Тим Скоренко - Солдат
текст песни
17
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Тим Скоренко - Солдат - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
То белой ватой облаков, то серым пеплом площадей
Пройдут печальные войска, пройдут усталые полки,
А ты посмотришь на толпу поющих женщин и детей,
Тебя пришедших провожать, и пот сотрёшь ребром руки.
Холодный ветер зашуршит бумажным выцветшим листком,
Возможно, маминым письмом, возможно, вестью от отца,
И обоснуется мигрень под тремингованным виском,
И отвернётся бог войны от постаревшего лица.
Пришла война, готовы сапоги.
Заточен штык, заряжен ППШ.
И ты в строю, а значит, не с руки
Идти, не в такт подошвами шурша.
Возможно, завтра будет бой, каких немало на веку,
Поскольку нечего терять, ты дашь согласие, и вот
Возьмёшь гранату и, сорвав осточертевшую чеку,
Предпримешь глупый экзерсис себя избавить от забот.
Ты навернёшься, как герой, с собой забрав тяжёлый танк,
По меньшей мере, чёрный дым увидишь вскользь сквозь щелку глаз.
Тебя случайно подберёт усталый старый маркитант,
Не даст исчезнуть в тишине и успокоиться не даст.
Покоя нет в иллюзии его,
Вокруг толпа и красные цветы,
Перебинтован туго твой живот,
Всего лишь шаг до ордены Звезды.
Белеет мел на потолке, из радиолы льётся СМИ,
Бормочет кто-то у стены, болит нога, которой нет,
Ты просишь дать глоток воды, и медсестра с лицом Жасмин
Красива так, как может быть лишь для солдата на войне.
Вернувшись гостем в отчий дом, ты ляжешь в тёплую постель
И, наплевавшись в потолок, возненавидишь тишину,
Поскольку смерти равносильно нахожденье в темноте,
И ты захочешь возвратиться, возвратиться на войну.
Вломиться в бой, ворваться, вознестись,
Поймав шрапнель горячей головой,
Сглотнуть нектар, похожий на пастис,
И крикнуть Богу: «Отче, я же свой!»
Опухнут веки от вина, отяжелеет голова,
А за окном в безумный мир счастливых лиц калейдоскоп,
И суета твоих идей не облекается в слова,
Поскольку рот опять забит каким-то лакомым куском.
Так пролетит немало зим, но запоёт опять труба,
Опять весёлый барабан проснётся дробью у виска,
Когда, печатая шаги, по холодеющим губам
Пройдут печальные полки, пройдут усталые войска.
И ты пойдёшь, за ними встанешь в ряд,
Возьмёшь ружьё и присобачишь штык.
Пусть ошибётся доктор, говоря,
Что тот старик в постели — это ты.
Пусть ошибётся доктор, говоря,
Что тот старик в постели — это ты.
Пройдут печальные войска, пройдут усталые полки,
А ты посмотришь на толпу поющих женщин и детей,
Тебя пришедших провожать, и пот сотрёшь ребром руки.
Холодный ветер зашуршит бумажным выцветшим листком,
Возможно, маминым письмом, возможно, вестью от отца,
И обоснуется мигрень под тремингованным виском,
И отвернётся бог войны от постаревшего лица.
Пришла война, готовы сапоги.
Заточен штык, заряжен ППШ.
И ты в строю, а значит, не с руки
Идти, не в такт подошвами шурша.
Возможно, завтра будет бой, каких немало на веку,
Поскольку нечего терять, ты дашь согласие, и вот
Возьмёшь гранату и, сорвав осточертевшую чеку,
Предпримешь глупый экзерсис себя избавить от забот.
Ты навернёшься, как герой, с собой забрав тяжёлый танк,
По меньшей мере, чёрный дым увидишь вскользь сквозь щелку глаз.
Тебя случайно подберёт усталый старый маркитант,
Не даст исчезнуть в тишине и успокоиться не даст.
Покоя нет в иллюзии его,
Вокруг толпа и красные цветы,
Перебинтован туго твой живот,
Всего лишь шаг до ордены Звезды.
Белеет мел на потолке, из радиолы льётся СМИ,
Бормочет кто-то у стены, болит нога, которой нет,
Ты просишь дать глоток воды, и медсестра с лицом Жасмин
Красива так, как может быть лишь для солдата на войне.
Вернувшись гостем в отчий дом, ты ляжешь в тёплую постель
И, наплевавшись в потолок, возненавидишь тишину,
Поскольку смерти равносильно нахожденье в темноте,
И ты захочешь возвратиться, возвратиться на войну.
Вломиться в бой, ворваться, вознестись,
Поймав шрапнель горячей головой,
Сглотнуть нектар, похожий на пастис,
И крикнуть Богу: «Отче, я же свой!»
Опухнут веки от вина, отяжелеет голова,
А за окном в безумный мир счастливых лиц калейдоскоп,
И суета твоих идей не облекается в слова,
Поскольку рот опять забит каким-то лакомым куском.
Так пролетит немало зим, но запоёт опять труба,
Опять весёлый барабан проснётся дробью у виска,
Когда, печатая шаги, по холодеющим губам
Пройдут печальные полки, пройдут усталые войска.
И ты пойдёшь, за ними встанешь в ряд,
Возьмёшь ружьё и присобачишь штык.
Пусть ошибётся доктор, говоря,
Что тот старик в постели — это ты.
Пусть ошибётся доктор, говоря,
Что тот старик в постели — это ты.
Either white cotton wool of clouds, then gray ash squares
Sad troops will pass, tired regiments will pass,
And you look at a crowd of singing women and children,
You who came to see you off, and sweat is rubbed with your hand.
The cold wind rustles with a paper faded leaf,
Perhaps with my mother’s letter, possibly the news of his father,
And a migraine will justify under a treminagnic temple,
And the god of war will turn away from the aged face.
The war came, the boots are ready.
The bayonet is sharpened, the PPSh is charged.
And you are in order, which means not from the hand
Go, not to the beat of the soles of the rustle.
Perhaps tomorrow there will be a battle, which are a lot of a century,
Since there is nothing to lose, you will give consent, and here
Take a grenade and, breaking out a stunned check,
You will take stupid exercise to save yourself from worries.
You will probably, like a hero, taking a heavy tank with you,
At least, black smoke will see casually through the crack of the eye.
A tired old marquitant will accidentally pick you up,
He will not allow to disappear in silence and will not let him calm down.
There is no rest in his illusion,
Around the crowd and red flowers,
Your stomach is tasted tight,
Just a step to the order of the star.
Mel is whitening on the ceiling, the media pours from the radio,
Someone mutters at the wall, the leg hurts, which is not,
You ask for a sip of water, and a nurse with a jasmine face
Beautiful as it can be only for a soldier in war.
Returning a guest to his father, you will lie in a warm bed
And, spitting into the ceiling, you will hate the silence,
Since death is tantamount to finding in the dark,
And you want to return, return to the war.
Break into the battle, break, get out,
Catching a shrapnel with a hot head,
Swell nectar, similar to Pastis,
And shout to God: "Father, I'm mine!"
The eyelids are swollen from wine, the head will be inhale.
And outside the window in the crazy world of happy faces, a kaleidoscope,
And the vanity of your ideas does not clothe in the words,
Since the mouth is again clogged with some kind of tidbit.
So a lot of winters will fly, but the pipe again will flood,
Again, a cheerful drum will wake up with a shot at the temple,
When, printing steps, on the cold lips
Sad regiments will pass, tired troops will pass.
And you will go, you will stand behind them,
Take a gun and add a bayonet.
Let the doctor make mistakes, saying
That that old man in bed is you.
Let the doctor make mistakes, saying
That that old man in bed is you.
Sad troops will pass, tired regiments will pass,
And you look at a crowd of singing women and children,
You who came to see you off, and sweat is rubbed with your hand.
The cold wind rustles with a paper faded leaf,
Perhaps with my mother’s letter, possibly the news of his father,
And a migraine will justify under a treminagnic temple,
And the god of war will turn away from the aged face.
The war came, the boots are ready.
The bayonet is sharpened, the PPSh is charged.
And you are in order, which means not from the hand
Go, not to the beat of the soles of the rustle.
Perhaps tomorrow there will be a battle, which are a lot of a century,
Since there is nothing to lose, you will give consent, and here
Take a grenade and, breaking out a stunned check,
You will take stupid exercise to save yourself from worries.
You will probably, like a hero, taking a heavy tank with you,
At least, black smoke will see casually through the crack of the eye.
A tired old marquitant will accidentally pick you up,
He will not allow to disappear in silence and will not let him calm down.
There is no rest in his illusion,
Around the crowd and red flowers,
Your stomach is tasted tight,
Just a step to the order of the star.
Mel is whitening on the ceiling, the media pours from the radio,
Someone mutters at the wall, the leg hurts, which is not,
You ask for a sip of water, and a nurse with a jasmine face
Beautiful as it can be only for a soldier in war.
Returning a guest to his father, you will lie in a warm bed
And, spitting into the ceiling, you will hate the silence,
Since death is tantamount to finding in the dark,
And you want to return, return to the war.
Break into the battle, break, get out,
Catching a shrapnel with a hot head,
Swell nectar, similar to Pastis,
And shout to God: "Father, I'm mine!"
The eyelids are swollen from wine, the head will be inhale.
And outside the window in the crazy world of happy faces, a kaleidoscope,
And the vanity of your ideas does not clothe in the words,
Since the mouth is again clogged with some kind of tidbit.
So a lot of winters will fly, but the pipe again will flood,
Again, a cheerful drum will wake up with a shot at the temple,
When, printing steps, on the cold lips
Sad regiments will pass, tired troops will pass.
And you will go, you will stand behind them,
Take a gun and add a bayonet.
Let the doctor make mistakes, saying
That that old man in bed is you.
Let the doctor make mistakes, saying
That that old man in bed is you.
Другие песни исполнителя: