Соль Земли - Зубы И Верность
текст песни
29
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Соль Земли - Зубы И Верность - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Пёс. Всё, что есть, зубы и верность,
Но если в дом влезет бедность, не укусишь,
Лишь заскулишь тихонько, да и громко хоть бы,
Никуда не денешься – безденежье.
Всё реже ешь, спишь, вспоминаешь о том,
Что когда-то был им ближним, а не лишним ртом.
Там в этом прошлом, грубо ласкаемый,
Ты отвечал им радостным лаем.
Судьбу проклиная потоками бранными,
Словно охрана к телеэкрану,
Приставлены муж и жена безработные,
Лифт не работает, дети голодные.
Холодно, зябко, возишься в тряпках,
дома холодный(суровый) и мёртвый порядок,
Моют полы: создают уют мнимый,
Родные, любимые, милые.
Злые квартиры, как гнёзда осиные,
Гонят гонцов до пустых магазинов,
По улицам бродят барыги и бесы,
Все здесь под прессом великой депрессии.
Сессии, конгрессы, ассамблеи.
В новостях и прессе бараны блеют,
Льют в уши воду в виде веских доводов,
А под покровом ночи люди роются в отходах.
Ты чувствуешь страх от смены отношения,
Он с раздражением цепляет поводок к ошейнику,
В его движениях сквозят стыд и напряжение,
Так ясно говоря о твердо принятом решении.
Сказав жене что-то на ходу, спешит одеться,
И когти мягко клацают по бесконечной лестнице.
Холодное солнце лживо лижет улицу,
Он глупо семенит, пытаясь не поскользнуться.
Так хочется ссать, но он тебя упрямо тащит,
Уводит от дома дальше, не иначе.
Так хочется остаться, но ты стал для них помехой.
Он наспех привязал тебя, сел в автобус и уехал.
Пёс. Всё, что есть, зубы и гордость.
Теперь рвешь морды в клочья в битвах за кость,
Огромные барбосы-мафиозы контролируют отбросы.
Тебя на них ведет мечта похавать досыта.
Сыро. Холодно. Грязно.
Серые крысы разносят заразу.
Трущобы, подворотни, стройки, арки,
Бездомных собак не берут в зоопарки.
В покинутой зоне промышленных складов
От взглядов лишних спрятанный спишь,
Видишь во сне или кости и мясо,
Или глаза, нос, губы и волосы.
Голос знакомый зовет тебя кушать,
Прижимаешь уши, послушно виляешь хвостом.
Дом. Ни блох ни коросты.
Стоп! Слишком все просто.
На окраинах посты перекрыли выезды,
Кто-то главный выступил, зазвучали выстрелы.
Голубая высь покрылась авиацией,
Это интервенция, силовая акция.
Город падал жертвой в жадный жар домны,
Веря в память носа, пес понёсся к дому.
Прыгнул в дверь открытую бестией взъерошенной,
Пролетел по лестнице мимо сумок брошенных,
Бился в дверь, обивку грыз, как от боли воя,
А потом накрыло дом огненной волною.
Ты бежал за ними вслед по дороге в вечность.
Пёс. Всё, что есть - зубы и верность.
Но если в дом влезет бедность, не укусишь,
Лишь заскулишь тихонько, да и громко хоть бы,
Никуда не денешься – безденежье.
Всё реже ешь, спишь, вспоминаешь о том,
Что когда-то был им ближним, а не лишним ртом.
Там в этом прошлом, грубо ласкаемый,
Ты отвечал им радостным лаем.
Судьбу проклиная потоками бранными,
Словно охрана к телеэкрану,
Приставлены муж и жена безработные,
Лифт не работает, дети голодные.
Холодно, зябко, возишься в тряпках,
дома холодный(суровый) и мёртвый порядок,
Моют полы: создают уют мнимый,
Родные, любимые, милые.
Злые квартиры, как гнёзда осиные,
Гонят гонцов до пустых магазинов,
По улицам бродят барыги и бесы,
Все здесь под прессом великой депрессии.
Сессии, конгрессы, ассамблеи.
В новостях и прессе бараны блеют,
Льют в уши воду в виде веских доводов,
А под покровом ночи люди роются в отходах.
Ты чувствуешь страх от смены отношения,
Он с раздражением цепляет поводок к ошейнику,
В его движениях сквозят стыд и напряжение,
Так ясно говоря о твердо принятом решении.
Сказав жене что-то на ходу, спешит одеться,
И когти мягко клацают по бесконечной лестнице.
Холодное солнце лживо лижет улицу,
Он глупо семенит, пытаясь не поскользнуться.
Так хочется ссать, но он тебя упрямо тащит,
Уводит от дома дальше, не иначе.
Так хочется остаться, но ты стал для них помехой.
Он наспех привязал тебя, сел в автобус и уехал.
Пёс. Всё, что есть, зубы и гордость.
Теперь рвешь морды в клочья в битвах за кость,
Огромные барбосы-мафиозы контролируют отбросы.
Тебя на них ведет мечта похавать досыта.
Сыро. Холодно. Грязно.
Серые крысы разносят заразу.
Трущобы, подворотни, стройки, арки,
Бездомных собак не берут в зоопарки.
В покинутой зоне промышленных складов
От взглядов лишних спрятанный спишь,
Видишь во сне или кости и мясо,
Или глаза, нос, губы и волосы.
Голос знакомый зовет тебя кушать,
Прижимаешь уши, послушно виляешь хвостом.
Дом. Ни блох ни коросты.
Стоп! Слишком все просто.
На окраинах посты перекрыли выезды,
Кто-то главный выступил, зазвучали выстрелы.
Голубая высь покрылась авиацией,
Это интервенция, силовая акция.
Город падал жертвой в жадный жар домны,
Веря в память носа, пес понёсся к дому.
Прыгнул в дверь открытую бестией взъерошенной,
Пролетел по лестнице мимо сумок брошенных,
Бился в дверь, обивку грыз, как от боли воя,
А потом накрыло дом огненной волною.
Ты бежал за ними вслед по дороге в вечность.
Пёс. Всё, что есть - зубы и верность.
Dog. Everything that is, teeth and fidelity,
But if poverty climbs into the house, you will not bite,
Just get bored quietly, and even loudly, at least,
You can’t get anywhere - lack of money.
You eat less and less, sleep, you remember that
That once he was a neighbor, and not an extra mouth.
There in this past, roughly caressed,
You answered them with a joyful bark.
Fate curses the streams of the swearing,
Like security for the television screen,
The husband and wife are attached to the unemployed
The elevator does not work, the children are hungry.
Cold, chilly, you are busy in rags,
Cold (harsh) and dead order at home,
Wash the floors: create imaginary comfort,
Relatives, beloved, cute.
Evil apartments, like aspen nests,
Drive messengers to empty stores,
Barygs and demons roam the streets,
Everything here is under the press of great depression.
Sessions, congresses, assemblies.
In the news and the press, the rams shallow,
Pour water in the ears in the form of good arguments,
And under the cover of night, people rummage in waste.
You feel fear of a change of relationship,
He clings with irritation a leash to the collar,
In his movements, shame and tension are through,
So clearly speaking of a firmly made decision.
Having told his wife something on the go, she hurries to dress,
And the claws gently clasp the endless staircase.
The cold sun licks the street,
He stupidly seeds, trying not to slip.
So I want to piss, but he stubbornly drags you,
He leads away from the house further, not otherwise.
So I want to stay, but you have become an obstacle to them.
He hastily tied you, got on the bus and left.
Dog. All that is, teeth and pride.
Now you tear the muzzles into shreds in the battles for the bone,
Huge barbose-mafiose controls.
A dream leads to them to be puffed up.
Damp. Cold. Dirty.
Gray rats carry the infection.
Slums, gateways, construction, arches,
Homeless dogs are not taken to zoos.
In the abandoned zone of industrial warehouses
From the views of the superfluous hidden sleep,
You see in a dream or bones and meat,
Or eyes, nose, lips and hair.
A friend's voice calls you to eat,
You press your ears, obediently wag your tail.
House. Neither fleas nor Korosta.
Stop! It's too simple.
On the outskirts, the posts blocked the trips,
Someone was the main thing, the shots sounded.
Blue height covered with aviation,
This is an intervention, a power action.
The city fell a victim in the greedy fever of the Domna,
Believing in memory of the nose, the dog came to the house.
He jumped on the door opened with beamless beam,
I flew up the stairs past the bags of abandoned,
He fought at the door, gnawing upholstery, like from pain of howl,
And then it covered the house with a fiery wave.
You ran after them on the way to eternity.
Dog. All that is is teeth and fidelity.
But if poverty climbs into the house, you will not bite,
Just get bored quietly, and even loudly, at least,
You can’t get anywhere - lack of money.
You eat less and less, sleep, you remember that
That once he was a neighbor, and not an extra mouth.
There in this past, roughly caressed,
You answered them with a joyful bark.
Fate curses the streams of the swearing,
Like security for the television screen,
The husband and wife are attached to the unemployed
The elevator does not work, the children are hungry.
Cold, chilly, you are busy in rags,
Cold (harsh) and dead order at home,
Wash the floors: create imaginary comfort,
Relatives, beloved, cute.
Evil apartments, like aspen nests,
Drive messengers to empty stores,
Barygs and demons roam the streets,
Everything here is under the press of great depression.
Sessions, congresses, assemblies.
In the news and the press, the rams shallow,
Pour water in the ears in the form of good arguments,
And under the cover of night, people rummage in waste.
You feel fear of a change of relationship,
He clings with irritation a leash to the collar,
In his movements, shame and tension are through,
So clearly speaking of a firmly made decision.
Having told his wife something on the go, she hurries to dress,
And the claws gently clasp the endless staircase.
The cold sun licks the street,
He stupidly seeds, trying not to slip.
So I want to piss, but he stubbornly drags you,
He leads away from the house further, not otherwise.
So I want to stay, but you have become an obstacle to them.
He hastily tied you, got on the bus and left.
Dog. All that is, teeth and pride.
Now you tear the muzzles into shreds in the battles for the bone,
Huge barbose-mafiose controls.
A dream leads to them to be puffed up.
Damp. Cold. Dirty.
Gray rats carry the infection.
Slums, gateways, construction, arches,
Homeless dogs are not taken to zoos.
In the abandoned zone of industrial warehouses
From the views of the superfluous hidden sleep,
You see in a dream or bones and meat,
Or eyes, nose, lips and hair.
A friend's voice calls you to eat,
You press your ears, obediently wag your tail.
House. Neither fleas nor Korosta.
Stop! It's too simple.
On the outskirts, the posts blocked the trips,
Someone was the main thing, the shots sounded.
Blue height covered with aviation,
This is an intervention, a power action.
The city fell a victim in the greedy fever of the Domna,
Believing in memory of the nose, the dog came to the house.
He jumped on the door opened with beamless beam,
I flew up the stairs past the bags of abandoned,
He fought at the door, gnawing upholstery, like from pain of howl,
And then it covered the house with a fiery wave.
You ran after them on the way to eternity.
Dog. All that is is teeth and fidelity.
Другие песни исполнителя: