Борис Рыжий - Когда менты мне репу расшибут
текст песни
20
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Борис Рыжий - Когда менты мне репу расшибут - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Когда менты мне репу расшибут,
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ ССАТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
лишив меня и разума и чести
за хмель, за матерок, за то, что тут
ЗДЕСЬ ССАТЬ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ.
Тогда, наверно, вырвется вовне,
потянется по сумрачным кварталам
былое или снившееся мне —
затейливым и тихим карнавалом.
Наташа. Саша. Лёша. Алексей.
Пьеро, сложивший лодочкой ладони.
Шарманщик в окруженьи голубей.
Русалки. Гномы. Ангелы и кони.
Училки. Подхалимы. Подлецы.
Два прапорщика из военкомата.
Киношные смешные мертвецы,
исчадье пластилинового ада.
Денис Давыдов. Батюшков смешной.
Некрасов желчный.
Вяземский усталый.
Весталка, что склонялась надо мной,
и фея, что мой дом оберегала.
И проч., и проч., и проч., и проч., и проч.
Я сам не знаю то, что знает память.
Идите к чёрту, удаляйтесь в ночь.
От силы две строфы могу добавить.
Три женщины. Три школьницы. Одна
с косичками, другая в платье строгом,
закрашена у третьей седина.
За всех троих отвечу перед Богом.
Мы умерли. Озвучит сей предмет
музыкою, что мной была любима,
за три рубля запроданный кларнет
безвестного Синявина Вадима.
When the cops are pulled up to me with a turnip,
depriving me of reason and honor
For hops, for the mother, for being here
Here you can not be silent to be silent to stand still.
Then, probably, will break out outside,
He will reach for gloomy quarters
past or smaller for me -
The intricate and quiet carnival.
Natasha. Sasha. Lesha. Alexei.
Pierrot, who folded his palms with a boat.
Self -handler in the circle of pigeons.
Mermaids. Gnomes. Angels and horses.
Teachers. Sneaks. Scoundrels.
Two warrant officers from the military registration and enlistment office.
Film funny dead,
Facial plasticine hell.
Denis Davydov. Batyushkov funny.
Nekrasov is biliary.
Vyazemsky tired.
Vestalka that leaned over me,
And the fairy that my house protected.
And so on, and so on, and so on, and so on, and so on.
I myself do not know what the memory knows.
Go to hell, leave at night.
I can add two stanzas from the strength.
Three women. Three schoolgirls. One
with pigtails, the other in the dress strict,
The third gray hair is painted over.
For all three I will answer before God.
We died. This subject will voice
the music that I was loved,
For three rubles, a well -made clarinet
Unknown Sinyavin Vadim.
depriving me of reason and honor
For hops, for the mother, for being here
Here you can not be silent to be silent to stand still.
Then, probably, will break out outside,
He will reach for gloomy quarters
past or smaller for me -
The intricate and quiet carnival.
Natasha. Sasha. Lesha. Alexei.
Pierrot, who folded his palms with a boat.
Self -handler in the circle of pigeons.
Mermaids. Gnomes. Angels and horses.
Teachers. Sneaks. Scoundrels.
Two warrant officers from the military registration and enlistment office.
Film funny dead,
Facial plasticine hell.
Denis Davydov. Batyushkov funny.
Nekrasov is biliary.
Vyazemsky tired.
Vestalka that leaned over me,
And the fairy that my house protected.
And so on, and so on, and so on, and so on, and so on.
I myself do not know what the memory knows.
Go to hell, leave at night.
I can add two stanzas from the strength.
Three women. Three schoolgirls. One
with pigtails, the other in the dress strict,
The third gray hair is painted over.
For all three I will answer before God.
We died. This subject will voice
the music that I was loved,
For three rubles, a well -made clarinet
Unknown Sinyavin Vadim.
Другие песни исполнителя: