Сонька Лис - зажми мне рот чем-нубудь...
текст песни
60
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Сонька Лис - зажми мне рот чем-нубудь... - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Зажми мне рот чем-нибудь, ну же, давай, перекрой, выломай крик от гортани до сгиба сухого бедра, пусть и так не пропускает ни звука простоватый и грубый крой, розовый край моего капризного рта, вылей мой голос из позвоночника телефонной трубки, и чтобы не спрашивали обо мне потом – притворись глухим, в темноте подъезда не успевшие обнять руки, пропущенные мимо вызовы, не случившиеся стихи, раскатистое эхо над сутулыми городскими барами, дотрагиваюсь и чувствую пульс железной щеки трамвая, ну, привет. я раньше не писала для тебя писем, когда еще просыпалась улыбающаяся, живая, сложным людям,по-моему,очень нужны простые и все банальное – не раз написанное на бордюре, поребрике, парапете – типа пить из одной чашки,раздеваться медленно,постранично,писать свое имя на твоей сигарете – и не тлеть,понимаешь,не оставаться без электричества.без денег,без смысла шатаясь в минус тринадцать, стать впадинкой легких твоих, выемкой неба и хотеть остаться,хотеть остаться, а потом посреди изувеченной каблуками улицы, посреди по-нежному заплаканного лица останавливаешься поправить волосы и сквозь зубы решаешь жить до конца
октября, и после вроде ровно и хорошо. Утро. Лекция.
А в голове ты приставляешь ладонь к моему мягкому рту,
еще звонишь и еще пытаешься обещать
не растягиваться на полшва по всему животу.
в этом городе, сколько бы ни было тысяч лиц, переулков под горло, названий газет и толкнувших плеч,«Ты» надрывает облезлое сердце страниц, а мама все просит и просит себя беречь, а я так же не слышу сквозь осень, входя с обесцвеченными плечами, выстилая, стылая, худенькая, головной болью себе виски, смеюсь и смотрю в глаза, считаю, сколько там, чтобы не откачали… лежу, раздетая детски так, развороченная на куски, прокусываю – и половодье, запрокидываю голову, как будто меня еще кто-нибудь сможет услышать. И это уже ноябрь. И это уже девятнадцатый. Девятнадцатый. Холёный, крашеный в блонд, разлюбивший.и вообще, давай же, ладонью к самому рту, или до автово будет слышно тупую грусть, мою алкогольно-вульгарную, тяжеленную пустоту, которую потом кто-то в плеер и наизусть.
октября, и после вроде ровно и хорошо. Утро. Лекция.
А в голове ты приставляешь ладонь к моему мягкому рту,
еще звонишь и еще пытаешься обещать
не растягиваться на полшва по всему животу.
в этом городе, сколько бы ни было тысяч лиц, переулков под горло, названий газет и толкнувших плеч,«Ты» надрывает облезлое сердце страниц, а мама все просит и просит себя беречь, а я так же не слышу сквозь осень, входя с обесцвеченными плечами, выстилая, стылая, худенькая, головной болью себе виски, смеюсь и смотрю в глаза, считаю, сколько там, чтобы не откачали… лежу, раздетая детски так, развороченная на куски, прокусываю – и половодье, запрокидываю голову, как будто меня еще кто-нибудь сможет услышать. И это уже ноябрь. И это уже девятнадцатый. Девятнадцатый. Холёный, крашеный в блонд, разлюбивший.и вообще, давай же, ладонью к самому рту, или до автово будет слышно тупую грусть, мою алкогольно-вульгарную, тяжеленную пустоту, которую потом кто-то в плеер и наизусть.
I'll be a mouth with something, and then, come on, break, break the cry from the larynx to the bend of the dry hip, let him not miss the sound of a rustic and rude cut, the pink edge of my capricious mouth, pour my voice from the spine of the handset, and So that they did not ask about me later - pretend to be deaf, in the dark of the entrance did not have time to hug hands missed by challenges that did not happen poems, rolling echoes over the sutural urban bars, tagging and feel the pulse of the iron cheek, well, hello. I did not write letters for you, when I still woke up smiling, living, complex people, in my opinion, very needed simple and all banal - more than once written on the curb, wet, parapet - like drinking from one cup, stripping slowly, page write your name on your cigarette - and not to smooth, you understand, do not stay without electricity. Without money, without meaning, staggering in the minus thirteen, to become a vaccination of your lungs, the notching of the sky and want to stay, want to stay, and then in the middle of the streets in the midst In a gentle crying person, you will stop correcting the hair and through your teeth decide to live to the end
October, and after it seems exactly and good. Morning. Lecture.
And in my head you put the palm to my soft mouth,
still call and still try to promise
Do not stretch in half throughout the stomach.
In this city, no matter how many thousands of persons, lanes under the throat, the names of newspapers and pushing shoulders, "you" darkens the cutting heart of the pages, and the mother asks and asks himself to protect themselves, and I also do not hear through the fall, entering discolored shoulders, lull, smelly, slender, headache yourself whiskey, laugh and look into the eyes, I think how much there is not to give up ... Laja, the divided Childish so, stunned into pieces, proximate - and the flood, throw my head, as if I was still Someone can hear. And this is November. And this is nineteenth. Nineteenth. The sleeve, painted in the blond, which was robbed. And in general, let's, palm to the mouth itself, or until the car you can hear blunt sadness, my alcohol-vulgar, a heavy emptiness, which is then someone in the player and by heart.
October, and after it seems exactly and good. Morning. Lecture.
And in my head you put the palm to my soft mouth,
still call and still try to promise
Do not stretch in half throughout the stomach.
In this city, no matter how many thousands of persons, lanes under the throat, the names of newspapers and pushing shoulders, "you" darkens the cutting heart of the pages, and the mother asks and asks himself to protect themselves, and I also do not hear through the fall, entering discolored shoulders, lull, smelly, slender, headache yourself whiskey, laugh and look into the eyes, I think how much there is not to give up ... Laja, the divided Childish so, stunned into pieces, proximate - and the flood, throw my head, as if I was still Someone can hear. And this is November. And this is nineteenth. Nineteenth. The sleeve, painted in the blond, which was robbed. And in general, let's, palm to the mouth itself, or until the car you can hear blunt sadness, my alcohol-vulgar, a heavy emptiness, which is then someone in the player and by heart.