Тикки Шельен - История монаха Теодоруса из Гаммельна
текст песни
20
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Тикки Шельен - История монаха Теодоруса из Гаммельна - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
История монаха Теодоруса из Гаммельна
Послушайте, братья и сестры, историю древних времен
Ее сочинитель бесхитростен и грамоте не умудрен,
Внемлите правдивой песне. Начну я без лишних слов:
влюбился в дельфийскую пифию гаммельнский богослов
Был он почтенным мужем, прозванием Теодор.
Порастерял он в скрипториях юношеский задор.
Думал, что в сети дьявола не попадет никогда,
И тут на него негаданно свалилась такая беда.
Не помогают исповедь, молитвы и строгий пост.
Повсюду ему мерещатся копыта, рога и хвост.
Чует бесовское что-то, не в силах обосновать,
И пишет римскому папе: «гибну, пора спасать!»
Из Фландрии, из Гишпании, из всех христианских стран
В Гаммельн прислал визитаторов встревоженный Ватикан
Седые мужи ученые явились, презрев лета,
И с ними – послушник Хорхе, маленький сирота.
В большой монастырской трапезной объявлен был общий сбор,
И вот что сказал визитаторам измученный Теодор:
«В одном гримуаре старинном нашел я, братья, рассказ,
И как я его увидел, мой разум смутился тотчас.
Рассказ об эллинской деве, что пифией наречена.
Сидеть нагишом на треножнике бедняжка обречена.
И я понимаю, представив прелести девы той,
Что чувствовал прародитель пред Евиной наготой.
Пальцы сбиваются с четок, не варит совсем голова!»
Хмуро слушали братья такие его слова.
И строгий монах Савелий на дверь ему указал:
«Шел бы ты на хуй, братец, как Петр Иуде сказал!»
И старый добрый Кондратий такие сказал слова:
«Иди-ка ты на хуй, брате, но помолись сперва ».
А мудрый монах Иоганнес сердито захлопнул псалтырь
«В общем, иди-ка ты на хуй!» — хором решил монастырь.
А юный послушник Хорхе старцев ученых прервал.
«Слышу шум на дороге, — мальчик убогий сказал.--
Это, наверное, нунций папскую буллу везет!»
На хуй послали нунция от городских ворот.
Папа стерпел обиду, как истый служитель Христа,
Но отлучил весь Гамельн примерно в те же места.
О, христианская школа, суровейшая из школ!
Послали монаха на хуй, собрался он – и пошел.
На хуй дорога долгая. Идет он уже давно
И ест из любимой миски гречневое зерно.
Стоптал по дороге к Греции четырнадцать пар сапог,
Пришел он к желанной цели – и ничего не смог.
И в Дельфах, на каменных плитах, где древле треножник стоял,
«Иди-ка ты, пифия, на хуй!» — в отчаяньи он написал.
А все население Гамельна третии сутки ржет,
Веселыми криками «на хуй!» встречает монахов народ.
Брачующихся венчая и малых крестя ребят,
«На хуй, воистину, на хуй!» — монахи теперь говорят.
Пейзанин сказал пейзанке: «Родная, будет война!
Монахи совсем рехнулись. Свирепствует сатана!
От города отвернулись святые на небесах.
Крики «пошел ты на хуй» навязли у них в ушах».
Vita, известно, brevis – проходит за годом год.
Преставились те монахи, столпились у райских ворот.
И Петр, суровый привратник, дверь закрыл и сказал:
«Идите на хуй, ребята, никто вас сюда не звал».
Юный послушник Хорхе давно уже не юнец,
Он заведует библиотекой, вот какой молодец.
Теперь он почтенный и дряхлый седовласый старик,
Книги весьма уважает, он их беречь привык.
Но чтобы не повторился богопротивный кошмар,
Хорхе измазал в кураре мерзостный гримуар.
Изредка горькая память овладевает им,
И тогда он, тревогой и тайной тоской томим,
Бродит по пыльным залам, плачет о горькой судьбе.
«На хуй такие книжки!» — бормочет под нос себе.
Послушайте, братья и сестры, историю древних времен
Ее сочинитель бесхитростен и грамоте не умудрен,
Внемлите правдивой песне. Начну я без лишних слов:
влюбился в дельфийскую пифию гаммельнский богослов
Был он почтенным мужем, прозванием Теодор.
Порастерял он в скрипториях юношеский задор.
Думал, что в сети дьявола не попадет никогда,
И тут на него негаданно свалилась такая беда.
Не помогают исповедь, молитвы и строгий пост.
Повсюду ему мерещатся копыта, рога и хвост.
Чует бесовское что-то, не в силах обосновать,
И пишет римскому папе: «гибну, пора спасать!»
Из Фландрии, из Гишпании, из всех христианских стран
В Гаммельн прислал визитаторов встревоженный Ватикан
Седые мужи ученые явились, презрев лета,
И с ними – послушник Хорхе, маленький сирота.
В большой монастырской трапезной объявлен был общий сбор,
И вот что сказал визитаторам измученный Теодор:
«В одном гримуаре старинном нашел я, братья, рассказ,
И как я его увидел, мой разум смутился тотчас.
Рассказ об эллинской деве, что пифией наречена.
Сидеть нагишом на треножнике бедняжка обречена.
И я понимаю, представив прелести девы той,
Что чувствовал прародитель пред Евиной наготой.
Пальцы сбиваются с четок, не варит совсем голова!»
Хмуро слушали братья такие его слова.
И строгий монах Савелий на дверь ему указал:
«Шел бы ты на хуй, братец, как Петр Иуде сказал!»
И старый добрый Кондратий такие сказал слова:
«Иди-ка ты на хуй, брате, но помолись сперва ».
А мудрый монах Иоганнес сердито захлопнул псалтырь
«В общем, иди-ка ты на хуй!» — хором решил монастырь.
А юный послушник Хорхе старцев ученых прервал.
«Слышу шум на дороге, — мальчик убогий сказал.--
Это, наверное, нунций папскую буллу везет!»
На хуй послали нунция от городских ворот.
Папа стерпел обиду, как истый служитель Христа,
Но отлучил весь Гамельн примерно в те же места.
О, христианская школа, суровейшая из школ!
Послали монаха на хуй, собрался он – и пошел.
На хуй дорога долгая. Идет он уже давно
И ест из любимой миски гречневое зерно.
Стоптал по дороге к Греции четырнадцать пар сапог,
Пришел он к желанной цели – и ничего не смог.
И в Дельфах, на каменных плитах, где древле треножник стоял,
«Иди-ка ты, пифия, на хуй!» — в отчаяньи он написал.
А все население Гамельна третии сутки ржет,
Веселыми криками «на хуй!» встречает монахов народ.
Брачующихся венчая и малых крестя ребят,
«На хуй, воистину, на хуй!» — монахи теперь говорят.
Пейзанин сказал пейзанке: «Родная, будет война!
Монахи совсем рехнулись. Свирепствует сатана!
От города отвернулись святые на небесах.
Крики «пошел ты на хуй» навязли у них в ушах».
Vita, известно, brevis – проходит за годом год.
Преставились те монахи, столпились у райских ворот.
И Петр, суровый привратник, дверь закрыл и сказал:
«Идите на хуй, ребята, никто вас сюда не звал».
Юный послушник Хорхе давно уже не юнец,
Он заведует библиотекой, вот какой молодец.
Теперь он почтенный и дряхлый седовласый старик,
Книги весьма уважает, он их беречь привык.
Но чтобы не повторился богопротивный кошмар,
Хорхе измазал в кураре мерзостный гримуар.
Изредка горькая память овладевает им,
И тогда он, тревогой и тайной тоской томим,
Бродит по пыльным залам, плачет о горькой судьбе.
«На хуй такие книжки!» — бормочет под нос себе.
History of Theodorus Monk from Gammeln
Listen, brothers and sisters, history of ancient times
Its writer is unsophisticated and not wise literacy,
Summer a true song. I'll start without any words:
The Gammelian theologian fell in love with Delphic Pythia
He was an venerable husband, by the nickname of Theodore.
He endured a youthful enthusiasm in the scripts.
I thought that the devil would never get on the network,
And then such a misfortune fell off unexpectedly.
Confession, prayer and strict post do not help.
Heads, horns and tail are everywhere.
Senses the demonic something, unable to justify,
And he writes to the Roman dad: "I will die, it's time to save!"
From Flanders, from Gishpania, from all Christian countries
Alarmed Vatican sent visits to Gammeln
Gray men scientists appeared, despising the summer,
And with them - the novice of Horge, a small orphan.
A general fee was announced in the Big Monastery Refectry,
And here is what the exhausted Theodore said to the visits:
“In one Grimoar, I found the old man, the brothers, the story,
And as I saw him, my mind was embarrassed immediately.
The story of the Hellenic Virgin, which is called Pythia.
The poor thing is doomed to sit on the tripod on the tripod.
And I understand, introducing the delights of the Virgin that,
What the ancestor felt before Evina Nagota.
Fingers go astray, does not cook the head at all! "
The brothers listened frowned by such words.
And the strict monk Savely pointed to the door to him:
"Would you go to a dick, brother, as Peter Judas said!"
And the good old Kondraty said the words:
"Go to the dick, brother, but pounded first."
And the wise monk Johannes shut the psalter angrily
"In general, go to the dick!" - the monastery decided in chorus.
And the young novice of Horche of the Elders interrupted scientists.
“I hear the noise on the road,” the wretched boy said. “
This is probably the nunzi papal bull! "
The dick sent a nuncio from the city gate.
Dad suffered an insult, like a keen minister of Christ,
But he excommunicated the entire Gameln in about the same places.
Oh, a Christian school, the most severe of schools!
They sent a monk to a dick, he gathered - and went.
The dick is long. He has been going on for a long time
And eats buckwheat grain from your favorite bowl.
Started on the road to Greece fourteen pairs of boots,
He came to the desired goal - and could not.
And in the delfa, on stone slabs, where the ancient tripod stood,
"Go, Pythia, to dick!" - In his desperate he wrote.
And the entire population of the gamelna will laugh for a day,
Funny cries "Fuck!" The people are met by the monks.
The scolding crowning and small baptism of the guys,
"For a dick, truly, a dick!" - The monks are now saying.
Payzanin told Payzanka: “Hero, there will be a war!
The monks completely crazy. Satan is rampant!
Saints in heaven turned away from the city.
The screams "you went to the dick" put on in their ears. "
Vita, it is known, Brevis - takes place on the year of the year.
Those monks naked, crowded at the paradise of the gate.
And Peter, a harsh gatekeeper, closed the door and said:
"Go to the dick, guys, no one called you here."
Young novice Jorge has not been a young man for a long time,
He leads the library, this is what a well done.
Now he is a respectable and decrepit gray -haired old man,
The books are very respectful, he is used to protecting them.
But so that the God -proper nightmare does not repeat,
Jorge smeared the abominable make -up in Kurara.
Occasionally a bitter memory takes possession of him,
And then he, with anxiety and secret longing, languish,
Wandering over the dusty halls, cries about a bitter fate.
"There are such books on the dick!" - mutters under his breath.
Listen, brothers and sisters, history of ancient times
Its writer is unsophisticated and not wise literacy,
Summer a true song. I'll start without any words:
The Gammelian theologian fell in love with Delphic Pythia
He was an venerable husband, by the nickname of Theodore.
He endured a youthful enthusiasm in the scripts.
I thought that the devil would never get on the network,
And then such a misfortune fell off unexpectedly.
Confession, prayer and strict post do not help.
Heads, horns and tail are everywhere.
Senses the demonic something, unable to justify,
And he writes to the Roman dad: "I will die, it's time to save!"
From Flanders, from Gishpania, from all Christian countries
Alarmed Vatican sent visits to Gammeln
Gray men scientists appeared, despising the summer,
And with them - the novice of Horge, a small orphan.
A general fee was announced in the Big Monastery Refectry,
And here is what the exhausted Theodore said to the visits:
“In one Grimoar, I found the old man, the brothers, the story,
And as I saw him, my mind was embarrassed immediately.
The story of the Hellenic Virgin, which is called Pythia.
The poor thing is doomed to sit on the tripod on the tripod.
And I understand, introducing the delights of the Virgin that,
What the ancestor felt before Evina Nagota.
Fingers go astray, does not cook the head at all! "
The brothers listened frowned by such words.
And the strict monk Savely pointed to the door to him:
"Would you go to a dick, brother, as Peter Judas said!"
And the good old Kondraty said the words:
"Go to the dick, brother, but pounded first."
And the wise monk Johannes shut the psalter angrily
"In general, go to the dick!" - the monastery decided in chorus.
And the young novice of Horche of the Elders interrupted scientists.
“I hear the noise on the road,” the wretched boy said. “
This is probably the nunzi papal bull! "
The dick sent a nuncio from the city gate.
Dad suffered an insult, like a keen minister of Christ,
But he excommunicated the entire Gameln in about the same places.
Oh, a Christian school, the most severe of schools!
They sent a monk to a dick, he gathered - and went.
The dick is long. He has been going on for a long time
And eats buckwheat grain from your favorite bowl.
Started on the road to Greece fourteen pairs of boots,
He came to the desired goal - and could not.
And in the delfa, on stone slabs, where the ancient tripod stood,
"Go, Pythia, to dick!" - In his desperate he wrote.
And the entire population of the gamelna will laugh for a day,
Funny cries "Fuck!" The people are met by the monks.
The scolding crowning and small baptism of the guys,
"For a dick, truly, a dick!" - The monks are now saying.
Payzanin told Payzanka: “Hero, there will be a war!
The monks completely crazy. Satan is rampant!
Saints in heaven turned away from the city.
The screams "you went to the dick" put on in their ears. "
Vita, it is known, Brevis - takes place on the year of the year.
Those monks naked, crowded at the paradise of the gate.
And Peter, a harsh gatekeeper, closed the door and said:
"Go to the dick, guys, no one called you here."
Young novice Jorge has not been a young man for a long time,
He leads the library, this is what a well done.
Now he is a respectable and decrepit gray -haired old man,
The books are very respectful, he is used to protecting them.
But so that the God -proper nightmare does not repeat,
Jorge smeared the abominable make -up in Kurara.
Occasionally a bitter memory takes possession of him,
And then he, with anxiety and secret longing, languish,
Wandering over the dusty halls, cries about a bitter fate.
"There are such books on the dick!" - mutters under his breath.
Другие песни исполнителя: