем своих страстей,
Но холод Холодово добирался до костей.
Диких растений красота - поэтика дна,
Но жизнь одна, и говорят, что дальше чо-то там…
На кумарах ад может стать поверхностью дивана
И мы с Диманом клали фундамет будущего храма.
Мама украдкой крестит непутевых сыновей,
Сквозь звон цепей, сквозь семь морей они вернутся к ней.
…И Царь Царей был вписан в купол в центре церкви.
Пацан сказал – пацан добился своей цели.
Помню колокола на поддонах, подъем на звонницу.
Потом их звон поплыл над городом, как водится.
А с моего лица улыбка не сходила долго
И что-то доброе рождалось в кровотоке.
Стены покрыты фресками. Дьякон одел стихарь.
Резной иконостас отгородил алтарь.
Как встарь, звучал таиственный язык старославянский,
А я не знал, где встать в кроссовках и в аляске.
Глазел по сторонам, смущался и переминался
Встал в очередь и еле и свою очередь дождался.
Веселый батюшка мои грехи решил,
Он мне сказал: иди и больше не греши.
Это моя Непокоренная Вера в Добро,
Я словно окрыленный светом сотен световых табло.
Это как плот который все же встретит берег,
И мы все еще любим и ждем, надеемся и верим.
Мы все еще любим и ждем, надеемся и верим.
Мне были двери открыты к западной точке России,
Там,где после прибоя, люди янтарь носили.
Где городок Гвардейск находился в низине,
Где с моря дуют ветра и очень сильные.
Мне руки умывали капли прозрачной росы,
Ноги боролись с песками Балтийской косы.
Я мог изучать историю, листая книжки,
Но мне было не до нее,я был еще мальчишкой.
Там городок военный казался необъятным,
Солдаты молодые чистили свои автоматы.
И как нам было страшно, когда нас с Саней
Отцы хлестали вениками в солдатской бане.
Ругалась тетя Надя, что неправильно крестился,
А я пошел в наш храм и научился.
Швыряли в стекла хлебзавода с пацанами камнями,
После того, как надо нас учили ремнями.
Крики детдомовской шпаны я не забуду
Я им сказал тогда, что больше убегать не буду.
Мне после этого три раза ломали нос.
Нос заживал, а я тем временем рос.
Никто и никогда нам не читал морали,
Родители нам говорили: Поступайте правильно.
Когда я буду листать страницы прошлого,
Детям своим отдам из них только хорошее.
Это моя Непокоренная Вера в Добро,
Я словно окрыленный светом сотен световых табло.
Это как плот который все же встретит берег,
И мы все еще любим и ждем, надеемся и верим.
А я был слеп. Я долго и трудно взрослел.
Рассвет мне был в укор, я ненавидел и не шел на свет.
Я столько лет грелся огнем своих страстей,
Но холод Холодово добирался до костей.
Диких растений красота - поэтика дна,
Но жизнь одна, и говорят, что дальше чо-то там…
На кумарах ад может стать поверхностью дивана
И мы с Диманом клали фундамет будущего храма.
Мама украдкой крестит непутевых сыновей,
Сквозь звон цепей, сквозь семь морей они вернутся к ней.
…И Царь Царей был вписан в купол в центре церкви.
Пацан сказал – пацан добился своей цели.
Помню колокола на поддонах, подъем на звонницу.
Потом их звон поплыл над городом, как водится.
А с моего лица улыбка не сходила долго
И что-то доброе рождалось в кровотоке.
Стены покрыты фресками. Дьякон одел стихарь.
Резной иконостас отгородил алтарь.
Как встарь, звучал таиственный язык старославянский,
А я не знал, где встать в кроссовках и в аляске.
Глазел по сторонам, смущался и переминался
Встал в очередь и еле и свою очередь дождался.
Веселый батюшка мои грехи решил,
Он мне сказал: иди и больше не греши.
Это моя Непокоренная Вера в Добро,
Я словно окрыленный светом сотен световых табло.
Это как плот который все же встретит берег,
И мы все еще любим и ждем, надеемся и верим.
Мы все еще любим и ждем, надеемся и верим.
Unconquered faith in good
I was open to the western point of Russia,
Where after the surf, people wore amber.
Where the town of Gvardeysk was in the lowland,
Where winds blow from the sea and very strong.
Drops of transparent dew washed my hands,
The legs fought with the sands of the Baltic braid.
I could study the story, flipping books,
But I was not up to her, I was still a boy.
There the military town seemed immense,
Young soldiers cleaned their machine guns.
And how scared we were when we and Sanya
The fathers whipped with brooms in a soldier's bath.
Aunt Nadia cursed, which was incorrectly baptized,
And I went to our temple and learned.
They threw bread plants with boys with boys,
After we were taught with belts.
I won't forget the screams of the orphanage
I told them then that I would not run away anymore.
After that, my nose was broken three times.
The nose healed, and in the meantime I grew up.
No one has ever read morality to us,
Parents told us: do it right.
When I leaf through the pages of the past,
I will give my children only good from them.
This is my unconquered faith in good,
I am like a linen of hundreds of light displays.
It's like a raft that will still meet the shore,
And we still love and wait, hope and believe.
And I was blind. I have been growing up for a long time.
I was reproaching dawn, I hated and did not go into the light.
I have been warmed up by the fire of my passions for so many years,
But the cold Kholodovo reached the bones.
Wild plants Beauty - poetics of the bottom,
But there is only one life, and they say that there’s something further there ...
In kumara, blood pressure can become the surface of the sofa
And Diman and I laid the foundation of the future temple.
Mom furtively baptizes unnecessary sons,
Through the ringing of chains, through seven seas, they will return to her.
... and the king of kings was inscribed in a dome in the center of the church.
The kid said - the kid achieved his goal.
I remember the bells on the pallets, climbing the belfry.
Then their ringing swam over the city, as usual.
And the smile did not leave my face for a long time
And something good was born in the bloodstream.
The walls are covered with frescoes. The deacon put on the poet.
A carved iconostasis fenced off the altar.
As an arise, an old -haired language sounded like an old -time language,
And I did not know where to get in the sneakers and in Alaska.
Stared around, embarrassed and shifted
He stood in line and barely waited.
The cheerful priest decided my sins
He told me: go and no longer sin.
This is my unconquered faith in good,
I am like a linen of hundreds of light displays.
It's like a raft that will still meet the shore,
And we still love and wait, hope and believe.
We still love and wait, hope and believe.
I was open to the western point of Russia,
Where after the surf, people wore amber.
Where the town of Gvardeysk was in the lowland,
Where winds blow from the sea and very strong.
Drops of transparent dew washed my hands,
The legs fought with the sands of the Baltic braid.
I could study the story, flipping books,
But I was not up to her, I was still a boy.
There the military town seemed immense,
Young soldiers cleaned their machine guns.
And how scared we were when we and Sanya
The fathers whipped with brooms in a soldier's bath.
Aunt Nadia cursed, which was incorrectly baptized,
And I went to our temple and learned.
They threw bread plants with boys with boys,
After we were taught with belts.
I won't forget the screams of the orphanage
I told them then that I would not run away anymore.
After that, my nose was broken three times.
The nose healed, and in the meantime I grew up.
No one has ever read morality to us,
Parents told us: do it right.
When I leaf through the pages of the past,
I will give my children only good from them.
This is my unconquered faith in good,
I am like a linen of hundreds of light displays.
It's like a raft that will still meet the shore,
And we still love and wait, hope and believe.
And I was blind. I have been growing up for a long time.
I was reproaching dawn, I hated and did not go into the light.
I have been warmed up by the fire of my passions for so many years,
But the cold Kholodovo reached the bones.
Wild plants Beauty - poetics of the bottom,
But there is only one life, and they say that there’s something further there ...
In kumara, blood pressure can become the surface of the sofa
And Diman and I laid the foundation of the future temple.
Mom furtively baptizes unnecessary sons,
Through the ringing of chains, through seven seas, they will return to her.
... and the king of kings was inscribed in a dome in the center of the church.
The kid said - the kid achieved his goal.
I remember the bells on the pallets, climbing the belfry.
Then their ringing swam over the city, as usual.
And the smile did not leave my face for a long time
And something good was born in the bloodstream.
The walls are covered with frescoes. The deacon put on the poet.
A carved iconostasis fenced off the altar.
As an arise, an old -haired language sounded like an old -time language,
And I did not know where to get in the sneakers and in Alaska.
Stared around, embarrassed and shifted
He stood in line and barely waited.
The cheerful priest decided my sins
He told me: go and no longer sin.
This is my unconquered faith in good,
I am like a linen of hundreds of light displays.
It's like a raft that will still meet the shore,
And we still love and wait, hope and believe.
We still love and wait, hope and believe.
Другие песни исполнителя: