Ф. Ницше - Так говорил Заратустра. О дереве на горе
текст песни
72
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Ф. Ницше - Так говорил Заратустра. О дереве на горе - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Заратустра заметил, что один юноша избегает его. И вот однажды вечером, когда шел он один по горам, окружавшим город, названный "Пестрая корова", он встретил этого юношу сидевшим на земле, у дерева, и смотревшим усталым взором в долину. Заратустра дотронулся до дерева, у которого сидел юноша, и говорил так:
"Если б я захотел потрясти это дерево своими руками, я бы не смог этого сделать.
Но ветер, невидимый нами, терзает и гнет его, куда он хочет. Невидимые руки еще больше гнут и терзают нас".
Тогда юноша встал в смущении и сказал: "Я слышу Заратустру, я только что думал о нем". Заратустра отвечал:
"Чего же ты пугаешься? С человеком происходит то же, что и с деревом.
Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, – ко злу".
"Да, ко злу! – воскликнул юноша. – Как же возможно, что ты открыл мою душу?"
Заратустра засмеялся и сказал: "Есть души, которых никогда не откроют, разве что сперва выдумают их".
"Да, ко злу! – воскликнул юноша еще раз.
Ты сказал истину, Заратустра. Я не верю больше в себя самого, с тех пор как стремлюсь я вверх, и никто уже не верит в меня, – но как же случилось это?
Я меняюсь слишком быстро: мое сегодня опровергает мое вчера. Я часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, – этого не прощает мне ни одна ступень.
Когда я наверху, я нахожу себя всегда одиноким. Никто не говорит со мною, холод одиночества заставляет меня дрожать. Чего же хочу я на высоте?
Мое презрение и моя тоска растут одновременно; чем выше поднимаюсь я, тем больше презираю я того, кто поднимается. Чего же хочет он на высоте?
Как стыжусь я своего восхождения и спотыкания! Как потешаюсь я над своим порывистым дыханием! Как ненавижу я летающего! Как устал я на высоте!"
Тут юноша умолк. А Заратустра посмотрел на дерево, у которого они стояли, и говорил так:
"Это дерево стоит одиноко здесь, на горе, оно выросло высоко над человеком и животным.
И если бы оно захотело говорить, не нашлось бы никого, кто бы мог понять его: так высоко выросло оно.
Теперь ждет оно и ждет, – чего же ждет оно? Оно находится слишком близко к облакам: оно ждет, вероятно, первой молнии?"
Когда Заратустра сказал это, юноша воскликнул в сильном волнении: "Да, Заратустра, ты говоришь истину. Своей гибели желал я, стремясь в высоту, и ты та молния, которой я ждал! Взгляни, что я такое, с тех пор как ты явился к нам? Зависть к тебе разрушила меня!" – Так говорил юноша и горько плакал. А Заратустра обнял его и увел с собою.
И когда они вместе прошли немного, Заратустра начал так говорить;
– Разрывается сердце мое. Больше, чем твои слова, твой взор говорит мне об опасности, которой ты подвергаешься.
Ты еще не свободен, ты ищешь еще свободы. Бодрствующим сделало тебя твое искание и лишило тебя сна.
В свободную высь стремишься ты, звезд жаждет твоя душа. Но твои дурные инстинкты также жаждут свободы.
Твои дикие псы хотят на свободу; они лают от радости в своем погребе, пока твой дух стремится отворить все темницы.
По-моему, ты еще заключенный в тюрьме, мечтающий о свободе; ах, мудрой становится душа у таких заключенных, но также лукавой и дурной.
Очиститься должен еще освободившийся дух. В нем еще много от тюрьмы и от затхлости: чистым должен еще стать его взор.
Да, я знаю твою опасность. Но моей любовью и надеждой заклинаю я тебя: не бросай своей любви и надежды!
Ты еще чувствуешь себя благородным, и благородным чувствуют тебя также и другие, кто не любит тебя и посылает вослед тебе злые взгляды. Знай, что у всех поперек дороги стоит благородный.
Даже для добрых стоит благородный поперек дороги; и даже когда они называют его добрым, этим хотят они устранить его с дороги.
Новое хочет создать благородный, новую добродетель. Старого хочет добрый и чтобы старое сохранилось.
Но не в том опас
"Если б я захотел потрясти это дерево своими руками, я бы не смог этого сделать.
Но ветер, невидимый нами, терзает и гнет его, куда он хочет. Невидимые руки еще больше гнут и терзают нас".
Тогда юноша встал в смущении и сказал: "Я слышу Заратустру, я только что думал о нем". Заратустра отвечал:
"Чего же ты пугаешься? С человеком происходит то же, что и с деревом.
Чем больше стремится он вверх, к свету, тем глубже впиваются корни его в землю, вниз, в мрак и глубину, – ко злу".
"Да, ко злу! – воскликнул юноша. – Как же возможно, что ты открыл мою душу?"
Заратустра засмеялся и сказал: "Есть души, которых никогда не откроют, разве что сперва выдумают их".
"Да, ко злу! – воскликнул юноша еще раз.
Ты сказал истину, Заратустра. Я не верю больше в себя самого, с тех пор как стремлюсь я вверх, и никто уже не верит в меня, – но как же случилось это?
Я меняюсь слишком быстро: мое сегодня опровергает мое вчера. Я часто перепрыгиваю ступени, когда поднимаюсь, – этого не прощает мне ни одна ступень.
Когда я наверху, я нахожу себя всегда одиноким. Никто не говорит со мною, холод одиночества заставляет меня дрожать. Чего же хочу я на высоте?
Мое презрение и моя тоска растут одновременно; чем выше поднимаюсь я, тем больше презираю я того, кто поднимается. Чего же хочет он на высоте?
Как стыжусь я своего восхождения и спотыкания! Как потешаюсь я над своим порывистым дыханием! Как ненавижу я летающего! Как устал я на высоте!"
Тут юноша умолк. А Заратустра посмотрел на дерево, у которого они стояли, и говорил так:
"Это дерево стоит одиноко здесь, на горе, оно выросло высоко над человеком и животным.
И если бы оно захотело говорить, не нашлось бы никого, кто бы мог понять его: так высоко выросло оно.
Теперь ждет оно и ждет, – чего же ждет оно? Оно находится слишком близко к облакам: оно ждет, вероятно, первой молнии?"
Когда Заратустра сказал это, юноша воскликнул в сильном волнении: "Да, Заратустра, ты говоришь истину. Своей гибели желал я, стремясь в высоту, и ты та молния, которой я ждал! Взгляни, что я такое, с тех пор как ты явился к нам? Зависть к тебе разрушила меня!" – Так говорил юноша и горько плакал. А Заратустра обнял его и увел с собою.
И когда они вместе прошли немного, Заратустра начал так говорить;
– Разрывается сердце мое. Больше, чем твои слова, твой взор говорит мне об опасности, которой ты подвергаешься.
Ты еще не свободен, ты ищешь еще свободы. Бодрствующим сделало тебя твое искание и лишило тебя сна.
В свободную высь стремишься ты, звезд жаждет твоя душа. Но твои дурные инстинкты также жаждут свободы.
Твои дикие псы хотят на свободу; они лают от радости в своем погребе, пока твой дух стремится отворить все темницы.
По-моему, ты еще заключенный в тюрьме, мечтающий о свободе; ах, мудрой становится душа у таких заключенных, но также лукавой и дурной.
Очиститься должен еще освободившийся дух. В нем еще много от тюрьмы и от затхлости: чистым должен еще стать его взор.
Да, я знаю твою опасность. Но моей любовью и надеждой заклинаю я тебя: не бросай своей любви и надежды!
Ты еще чувствуешь себя благородным, и благородным чувствуют тебя также и другие, кто не любит тебя и посылает вослед тебе злые взгляды. Знай, что у всех поперек дороги стоит благородный.
Даже для добрых стоит благородный поперек дороги; и даже когда они называют его добрым, этим хотят они устранить его с дороги.
Новое хочет создать благородный, новую добродетель. Старого хочет добрый и чтобы старое сохранилось.
Но не в том опас
Zarathustra noticed that one young man avoids him. And once in the evening, when he walked alone in the mountains surrounding the city, called the "motley cow", he met this young man sitting on the ground, by the tree, and looking at the tired gaze into the valley. Zarathustra touched the tree, whose young man was sitting, and said like this:
"If I wanted to shake this tree with my own hands, I could not do it.
But the wind, invisible to us, torments and oppresses him where he wants. Invisible hands are even more bent and torment us. "
Then the young man stood embarrassed and said: "I hear Zarathustra, I just thought about him." Zarathustra answered:
"Why are you scared? The same happens with a person as with a tree.
The more he strives upward, to the light, the deeper the roots dig into the ground, down, into darkness and depth - to evil. "
“Yes, to evil!” Exclaimed the young man. “How is it possible that you opened my soul?”
Zarathustra laughed and said: "There are souls that will never be discovered, except at first they will invent them."
“Yes, to evil!” Exclaimed the young man again.
You said the truth, Zarathustra. I do not believe in myself, since I strive up, and no one already believes in me - but how did it happen?
I change too quickly: mine refutes mine today yesterday. I often jump over the steps when I rise - not a single step forgives me this.
When I'm upstairs, I always find myself alone. No one speaks with me, the cold of loneliness makes me tremble. What do I want on top?
My contempt and my longing are growing at the same time; The higher I rise, the more I despise the one who rises. What does he want on top?
How as I am ashamed of my ascent and stumbling! How fun I am over my impulsive breathing! How I hate I fly! How tired I am on top! "
Then the young man fell silent. And Zarathustra looked at the tree in which they stood, and said this:
"This tree stands lonely here on the mountain, it has grown high above man and animal.
And if it wanted to speak, there would be no one who could understand him: it grew highly.
Now it is waiting and waiting - what is it waiting for? It is too close to the clouds: it is probably waiting for the first lightning? "
When Zarathustra said this, the young man exclaimed in severe excitement: “Yes, Zarathustra, you say the truth. I wished for your death, striving in height, and you are the lightning that I was waiting for! Take a look that I have come since you appeared To us? Envy to you destroyed me! " - So the young man said and cried bitterly. And Zarathustra hugged him and led him away.
And when they walked together a little, Zarathustra began to speak like that;
- my heart is torn. More than your words, your look tells me about the danger that you are exposed.
You are not free yet, you are still looking for freedom. The awake has made you your search and deprived you of sleep.
You strive in a free height, your soul longs for stars. But your bad instincts also crave freedom.
Your wild dogs want to be freed; They bark with joy in their cellar, while your spirit seeks to open all prison.
In my opinion, you are still imprisoned in prison, dreaming of freedom; Ah, the soul becomes wise in such prisoners, but also crafty and bad.
The still freed spirit should be cleansed. It has many more from the prison and from the musty: his gaze should still become clean.
Yes, I know your danger. But I conjure you with my love and hope: do not throw my love and hope!
You still feel noble, and others also feel the noble, who does not love you and sends you evil views after. Know that everyone has a noble one across the road.
Even for good ones, there is noble across the road; And even when they call him kind, they want to eliminate him from the road.
New wants to create a noble, new virtue. The old one wants good and so that the old is preserved.
But not in that danger
"If I wanted to shake this tree with my own hands, I could not do it.
But the wind, invisible to us, torments and oppresses him where he wants. Invisible hands are even more bent and torment us. "
Then the young man stood embarrassed and said: "I hear Zarathustra, I just thought about him." Zarathustra answered:
"Why are you scared? The same happens with a person as with a tree.
The more he strives upward, to the light, the deeper the roots dig into the ground, down, into darkness and depth - to evil. "
“Yes, to evil!” Exclaimed the young man. “How is it possible that you opened my soul?”
Zarathustra laughed and said: "There are souls that will never be discovered, except at first they will invent them."
“Yes, to evil!” Exclaimed the young man again.
You said the truth, Zarathustra. I do not believe in myself, since I strive up, and no one already believes in me - but how did it happen?
I change too quickly: mine refutes mine today yesterday. I often jump over the steps when I rise - not a single step forgives me this.
When I'm upstairs, I always find myself alone. No one speaks with me, the cold of loneliness makes me tremble. What do I want on top?
My contempt and my longing are growing at the same time; The higher I rise, the more I despise the one who rises. What does he want on top?
How as I am ashamed of my ascent and stumbling! How fun I am over my impulsive breathing! How I hate I fly! How tired I am on top! "
Then the young man fell silent. And Zarathustra looked at the tree in which they stood, and said this:
"This tree stands lonely here on the mountain, it has grown high above man and animal.
And if it wanted to speak, there would be no one who could understand him: it grew highly.
Now it is waiting and waiting - what is it waiting for? It is too close to the clouds: it is probably waiting for the first lightning? "
When Zarathustra said this, the young man exclaimed in severe excitement: “Yes, Zarathustra, you say the truth. I wished for your death, striving in height, and you are the lightning that I was waiting for! Take a look that I have come since you appeared To us? Envy to you destroyed me! " - So the young man said and cried bitterly. And Zarathustra hugged him and led him away.
And when they walked together a little, Zarathustra began to speak like that;
- my heart is torn. More than your words, your look tells me about the danger that you are exposed.
You are not free yet, you are still looking for freedom. The awake has made you your search and deprived you of sleep.
You strive in a free height, your soul longs for stars. But your bad instincts also crave freedom.
Your wild dogs want to be freed; They bark with joy in their cellar, while your spirit seeks to open all prison.
In my opinion, you are still imprisoned in prison, dreaming of freedom; Ah, the soul becomes wise in such prisoners, but also crafty and bad.
The still freed spirit should be cleansed. It has many more from the prison and from the musty: his gaze should still become clean.
Yes, I know your danger. But I conjure you with my love and hope: do not throw my love and hope!
You still feel noble, and others also feel the noble, who does not love you and sends you evil views after. Know that everyone has a noble one across the road.
Even for good ones, there is noble across the road; And even when they call him kind, they want to eliminate him from the road.
New wants to create a noble, new virtue. The old one wants good and so that the old is preserved.
But not in that danger
Другие песни исполнителя: