Борис Николаевич Ширяев - Утешительный поп
текст песни
47
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Борис Николаевич Ширяев - Утешительный поп - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Фамилии его я не помню, да и немногие знали ее на Соловках. Она была не нужна, потому что "Утешительного попа", отца Никодима, и без нее знали не только в кремлевском муравейнике, но и в Муксоломском богоспасаемом затишье, и в Савватиеве, и на Анзере, и на мелких, затерянных в дебрях командировках. Так сложилась его соловецкая судьбина – везде побывал.
Ссыльное духовенство – архиереи, священники, монахи, – прибыв на остров и пройдя обязательный стаж общих работ и жительства в Преображенском соборе, обычно размещалось в шестой роте, относительно привилегированной, освобожденной от поверок и имевшей право выхода из кремля. Но для того, чтобы попасть в нее, одного духовного сана было мало, надо было запастись и соответствующей статьей, каравшей за антисоветскую агитацию, преступное сообщество, шпионаж или какое-нибудь иное контрреволюционное действие, а отец Никодим был осужден Полтавской тройкой НКВД за преступление по должности. Вот именно это отсутствие какой-либо контрреволюции в прошлой жизни отца Никодима и закрывало ему двери в тихий, спокойный приют.
Получался анекдотический парадокс: Владимир Шкловский, брат известного литератора-коммуниста Виктора Шкловского, пребывал в окружении иереев и высших иерархов, как "тихоновец", хотя по происхождению и был евреем. Он взял на хранение церковные ценности от своего друга-священника [1], а священствовавший более пятидесяти лет иерей, отец Никодим, кружил по всем командировкам то в качестве лесоруба, то скотника, то рыбака, то счетовода.
К политике он, действительно, не имел никакого отношения ни в настоящем, ни в прошлом.
– Кого-кого только в нашем селе ни побывало, – рассказывал он, – и красные, и белые, и немцы, и петлюровцы, и какие-то еще балбачановцы… всех повидал… Село-то наше стоит на тракту, что от Сум на Полтаву идет. А мне – всё единственно, что белые, что красные. Все сыны Божие, люди-человечки грешные. Господь на суде Своем не спросит, кто красный, кто белый, и я не спрашивал.
– А не обижали вас, батюшка?
– Нет. Какие же обиды? Ну, пасеку мою разорили… Что ж, это дело военное. Хлебает солдат свои щи… Год хлебает, другой хлебает, так ведь и медку захочется, – а где взять? А они, пчелки-то, твари Божие, не ведают, кому медок собирают – мне ли, солдату ли? Им единственно, на кого трудиться, ну и мне обиды быть не может.
– Не смеялись над вами?
– Это бывало, – засмеется сам отец Никодим, и мелкие морщинки, как резвые детишки, сбегутся к его выцветшим, с хитринкой, глазкам, – бывало даже часто. Один раз большой какой-то начальник у меня на ночь стал. Молодой, ловкий такой.
– Поп, а поп, – говорит, – я на ночь бабу к себе приведу. Как ты на это смотришь?
– Мне чего смотреть, – отвечаю, – я за семьдесят-то лет всего насмотрелся. Дело твое молодое, грешное. Веди, коли тебе без того невозможно.
– Может и тебе, поп, другую прихватить?
– Нет, сынок, обо мне, – говорю, – не беспокойся. Я пятнадцатый год вдовствую, а в этом не грешен.
– И не смущал тебя бес?
– Как не смущать? Смущал. Ты думаешь, поп – не человек? Все мы – люди, и всему людскому не чужды. Это и латинскими мудрецами доказано. Бесу же смущать человеков и по чину положено. Он свое выполнять обязан. Он меня – искушением, а я его – молитвою… Так поговорили с ним, посмеялись, а бабы он всё же не привел. Один спал, и наутро две пачки фабричной махорки мне дал, заусайловской.
– Этим грешен, – говорю, – сынок! Табачком занимаюсь. Спасибо!
А в другой раз на собрание меня потребовали, как бы на диспут. Оратор ихний меня вопрошает:
– Ответьте, служитель культа, подтверждаете ли, что Бог в шесть дней весь мир сотворил?
– Подтверждаю, – говорю, – в Писании так сказано…
– А современная наука доказывает, что за такой малый срок ничего создано быть не может. На этот процесс миллионы тысячелетий требуются, а не дни.
– А какие дни? – вопрошаю.
– Как какие? Обыкновенные. Двадцать четыре часа – сутки.
– А ты по науке читал, что на планиде Сатурне день
Ссыльное духовенство – архиереи, священники, монахи, – прибыв на остров и пройдя обязательный стаж общих работ и жительства в Преображенском соборе, обычно размещалось в шестой роте, относительно привилегированной, освобожденной от поверок и имевшей право выхода из кремля. Но для того, чтобы попасть в нее, одного духовного сана было мало, надо было запастись и соответствующей статьей, каравшей за антисоветскую агитацию, преступное сообщество, шпионаж или какое-нибудь иное контрреволюционное действие, а отец Никодим был осужден Полтавской тройкой НКВД за преступление по должности. Вот именно это отсутствие какой-либо контрреволюции в прошлой жизни отца Никодима и закрывало ему двери в тихий, спокойный приют.
Получался анекдотический парадокс: Владимир Шкловский, брат известного литератора-коммуниста Виктора Шкловского, пребывал в окружении иереев и высших иерархов, как "тихоновец", хотя по происхождению и был евреем. Он взял на хранение церковные ценности от своего друга-священника [1], а священствовавший более пятидесяти лет иерей, отец Никодим, кружил по всем командировкам то в качестве лесоруба, то скотника, то рыбака, то счетовода.
К политике он, действительно, не имел никакого отношения ни в настоящем, ни в прошлом.
– Кого-кого только в нашем селе ни побывало, – рассказывал он, – и красные, и белые, и немцы, и петлюровцы, и какие-то еще балбачановцы… всех повидал… Село-то наше стоит на тракту, что от Сум на Полтаву идет. А мне – всё единственно, что белые, что красные. Все сыны Божие, люди-человечки грешные. Господь на суде Своем не спросит, кто красный, кто белый, и я не спрашивал.
– А не обижали вас, батюшка?
– Нет. Какие же обиды? Ну, пасеку мою разорили… Что ж, это дело военное. Хлебает солдат свои щи… Год хлебает, другой хлебает, так ведь и медку захочется, – а где взять? А они, пчелки-то, твари Божие, не ведают, кому медок собирают – мне ли, солдату ли? Им единственно, на кого трудиться, ну и мне обиды быть не может.
– Не смеялись над вами?
– Это бывало, – засмеется сам отец Никодим, и мелкие морщинки, как резвые детишки, сбегутся к его выцветшим, с хитринкой, глазкам, – бывало даже часто. Один раз большой какой-то начальник у меня на ночь стал. Молодой, ловкий такой.
– Поп, а поп, – говорит, – я на ночь бабу к себе приведу. Как ты на это смотришь?
– Мне чего смотреть, – отвечаю, – я за семьдесят-то лет всего насмотрелся. Дело твое молодое, грешное. Веди, коли тебе без того невозможно.
– Может и тебе, поп, другую прихватить?
– Нет, сынок, обо мне, – говорю, – не беспокойся. Я пятнадцатый год вдовствую, а в этом не грешен.
– И не смущал тебя бес?
– Как не смущать? Смущал. Ты думаешь, поп – не человек? Все мы – люди, и всему людскому не чужды. Это и латинскими мудрецами доказано. Бесу же смущать человеков и по чину положено. Он свое выполнять обязан. Он меня – искушением, а я его – молитвою… Так поговорили с ним, посмеялись, а бабы он всё же не привел. Один спал, и наутро две пачки фабричной махорки мне дал, заусайловской.
– Этим грешен, – говорю, – сынок! Табачком занимаюсь. Спасибо!
А в другой раз на собрание меня потребовали, как бы на диспут. Оратор ихний меня вопрошает:
– Ответьте, служитель культа, подтверждаете ли, что Бог в шесть дней весь мир сотворил?
– Подтверждаю, – говорю, – в Писании так сказано…
– А современная наука доказывает, что за такой малый срок ничего создано быть не может. На этот процесс миллионы тысячелетий требуются, а не дни.
– А какие дни? – вопрошаю.
– Как какие? Обыкновенные. Двадцать четыре часа – сутки.
– А ты по науке читал, что на планиде Сатурне день
I do not remember him the last name, and a few knew her in Solovki. She was not needed, because the "comforting pop," the father of Nicodemus, and without it they knew not only in the Kremlin anthill, but also in the Muksolomsky lull of calm, and in Savvatiev, and on Anzer, and on small missing people. So his Solovetskaya judine was formed - everywhere visited.
Remaining clergy - bishops, priests, monks, - arriving on the island and having passed the mandatory experience of common work and residence in the Preobrazhensky Cathedral, usually placed in the sixth company, relatively privileged, freed from the verification and had the right to exit the Kremlin. But in order to get into it, one spiritual san was not enough, it was necessary to stock and the relevant article Karaser for the anti-Soviet campaign, the criminal community, espionage or any other counter-revolutionary action, and father Nicodemus was convicted of Poltava Troika NKVD for a crime posts. That's the lack of any counterrevolution in the last life of the father of Nicodemus and closed the doors to the door in a quiet, calm shelter.
An anecdotal paradox was obtained: Vladimir Shklovsky, Brother of the famous communist writer Viktor Shklovsky, was surrounded by the Jewels and Higher Hierarchs, as "Tikhonov", although by origin and was a Jew. He took possession of church values from his priest's friend [1], and the Herieus talked for more than fifty years, Father Nicodemus, circled on all business trips, then as a logger, then a coc, then a fisherman, then an account.
For politics, he really had nothing to do in the present, nor in the past.
- someone visited someone in our village, "he told, - and the red, white, and the Germans, and Petlurovtsy, and some other Balbacharanians ... everyone seemed to ... Essently, it stands on the tract that Poltava goes. And me - all the only thing that is white that red. All the sons of God, people-men sinful. The Lord in court will not ask, who is red, who is white, and I did not ask.
- And did not offend you, the father?
- Not. What are the insults? Well, my apiary was ruined ... Well, this is a military business. Breads soldiers his soup ... a year Breads, the other fucks, so after all, it wants the pool, - and where to get? And they, the bees, the creatures of God, do not know, whom to collect me - Lee, do I have a soldier? They are the only one to work for, well, and I can not be resentment.
- Did not laugh at you?
"It happened," the father of Nicodemus himself, and small wrinkles, like the fat kids, escape to his faded, with a chickrink, eyes, had even often. Once a big one boss for the night I became. Young, deft like.
"Pop, and pop," says, I'll give myself a babo on my night. " What do you think about that?
"I have been looking," I answer, "I have seen enough for seventy years. Your boyfriend is a sinner. Ardients, if you, without that it is impossible.
- Maybe you, pop, another grab?
"No, son, about me," I say, "do not worry. I am a feet of the fifteenth year, but this is not sin.
- And did not confuse you by the demon?
- How not to embarrass? Confused. Do you think Pop is not a man? We are all - people, and all people are not alien. This and Latin wise people are proved. Besu is embarrassed by people and put on the rank. He is obliged to perform his own. He is - the temptation, and I am a prayer ... so talked to him, laughed, but he did not lead to women. One slept, and the next morning two packs of factory Machorka gave me, Zaveylovskaya.
- This is sin, - I say, - Son! I do a tobacco. Thank you!
And another time you demanded me as if on the dispute. The speaker of their march does me:
"Answer, a minister of the cult, do you confirm that God has created the whole world in six days?
- I confirm - I say, - in Scripture it is said ...
- And modern science proves that for such a short period, nothing can be done. On this process, millions of millennia are required, and not days.
- And what days? - I will ask.
- What? Ordinary. Twenty-four hours a day.
- And you read on science, which is in terms of Saturn day
Remaining clergy - bishops, priests, monks, - arriving on the island and having passed the mandatory experience of common work and residence in the Preobrazhensky Cathedral, usually placed in the sixth company, relatively privileged, freed from the verification and had the right to exit the Kremlin. But in order to get into it, one spiritual san was not enough, it was necessary to stock and the relevant article Karaser for the anti-Soviet campaign, the criminal community, espionage or any other counter-revolutionary action, and father Nicodemus was convicted of Poltava Troika NKVD for a crime posts. That's the lack of any counterrevolution in the last life of the father of Nicodemus and closed the doors to the door in a quiet, calm shelter.
An anecdotal paradox was obtained: Vladimir Shklovsky, Brother of the famous communist writer Viktor Shklovsky, was surrounded by the Jewels and Higher Hierarchs, as "Tikhonov", although by origin and was a Jew. He took possession of church values from his priest's friend [1], and the Herieus talked for more than fifty years, Father Nicodemus, circled on all business trips, then as a logger, then a coc, then a fisherman, then an account.
For politics, he really had nothing to do in the present, nor in the past.
- someone visited someone in our village, "he told, - and the red, white, and the Germans, and Petlurovtsy, and some other Balbacharanians ... everyone seemed to ... Essently, it stands on the tract that Poltava goes. And me - all the only thing that is white that red. All the sons of God, people-men sinful. The Lord in court will not ask, who is red, who is white, and I did not ask.
- And did not offend you, the father?
- Not. What are the insults? Well, my apiary was ruined ... Well, this is a military business. Breads soldiers his soup ... a year Breads, the other fucks, so after all, it wants the pool, - and where to get? And they, the bees, the creatures of God, do not know, whom to collect me - Lee, do I have a soldier? They are the only one to work for, well, and I can not be resentment.
- Did not laugh at you?
"It happened," the father of Nicodemus himself, and small wrinkles, like the fat kids, escape to his faded, with a chickrink, eyes, had even often. Once a big one boss for the night I became. Young, deft like.
"Pop, and pop," says, I'll give myself a babo on my night. " What do you think about that?
"I have been looking," I answer, "I have seen enough for seventy years. Your boyfriend is a sinner. Ardients, if you, without that it is impossible.
- Maybe you, pop, another grab?
"No, son, about me," I say, "do not worry. I am a feet of the fifteenth year, but this is not sin.
- And did not confuse you by the demon?
- How not to embarrass? Confused. Do you think Pop is not a man? We are all - people, and all people are not alien. This and Latin wise people are proved. Besu is embarrassed by people and put on the rank. He is obliged to perform his own. He is - the temptation, and I am a prayer ... so talked to him, laughed, but he did not lead to women. One slept, and the next morning two packs of factory Machorka gave me, Zaveylovskaya.
- This is sin, - I say, - Son! I do a tobacco. Thank you!
And another time you demanded me as if on the dispute. The speaker of their march does me:
"Answer, a minister of the cult, do you confirm that God has created the whole world in six days?
- I confirm - I say, - in Scripture it is said ...
- And modern science proves that for such a short period, nothing can be done. On this process, millions of millennia are required, and not days.
- And what days? - I will ask.
- What? Ordinary. Twenty-four hours a day.
- And you read on science, which is in terms of Saturn day