БИ 2 feat Оксимирон - Пора возвращаться домой
текст песни
32
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
БИ 2 feat Оксимирон - Пора возвращаться домой - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Припев (Би-2):
Черный черствый хлеб тупой ломает нож.
Уставлены глаза в размытый горизонт.
Прямо с потолка идет бесшумный дождь
Бегущая строка уперлась в переплет.
Любовью чужой горят города,
Извилистый путь затянулся петлей.
Когда все дороги ведут в никуда
Настала пора возвращаться домой.
Би-2:
Шумная толпа
Заполнила перрон,
И мальчик за стеклом
Все машет мне рукой.
Каждая судьба
Завязана со мной,
И в памяти живой
Давно снесенный дом.
Припев
Oxxxymiron:
Едва ли спасут летящего на смерть
Кипарисы, пальмы, лазурь, загар - не доспех.
Тут муссон прозвали монсун, пейзажи как во сне,
Но чем замазать тоску по месту, где нас нет?
Здесь пусть не комфорт, но и не Лефортово,
А ты упорно ждешь телепорт домой, чтобы торкнуло.
По старой формуле, в дом родной, где нет орднунга,
Здесь ты видел все: шахты Дортмунда, скалы Корнуэлла.
Стадо морлоков из трущоб раннего Оруэлла книг,
На ладони странника мир, пока связи порваны с точкой Я.
Но комом в горле глотку чесало, подработки швейцаром
Стакан водки с Чинзано.
Хули, что делать, если победа сердца над разумом,
И все - надоело среди туземцев быть пасынком.
Позади рай, но раз, увы, камикадзе мы впереди мир камер газовых.
Армий Власова, казней массовых, но
Все же тянет назад, стой, потряхивает, входим в родное антипространство.
Что, сказать “стоп”?
Остаться, писать в стол?
Ссать, что умрешь тут, как эмигрантский запас слов?
Без подпитки живой настоящей речи,
Ты думал, что выживешь без нее, но расстояние нечем.
Сократить, думал - пройдет, все - ничего, расстояние лечит, но
Но язык твой так и не стал ни на грамм онемеченным, камо грядеши?
Ишь, ладони, Икар, сложил ближе ко лбу
За спиной - тараканьи бега, Париж и Стамбул.
Триста коньяка, самолет все выше и стал, вдруг, описав круг,
Над мысом точкой, дерзай, друг, а там, внизу ...
Черный черствый хлеб тупой ломает нож.
Уставлены глаза в размытый горизонт.
Прямо с потолка идет бесшумный дождь
Бегущая строка уперлась в переплет.
Любовью чужой горят города,
Извилистый путь затянулся петлей.
Когда все дороги ведут в никуда
Настала пора возвращаться домой.
Би-2:
Шумная толпа
Заполнила перрон,
И мальчик за стеклом
Все машет мне рукой.
Каждая судьба
Завязана со мной,
И в памяти живой
Давно снесенный дом.
Припев
Oxxxymiron:
Едва ли спасут летящего на смерть
Кипарисы, пальмы, лазурь, загар - не доспех.
Тут муссон прозвали монсун, пейзажи как во сне,
Но чем замазать тоску по месту, где нас нет?
Здесь пусть не комфорт, но и не Лефортово,
А ты упорно ждешь телепорт домой, чтобы торкнуло.
По старой формуле, в дом родной, где нет орднунга,
Здесь ты видел все: шахты Дортмунда, скалы Корнуэлла.
Стадо морлоков из трущоб раннего Оруэлла книг,
На ладони странника мир, пока связи порваны с точкой Я.
Но комом в горле глотку чесало, подработки швейцаром
Стакан водки с Чинзано.
Хули, что делать, если победа сердца над разумом,
И все - надоело среди туземцев быть пасынком.
Позади рай, но раз, увы, камикадзе мы впереди мир камер газовых.
Армий Власова, казней массовых, но
Все же тянет назад, стой, потряхивает, входим в родное антипространство.
Что, сказать “стоп”?
Остаться, писать в стол?
Ссать, что умрешь тут, как эмигрантский запас слов?
Без подпитки живой настоящей речи,
Ты думал, что выживешь без нее, но расстояние нечем.
Сократить, думал - пройдет, все - ничего, расстояние лечит, но
Но язык твой так и не стал ни на грамм онемеченным, камо грядеши?
Ишь, ладони, Икар, сложил ближе ко лбу
За спиной - тараканьи бега, Париж и Стамбул.
Триста коньяка, самолет все выше и стал, вдруг, описав круг,
Над мысом точкой, дерзай, друг, а там, внизу ...
Chorus (Bi-2):
Black callous bread stupid breaks a knife.
Eyes in the blurry horizon.
There is silent rain right from the ceiling
The running line rested on the binding.
Love of a stranger burn cities,
The winding path dragged on a loop.
When all roads lead to nowhere
It was time to return home.
B2:
Noisy crowd
Filled the platform,
And boy behind the glass
Everything waves my hand.
Each fate
Tied to me
And in the memory of living
Long demolished house.
Chorus
Oxxxymiron:
Will hardly save flying to death
Cypresses, palm trees, azure, tan - not armor.
Here Musson was nicknamed Monsun, landscapes as in a dream,
But how to smear longing in place where we are not?
Let not comfort here, but not Lefortovo,
And you stubbornly wait for the teleport home to stick.
According to the old formula, to the native house, where there is no Ordnung,
Here you saw everything: the mines of Dortmund, the rocks of Cornwell.
A herd of Morlocks from the slum of early Orwell books,
In the palm of the wanderer the world, while the connections are torn with the point of I.
But lumpy in the throat of the throat scam, part -time jobs by the doorman
A glass of vodka with Chinzano.
Blasphemy, what to do if the victory of the heart is over the mind,
And all - tired among the natives to be a stepson.
Behind paradise, but once, alas, Kamikadze we are ahead of the world of gas cameras.
The armies of Vlasov, masses of mass, but
Nevertheless, he pulls back, stand, shakes, enter our native anti -spacing.
What, say “stop”?
Stay, write on the table?
Piss, what will you die here, like an emigrant supply of words?
Without nourishment of living real speech,
You thought you would survive without it, but there is nothing to do.
To reduce, I thought - it will pass, everything - nothing, the distance heals, but
But your tongue never became a well -ruled gram, Kamo is riding?
Look, palms, Icarus, folded closer to the forehead
Behind the back of the racing, Paris and Istanbul.
Three hundred cognac, the plane became higher and became, suddenly, describing the circle,
Above the cape point, dare, friend, and there, below ...
Black callous bread stupid breaks a knife.
Eyes in the blurry horizon.
There is silent rain right from the ceiling
The running line rested on the binding.
Love of a stranger burn cities,
The winding path dragged on a loop.
When all roads lead to nowhere
It was time to return home.
B2:
Noisy crowd
Filled the platform,
And boy behind the glass
Everything waves my hand.
Each fate
Tied to me
And in the memory of living
Long demolished house.
Chorus
Oxxxymiron:
Will hardly save flying to death
Cypresses, palm trees, azure, tan - not armor.
Here Musson was nicknamed Monsun, landscapes as in a dream,
But how to smear longing in place where we are not?
Let not comfort here, but not Lefortovo,
And you stubbornly wait for the teleport home to stick.
According to the old formula, to the native house, where there is no Ordnung,
Here you saw everything: the mines of Dortmund, the rocks of Cornwell.
A herd of Morlocks from the slum of early Orwell books,
In the palm of the wanderer the world, while the connections are torn with the point of I.
But lumpy in the throat of the throat scam, part -time jobs by the doorman
A glass of vodka with Chinzano.
Blasphemy, what to do if the victory of the heart is over the mind,
And all - tired among the natives to be a stepson.
Behind paradise, but once, alas, Kamikadze we are ahead of the world of gas cameras.
The armies of Vlasov, masses of mass, but
Nevertheless, he pulls back, stand, shakes, enter our native anti -spacing.
What, say “stop”?
Stay, write on the table?
Piss, what will you die here, like an emigrant supply of words?
Without nourishment of living real speech,
You thought you would survive without it, but there is nothing to do.
To reduce, I thought - it will pass, everything - nothing, the distance heals, but
But your tongue never became a well -ruled gram, Kamo is riding?
Look, palms, Icarus, folded closer to the forehead
Behind the back of the racing, Paris and Istanbul.
Three hundred cognac, the plane became higher and became, suddenly, describing the circle,
Above the cape point, dare, friend, and there, below ...