Тимур Шаов - Трезвость - норма жизни
текст песни
20
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Тимур Шаов - Трезвость - норма жизни - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
На прошлой на неделе
С ребятами сидели,
Под музыку балдели,
Но никто ничё не пил.
Всё было мирно-тихо,
Тут открылись двери лихо:
Ввалился пьяный Тихон
С бутылочкой «чернил».
Кричит он: «Как живёте?
Всё в потолок плюёте?
Ну, братцы, вы даёте!
Нельзя же так скучать!
Слыхали, братцы? В Чили
Режим ужесточили —
По этой по причине
Нам надо забухать!"
Бухать за всё мы рады!
За урожай Канады,
За дождик Ленинграда
И вьюгу Колымы,
За ваших и за наших,
За Петю, Витю, Сашу,
За Тихона и даже
За женщин выпьем мы.
Сперва, покуда пили,
Мы женщин обсудили.
Потом заговорили
Совсем уже хитро:
Про импрессионистов,
Потом про сионистов,
Потом уж о Шекспире,
Вольтере и Дидро.
Всех переспорил Винни,
От алкоголя синий.
Кричит: «Что нам Феллини,
Тарковский, Михалков?
И мы могём не хуже,
Нам только стимул нужен,
И мы посадим в лужу
Известных мастеров».
Тут кто-то крикнул: «Братцы,
Ведь надо ж нам догнаться!»
Ну рады мы стараться —
На магазин, бегом!
Ну, сбегали, купили
На нос по три бутыли,
Но их уже мы пили
Во сквере городском.
Среди статуй античных,
Раздетых, неприличных,
Портвейн шёл отлично —
Ну просто нету слов.
По литре загасили,
Сардиной закусили,
Потом заголосили
Чего-то из Битлов:
Мол, «Michelle, ma belle».
По классике тоскуя,
Я жар в себе почуял
И скинул я статую
И влез на постамент.
И там, посреди сквера,
Я вслух читал Гомера —
Два милиционера
Прервали мой концерт.
Вели меня за локоть,
Я плакал всю дорогу,
Кричал: «Читайте Блока!
Менты - мои друзья!»
И лез к ним целоваться:
Мол, если разобраться,
Вы тоже люди, братцы,
Вот гадом буду я!
Потом уж в отделении
Я плакал в умилении
И падал на колени,
Мол, люблю вас, мужички.
А в камере холодной
Какой-то уголовник,
Безжалостный и злобный,
Разбил мои очки.
На утро было плохо,
На утро было сухо,
Я сказал себе: «Тимоха,
Всему виной Гомер».
Потом меня одели,
Постригли, как хотели,
Пахал я две недели
На стройках СССР.
Теперь я на свободе,
Постриженный по моде —
Не то, чтоб лысый вроде,
Не то, чтоб волосат.
И больше не чудачу,
Домой несу всю сдачу,
От мамы с папой прячу
Бесстыжие глаза.
Теперь я отдыхаю
И больше не бухаю.
И в школах выступаю
С беседами о том,
Что, пить, мол — это дерзость,
Что водка — это мерзость,
Что норма жизни — трезвость,
Не пейте ни за что!
С ребятами сидели,
Под музыку балдели,
Но никто ничё не пил.
Всё было мирно-тихо,
Тут открылись двери лихо:
Ввалился пьяный Тихон
С бутылочкой «чернил».
Кричит он: «Как живёте?
Всё в потолок плюёте?
Ну, братцы, вы даёте!
Нельзя же так скучать!
Слыхали, братцы? В Чили
Режим ужесточили —
По этой по причине
Нам надо забухать!"
Бухать за всё мы рады!
За урожай Канады,
За дождик Ленинграда
И вьюгу Колымы,
За ваших и за наших,
За Петю, Витю, Сашу,
За Тихона и даже
За женщин выпьем мы.
Сперва, покуда пили,
Мы женщин обсудили.
Потом заговорили
Совсем уже хитро:
Про импрессионистов,
Потом про сионистов,
Потом уж о Шекспире,
Вольтере и Дидро.
Всех переспорил Винни,
От алкоголя синий.
Кричит: «Что нам Феллини,
Тарковский, Михалков?
И мы могём не хуже,
Нам только стимул нужен,
И мы посадим в лужу
Известных мастеров».
Тут кто-то крикнул: «Братцы,
Ведь надо ж нам догнаться!»
Ну рады мы стараться —
На магазин, бегом!
Ну, сбегали, купили
На нос по три бутыли,
Но их уже мы пили
Во сквере городском.
Среди статуй античных,
Раздетых, неприличных,
Портвейн шёл отлично —
Ну просто нету слов.
По литре загасили,
Сардиной закусили,
Потом заголосили
Чего-то из Битлов:
Мол, «Michelle, ma belle».
По классике тоскуя,
Я жар в себе почуял
И скинул я статую
И влез на постамент.
И там, посреди сквера,
Я вслух читал Гомера —
Два милиционера
Прервали мой концерт.
Вели меня за локоть,
Я плакал всю дорогу,
Кричал: «Читайте Блока!
Менты - мои друзья!»
И лез к ним целоваться:
Мол, если разобраться,
Вы тоже люди, братцы,
Вот гадом буду я!
Потом уж в отделении
Я плакал в умилении
И падал на колени,
Мол, люблю вас, мужички.
А в камере холодной
Какой-то уголовник,
Безжалостный и злобный,
Разбил мои очки.
На утро было плохо,
На утро было сухо,
Я сказал себе: «Тимоха,
Всему виной Гомер».
Потом меня одели,
Постригли, как хотели,
Пахал я две недели
На стройках СССР.
Теперь я на свободе,
Постриженный по моде —
Не то, чтоб лысый вроде,
Не то, чтоб волосат.
И больше не чудачу,
Домой несу всю сдачу,
От мамы с папой прячу
Бесстыжие глаза.
Теперь я отдыхаю
И больше не бухаю.
И в школах выступаю
С беседами о том,
Что, пить, мол — это дерзость,
Что водка — это мерзость,
Что норма жизни — трезвость,
Не пейте ни за что!
Last week
They sat with the guys
To the music of the Baddel,
But no one drank anything.
Everything was peaceful
Then the doors opened famously:
The drunk Tikhon burst
With a bottle of "ink".
He shouts: “How do you live?
Are you spitting everything in the ceiling?
Well, brothers, you give!
You can’t get bored like that!
Have you heard, brothers? In Chile
The regime was tightened -
For this for reason
We need to swell! "
We are glad for everything!
For Canada's crop,
For the rain of Leningrad
And the blizzard of Kolyma,
For yours and for ours,
For Petya, Vitya, Sasha,
For Tikhon and even
We will drink for women.
First, as long as they drank,
We discussed women.
Then they spoke
It’s already very cunning:
About impressionists,
Then about the Zionists,
Then about Shakespeare,
Voltaire and Didro.
Winnie argued everyone,
From alcohol blue.
Shouts: “What do we fellini,
Tarkovsky, Mikhalkov?
And we can no worse
We only need an incentive,
And we will put in a puddle
Famous masters. "
Then someone shouted: “Brothers,
After all, we must catch up with us! "
Well, we are glad to try -
To the store, running!
Well, they ran away, bought
Three bottles on the nose,
But we already drank them
In the city square.
Among the statues of antique,
Stripped, indecent,
Portwine went perfectly -
Well, there are simply no words.
They extinguished on a liter
Sardina was bitten,
Then they turned it
One of the Beatles:
Like, "Michelle, Ma Belle."
According to the classic, longing,
I sensed the heat in myself
And I threw off the statue
And climbed onto the pedestal.
And there, in the middle of the square,
I read Homer aloud -
Two policemen
Interrupted my concert.
Led me by the elbow
I cried all the way
Shouted: “Read the block!
The cops are my friends! "
And climbed to them to kiss:
Like, if you figure it out
You are also people, brothers,
I will be a bastard!
Then in the department
I cried in touch
And fell to his knees,
Like, I love you, peasants.
And in the cold chamber
Some criminal
Ruthless and evil,
I broke my glasses.
It was bad in the morning
It was dry in the morning
I told myself: “Timokha,
Homer is to blame. "
Then they dressed me
Tonsured as they wanted
I plowed for two weeks
At the construction sites of the USSR.
Now I'm free
Cut out in fashion -
Not that bald like
Not that hairy.
And no longer eccentric
I am home to the whole change
I hide my mother with my dad
Shameless eyes.
Now I am resting
And I don't thump anymore.
And I speak in schools
With conversations about
What, to drink, they say - this is insolence,
That vodka is an abomination,
That the norm of life is sobriety,
Do not drink for nothing!
They sat with the guys
To the music of the Baddel,
But no one drank anything.
Everything was peaceful
Then the doors opened famously:
The drunk Tikhon burst
With a bottle of "ink".
He shouts: “How do you live?
Are you spitting everything in the ceiling?
Well, brothers, you give!
You can’t get bored like that!
Have you heard, brothers? In Chile
The regime was tightened -
For this for reason
We need to swell! "
We are glad for everything!
For Canada's crop,
For the rain of Leningrad
And the blizzard of Kolyma,
For yours and for ours,
For Petya, Vitya, Sasha,
For Tikhon and even
We will drink for women.
First, as long as they drank,
We discussed women.
Then they spoke
It’s already very cunning:
About impressionists,
Then about the Zionists,
Then about Shakespeare,
Voltaire and Didro.
Winnie argued everyone,
From alcohol blue.
Shouts: “What do we fellini,
Tarkovsky, Mikhalkov?
And we can no worse
We only need an incentive,
And we will put in a puddle
Famous masters. "
Then someone shouted: “Brothers,
After all, we must catch up with us! "
Well, we are glad to try -
To the store, running!
Well, they ran away, bought
Three bottles on the nose,
But we already drank them
In the city square.
Among the statues of antique,
Stripped, indecent,
Portwine went perfectly -
Well, there are simply no words.
They extinguished on a liter
Sardina was bitten,
Then they turned it
One of the Beatles:
Like, "Michelle, Ma Belle."
According to the classic, longing,
I sensed the heat in myself
And I threw off the statue
And climbed onto the pedestal.
And there, in the middle of the square,
I read Homer aloud -
Two policemen
Interrupted my concert.
Led me by the elbow
I cried all the way
Shouted: “Read the block!
The cops are my friends! "
And climbed to them to kiss:
Like, if you figure it out
You are also people, brothers,
I will be a bastard!
Then in the department
I cried in touch
And fell to his knees,
Like, I love you, peasants.
And in the cold chamber
Some criminal
Ruthless and evil,
I broke my glasses.
It was bad in the morning
It was dry in the morning
I told myself: “Timokha,
Homer is to blame. "
Then they dressed me
Tonsured as they wanted
I plowed for two weeks
At the construction sites of the USSR.
Now I'm free
Cut out in fashion -
Not that bald like
Not that hairy.
And no longer eccentric
I am home to the whole change
I hide my mother with my dad
Shameless eyes.
Now I am resting
And I don't thump anymore.
And I speak in schools
With conversations about
What, to drink, they say - this is insolence,
That vodka is an abomination,
That the norm of life is sobriety,
Do not drink for nothing!
Другие песни исполнителя: