Шаов Т. С. - Частный случай с московским бизнесменом
текст песни
23
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Шаов Т. С. - Частный случай с московским бизнесменом - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Жил-был бизнесмен,
Жил он с полной нагрузкой,
Прибавочной стоимостью был озабочен.
Достаточно новый, достаточно русский,
Как все бизнесмены, затраханный очень.
Фрустрации, стрессы, налоги, проплаты,
Пахал, как верблюд, через день напивался.
Других разбивают инсульты, инфаркты,
А с этим внезапно случился катарсис.
Он вдруг ощутил, что душа истомилась
И деньги не греют, и жить нет резона,
Бессмысленно все, и слеза покатилась
В бокал недопитого "Дон Периньона".
И вроде тачка стоит наворочена,
И люстра висит позолочена,
И тикает "Ролекс" на левой руке,
Откуда ж в душе червоточина?
Спросил секретаршу: "Есть Бог или нету?"
Она аж икнула, с испугу, наверно.
"Эх, жил несуразно, копил все монету,
Одну лишь молитву твердил ежедневно.
- О бог новорусский Мамона, гляди же:
Аз есмь раб твой нищий и милости ждущий.
Какой будет курс в понедельник на бирже?
Давай же нам днесь ты наш доллар насущный!"
Он вспомнил начало, горком комсомола,
Кооператив свой, едва ли не первый.
Он был тогда весел, приветлив и молод,
Жена не была еще крашеной стервой.
Но нет уж ни в ком той сердечности,
И столько кругом всякой нечисти.
И "Ролекс" все тикает, гад, над душой,
Напоминает о вечности.
Чиновники душат, партнеры кидают.
Чуть что - эта свора сожрёт и забудет.
Бандиты, что крышу ему предлагают,
В сравнении с ними - приличные люди.
Страна беспредела, войны и безделья,
Безумных вождей, всеобъемлющих сплетен,
Держава рискованного земледелья,
Рискованной жизни, рискованной смерти.
А хочется просто картошки с селёдкой
И жить тоже просто - без лжи и халтуры,
И с девушкой нежной, наивной и кроткой,
Кататься на ослике в парке культуры.
Эх, сесть бы в беседке заброшенной
Да выпить портвейна хорошего,
А "Ролекс" об пол растоптать, как змею,
Как символ проклятого прошлого!
Из офиса прочь, как из Ясной Поляны,
Оделся, роняя кредитки и баксы,
Спустился в метро и один, без охраны,
Неважно куда, но на волю, в пампасы!
И что-то в лице его было такое,
Что киллер, его поджидавший, смутился
И вдруг вспомнил маму и детство златое,
Вернулся домой и с тоски застрелился.
А он на метро, одинокий и лишний,
Уехал в деревню, в гнездо родовое.
Там бабушка лепит вареники с вишней,
Там тихо, и утром туман над рекою.
Но где-то в районе метро "Китай-город"
Кричащая совесть вдруг стала потише,
Припадок прошёл, он почувствовал голод,
Пальто застегнул и на улицу вышел.
Галдели торговки, пристала путанка,
Сновали машины, в столице смеркалось.
Он вяло подумал: "В деревне... рыбалка..."
Таксисту сказал: "Казино "Голден Палас"".
Следивший за шефом охранник неброский
Своим позвонил и сказал: "Всё в порядке.
Сегодня доехал лишь до "Третьяковской".
А в прошлый-то раз аж до "Тёплого стана"!
Жил он с полной нагрузкой,
Прибавочной стоимостью был озабочен.
Достаточно новый, достаточно русский,
Как все бизнесмены, затраханный очень.
Фрустрации, стрессы, налоги, проплаты,
Пахал, как верблюд, через день напивался.
Других разбивают инсульты, инфаркты,
А с этим внезапно случился катарсис.
Он вдруг ощутил, что душа истомилась
И деньги не греют, и жить нет резона,
Бессмысленно все, и слеза покатилась
В бокал недопитого "Дон Периньона".
И вроде тачка стоит наворочена,
И люстра висит позолочена,
И тикает "Ролекс" на левой руке,
Откуда ж в душе червоточина?
Спросил секретаршу: "Есть Бог или нету?"
Она аж икнула, с испугу, наверно.
"Эх, жил несуразно, копил все монету,
Одну лишь молитву твердил ежедневно.
- О бог новорусский Мамона, гляди же:
Аз есмь раб твой нищий и милости ждущий.
Какой будет курс в понедельник на бирже?
Давай же нам днесь ты наш доллар насущный!"
Он вспомнил начало, горком комсомола,
Кооператив свой, едва ли не первый.
Он был тогда весел, приветлив и молод,
Жена не была еще крашеной стервой.
Но нет уж ни в ком той сердечности,
И столько кругом всякой нечисти.
И "Ролекс" все тикает, гад, над душой,
Напоминает о вечности.
Чиновники душат, партнеры кидают.
Чуть что - эта свора сожрёт и забудет.
Бандиты, что крышу ему предлагают,
В сравнении с ними - приличные люди.
Страна беспредела, войны и безделья,
Безумных вождей, всеобъемлющих сплетен,
Держава рискованного земледелья,
Рискованной жизни, рискованной смерти.
А хочется просто картошки с селёдкой
И жить тоже просто - без лжи и халтуры,
И с девушкой нежной, наивной и кроткой,
Кататься на ослике в парке культуры.
Эх, сесть бы в беседке заброшенной
Да выпить портвейна хорошего,
А "Ролекс" об пол растоптать, как змею,
Как символ проклятого прошлого!
Из офиса прочь, как из Ясной Поляны,
Оделся, роняя кредитки и баксы,
Спустился в метро и один, без охраны,
Неважно куда, но на волю, в пампасы!
И что-то в лице его было такое,
Что киллер, его поджидавший, смутился
И вдруг вспомнил маму и детство златое,
Вернулся домой и с тоски застрелился.
А он на метро, одинокий и лишний,
Уехал в деревню, в гнездо родовое.
Там бабушка лепит вареники с вишней,
Там тихо, и утром туман над рекою.
Но где-то в районе метро "Китай-город"
Кричащая совесть вдруг стала потише,
Припадок прошёл, он почувствовал голод,
Пальто застегнул и на улицу вышел.
Галдели торговки, пристала путанка,
Сновали машины, в столице смеркалось.
Он вяло подумал: "В деревне... рыбалка..."
Таксисту сказал: "Казино "Голден Палас"".
Следивший за шефом охранник неброский
Своим позвонил и сказал: "Всё в порядке.
Сегодня доехал лишь до "Третьяковской".
А в прошлый-то раз аж до "Тёплого стана"!
Once upon a time there was a businessman,
He lived with full load,
The surplus value was concerned.
New enough, enough Russian,
Like all businessmen, very fucked up.
Frustration, stress, taxes, payments,
He plowed like a camel, he got drunk a day later.
Others break strokes, heart attacks,
And this suddenly happened catharsis.
He suddenly felt that the soul was angry
And money does not warm, and there is no reason to live,
Everything is pointless, and the tear rolled
In the glass of the unfinished Don Perignon.
And it seems like a car is sophisticated,
And the chandelier hangs gilded,
And the "Rolex" ticks on the left hand,
Where does the wormhole come from in the shower?
He asked the secretary: "Is there God or is there?"
She already hiccuped, with fright, probably.
"Eh, he lived awkwardly, saved all the coin,
Only one prayer was repeated daily.
- Oh God the new Russian mamon, look:
I am a slave to your beggar and waiting for mercy.
What will be the course on Monday on the exchange?
Come on to us, you are our urgent dollar! "
He remembered the beginning, the city committee of the Komsomol,
The cooperative is almost the first.
He was then cheerful, friendly and young,
The wife was not yet a painted bitch.
But there is no other cordiality,
And so much around all evil spirits.
And "Rolex" everything is ticking, a bastard, above the soul,
Reminds of eternity.
Officials are strangling, partners are throwing.
Just what - this pack will devour and forget.
Bandits that the roof is offered to him,
Compared to them are decent people.
The country of lawlessness, war and idleness,
Crazy leaders, comprehensive gossip,
A power of a risky agriculture,
Risky life, risky death.
And I just want potatoes with a herring
And living is also simple - without lies and hacks,
And with a gentle girl, naive and meek,
Ride on a donkey in a culture park.
Eh, sit in an abandoned gazebo
Yes, drink a port of good,
And “Rolex” to trample on the floor, like a snake,
As a symbol of the damned past!
From the office away, like from a clear meadow,
Dressed, dropping credit card and bucks,
Went down to the subway and one, without protection,
It doesn't matter where, but to free rein, in pampas!
And something in his face was like that
That the killer, waiting for him, was embarrassed
And suddenly I remembered my mother and childhood gold,
He returned home and shot himself with longing.
And he is on the subway, lonely and extra,
He left for the village, to the generic nest.
There the grandmother sculpts dumplings with cherries,
There is quiet, and in the morning fog over the river.
But somewhere in the metro area "Kitay-Gorod"
The screaming conscience suddenly became quieter,
The seizure passed, he felt hunger,
The coat fastened and went out into the street.
Galdels of merchants, Putanka stuck,
Cars scurried about, it was getting dark in the capital.
He thought languidly: "In the village ... fishing ..."
The taxi driver said: "Casino" Golden Palace "."
Watching the chef the guard discreet
He called his and said: "Everything is in order.
Today I reached only the Tretyakovskaya.
And the last time right up to the "warm camp"!
He lived with full load,
The surplus value was concerned.
New enough, enough Russian,
Like all businessmen, very fucked up.
Frustration, stress, taxes, payments,
He plowed like a camel, he got drunk a day later.
Others break strokes, heart attacks,
And this suddenly happened catharsis.
He suddenly felt that the soul was angry
And money does not warm, and there is no reason to live,
Everything is pointless, and the tear rolled
In the glass of the unfinished Don Perignon.
And it seems like a car is sophisticated,
And the chandelier hangs gilded,
And the "Rolex" ticks on the left hand,
Where does the wormhole come from in the shower?
He asked the secretary: "Is there God or is there?"
She already hiccuped, with fright, probably.
"Eh, he lived awkwardly, saved all the coin,
Only one prayer was repeated daily.
- Oh God the new Russian mamon, look:
I am a slave to your beggar and waiting for mercy.
What will be the course on Monday on the exchange?
Come on to us, you are our urgent dollar! "
He remembered the beginning, the city committee of the Komsomol,
The cooperative is almost the first.
He was then cheerful, friendly and young,
The wife was not yet a painted bitch.
But there is no other cordiality,
And so much around all evil spirits.
And "Rolex" everything is ticking, a bastard, above the soul,
Reminds of eternity.
Officials are strangling, partners are throwing.
Just what - this pack will devour and forget.
Bandits that the roof is offered to him,
Compared to them are decent people.
The country of lawlessness, war and idleness,
Crazy leaders, comprehensive gossip,
A power of a risky agriculture,
Risky life, risky death.
And I just want potatoes with a herring
And living is also simple - without lies and hacks,
And with a gentle girl, naive and meek,
Ride on a donkey in a culture park.
Eh, sit in an abandoned gazebo
Yes, drink a port of good,
And “Rolex” to trample on the floor, like a snake,
As a symbol of the damned past!
From the office away, like from a clear meadow,
Dressed, dropping credit card and bucks,
Went down to the subway and one, without protection,
It doesn't matter where, but to free rein, in pampas!
And something in his face was like that
That the killer, waiting for him, was embarrassed
And suddenly I remembered my mother and childhood gold,
He returned home and shot himself with longing.
And he is on the subway, lonely and extra,
He left for the village, to the generic nest.
There the grandmother sculpts dumplings with cherries,
There is quiet, and in the morning fog over the river.
But somewhere in the metro area "Kitay-Gorod"
The screaming conscience suddenly became quieter,
The seizure passed, he felt hunger,
The coat fastened and went out into the street.
Galdels of merchants, Putanka stuck,
Cars scurried about, it was getting dark in the capital.
He thought languidly: "In the village ... fishing ..."
The taxi driver said: "Casino" Golden Palace "."
Watching the chef the guard discreet
He called his and said: "Everything is in order.
Today I reached only the Tretyakovskaya.
And the last time right up to the "warm camp"!