Эхопрокуренныхсараев - город нервоза
текст песни
64
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Эхопрокуренныхсараев - город нервоза - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
совокуплялись здания - воспроизводили хрущевки, монолитные блоки.
небо капало серостью, разбавляли пейзаж черные деревья.
квадратизировал драматический мир, убирал измерение, закрывал очи - двухмерные дочки.
снились всю ночь кошмары, синяки под глазами - падал вниз, поднимался с кровати.
не сливался, пил драйв - разгонялся, подлечился лекарством, прикурил сигарету зачем-то.
давило виски, соски как в тисках, боль в висках, пила по рукам невроза - меланхолия.
чесался пах возле школы, спортивные трико, ожидание - отсчёт без кампкудахтера пошел.
в голове тентакли твоё тело обвивали, чуть не передёрнул в уборной книжного магазина.
мир стал другим, нету драйва - поставил блок ненадолго, купил подделку.
немного вдыхал паров через пакет сиреневый, не прознал , всё зря, понапрасну стоял возле падика.
дверь всех выпускает, гроб всех зазывает , его заказывают - похоронное бюро, статуя мёртвый дракон.
всё длилось недолго, зашел в кресты - аптечный пункт, купил витаминов закинул.
совершал марафон вечерами, пробежка удачная в руках седативный чай и несколько матрасов.
успокаивал нервы, успокаивал разум прослушиванием драгов неофициальных.
частенько отходил, нацвай не жжет - муку продали, штопор жжот.
птичка пролетела, какая - наебаловка городская, места нет - закон вокзала.
бомжи за гаражами бормотухой глотку полоскали, трупы у трактира валялись зеленые как инопланетяне, не факт.
сползали по ступенькам на асфальт, блевали червями, стало мутно , за углом срыгнул.
отругали, заблевал автомобиль новый, только с автомойки - случайно, ну старый обиделся.
старики с палками, в жопе закладка.
дети идут бледные, словно родилась смерть.
в церкви мусолил стаканчик с водицей, напицца - стать козлёночком, как Баффомет хотел.
пытался вслушиваться - гипнотизировал поп с кадилом прихожан.
из стены на обоях видел матрицу из треугольника, буквы сфокусировались на третьем глазе.
дал мозг газу, смотрел в них - видел спирали, конечно аромат не приятный - одеколон дешевый после бритья.
трусы с долларами, у тебя с кружевами не спасают живот свисают, жирные ляхи в колготках - ебаный беготтен.
пейзаж готический на кладбище, сидит пёс и еще один в форме такой выёбывается.
копать могилу долго, нужны силы - надо быть спортивным, таким гераклом на геркулесе и метане балканском.
баклосан в кармане раньше, с него шлюзы вешались на деревьях - представления, аттракцион смерти, карнавал аптечных допингов
украсил его главный приз гроб, сектор приз ёпты.
заваривался стакан чая, видишь я разделяю - шизофазия прогрессирует, но разбиваю на разделы, секции строчки.
снова просмотр двухмерных дочек, становится холодно, чихирь согревал продавца в чаинке предлагал мне китайской хунты.
купил гнездо, промыл банку, заварил туда попил слишком много краски покрасил дверцу у шкафа, перевернутый телевизор панасоник.
как бешенный соник, зрачки на выкате из орбит, жевал орбит, слушал дозу. не слушал ничего что говорят, обосрался с монологом и нёс хуйню - стал больше молчать. молчание золото ведь не даром говорят, петровская слобода кофе у кассирши задерживало очередь. всё это так долго, как песок из жопы Кащея на злате, чахнет высшая власть пока ты горбатишься, как из нотр дама - стал печальным под старость, сдавал кровь приторчал. спизданул прогноз жизни, ванговал на квартире.
небо капало серостью, разбавляли пейзаж черные деревья.
квадратизировал драматический мир, убирал измерение, закрывал очи - двухмерные дочки.
снились всю ночь кошмары, синяки под глазами - падал вниз, поднимался с кровати.
не сливался, пил драйв - разгонялся, подлечился лекарством, прикурил сигарету зачем-то.
давило виски, соски как в тисках, боль в висках, пила по рукам невроза - меланхолия.
чесался пах возле школы, спортивные трико, ожидание - отсчёт без кампкудахтера пошел.
в голове тентакли твоё тело обвивали, чуть не передёрнул в уборной книжного магазина.
мир стал другим, нету драйва - поставил блок ненадолго, купил подделку.
немного вдыхал паров через пакет сиреневый, не прознал , всё зря, понапрасну стоял возле падика.
дверь всех выпускает, гроб всех зазывает , его заказывают - похоронное бюро, статуя мёртвый дракон.
всё длилось недолго, зашел в кресты - аптечный пункт, купил витаминов закинул.
совершал марафон вечерами, пробежка удачная в руках седативный чай и несколько матрасов.
успокаивал нервы, успокаивал разум прослушиванием драгов неофициальных.
частенько отходил, нацвай не жжет - муку продали, штопор жжот.
птичка пролетела, какая - наебаловка городская, места нет - закон вокзала.
бомжи за гаражами бормотухой глотку полоскали, трупы у трактира валялись зеленые как инопланетяне, не факт.
сползали по ступенькам на асфальт, блевали червями, стало мутно , за углом срыгнул.
отругали, заблевал автомобиль новый, только с автомойки - случайно, ну старый обиделся.
старики с палками, в жопе закладка.
дети идут бледные, словно родилась смерть.
в церкви мусолил стаканчик с водицей, напицца - стать козлёночком, как Баффомет хотел.
пытался вслушиваться - гипнотизировал поп с кадилом прихожан.
из стены на обоях видел матрицу из треугольника, буквы сфокусировались на третьем глазе.
дал мозг газу, смотрел в них - видел спирали, конечно аромат не приятный - одеколон дешевый после бритья.
трусы с долларами, у тебя с кружевами не спасают живот свисают, жирные ляхи в колготках - ебаный беготтен.
пейзаж готический на кладбище, сидит пёс и еще один в форме такой выёбывается.
копать могилу долго, нужны силы - надо быть спортивным, таким гераклом на геркулесе и метане балканском.
баклосан в кармане раньше, с него шлюзы вешались на деревьях - представления, аттракцион смерти, карнавал аптечных допингов
украсил его главный приз гроб, сектор приз ёпты.
заваривался стакан чая, видишь я разделяю - шизофазия прогрессирует, но разбиваю на разделы, секции строчки.
снова просмотр двухмерных дочек, становится холодно, чихирь согревал продавца в чаинке предлагал мне китайской хунты.
купил гнездо, промыл банку, заварил туда попил слишком много краски покрасил дверцу у шкафа, перевернутый телевизор панасоник.
как бешенный соник, зрачки на выкате из орбит, жевал орбит, слушал дозу. не слушал ничего что говорят, обосрался с монологом и нёс хуйню - стал больше молчать. молчание золото ведь не даром говорят, петровская слобода кофе у кассирши задерживало очередь. всё это так долго, как песок из жопы Кащея на злате, чахнет высшая власть пока ты горбатишься, как из нотр дама - стал печальным под старость, сдавал кровь приторчал. спизданул прогноз жизни, ванговал на квартире.
The buildings were copied - Khrushchevs, monolithic blocks were reproduced.
The sky dripped with gray, diluted the landscape of black trees.
Quadratized the dramatic world, removed the dimension, closed the eyes - two -dimensional daughters.
Nightmares dreamed all night, bruises under the eyes - fell down, rose from the bed.
He did not merge, drank Drive - accelerated, healed with medicine, lit a cigarette for some reason.
They crushed whiskey, nipples as in a vice, pain in the temples, drank neurosis - melancholy.
The groin was scratched near the school, sports Triko, waiting - the countdown without Campudoter went.
In the head of Tentacli, your body was wrapped up, almost jerked in a bookstore restroom.
The world has become different, there is no drive - put the block for a while, bought a fake.
A little inhaled the vapor through the bag of lilac, he did not know, everything was in vain, he stood in vain near the pad.
The door releases everyone, the coffin calls everyone, it is ordered - a funeral bureau, a statue of a dead dragon.
Everything did not last long, went into the crosses - a pharmacy point, bought vitamins threw it.
He made a marathon in the evenings, the run is a successful sedative tea and several mattresses in his hands.
He reassured his nerves, calmed the mind by listening to unofficial dredges.
Often, I went away, it doesn’t burn - they sold flour, a corkscrew zzhot.
The bird flew by, which is the city’s Naebalovka, there is no place - the law of the station.
The homeless garages rinseed the throat with a murmur, the corpses of the tavern were green as aliens, not a fact.
They crawled along the steps on the asphalt, vomited with worms, it became dull, bursting around the corner.
They scolded a new car, only from the car wash - by chance, well, the old one was offended.
Old people with sticks, in the ass. Bookmark.
The children are pale, as if death was born.
In the church, a glass of water was littered, Pyatsza - to become a goat, as Baffomet wanted.
He tried to listen - hypnotized Pop with Cadil Parishioners.
From the wall on the wallpaper I saw a matrix from a triangle, the letters focused on the third eye.
He gave the brain to Gaza, looked in them - saw spirals, of course the aroma is not pleasant - the cologne is cheap after shaving.
Panties with dollars, you do not save your stomach with lace, fatty piles in pantyhose - fucking crook.
The landscape of Gothic in the cemetery, the dog sits and another in the form is accumulated.
Digging the grave for a long time, you need strength - you need to be sports, such a Hercules on Hercules and Balkan methane.
Baklosan in his pocket earlier, the gateways were hung on the trees - performances, death attraction, a carnival of pharmacy doping.
The main prize was decorated with the coffin, the sector of the prize of the Yept.
A glass of tea was brewed, I see, I share - schizophasis progresses, but I break into sections, sections of the line.
Again, watching two -dimensional daughters, it becomes cold, Chikhir warmed the seller in Chainka offered me a Chinese junta.
I bought a nest, washed the jar, brewed there drank too much paint painted the door by the cabinet, an inverted panason TV.
Like frantic Sonic, pupils on rolling out of orbits, chewing orbits, listening to a dose. I did not listen to anything that they say, crap with a monologue and carried a garbage - I began to be silent more. Silence of gold is not for nothing, Petrovskaya Sloboda Coffee in the cashier was delayed in line. All this is as long as the sand from the ass of Kashchei in the gold, the highest power is going to hill, as you hump, like from a nototer lady - he became sad for old age, donated blood closed. He fed the forecast of life, wanged in the apartment.
The sky dripped with gray, diluted the landscape of black trees.
Quadratized the dramatic world, removed the dimension, closed the eyes - two -dimensional daughters.
Nightmares dreamed all night, bruises under the eyes - fell down, rose from the bed.
He did not merge, drank Drive - accelerated, healed with medicine, lit a cigarette for some reason.
They crushed whiskey, nipples as in a vice, pain in the temples, drank neurosis - melancholy.
The groin was scratched near the school, sports Triko, waiting - the countdown without Campudoter went.
In the head of Tentacli, your body was wrapped up, almost jerked in a bookstore restroom.
The world has become different, there is no drive - put the block for a while, bought a fake.
A little inhaled the vapor through the bag of lilac, he did not know, everything was in vain, he stood in vain near the pad.
The door releases everyone, the coffin calls everyone, it is ordered - a funeral bureau, a statue of a dead dragon.
Everything did not last long, went into the crosses - a pharmacy point, bought vitamins threw it.
He made a marathon in the evenings, the run is a successful sedative tea and several mattresses in his hands.
He reassured his nerves, calmed the mind by listening to unofficial dredges.
Often, I went away, it doesn’t burn - they sold flour, a corkscrew zzhot.
The bird flew by, which is the city’s Naebalovka, there is no place - the law of the station.
The homeless garages rinseed the throat with a murmur, the corpses of the tavern were green as aliens, not a fact.
They crawled along the steps on the asphalt, vomited with worms, it became dull, bursting around the corner.
They scolded a new car, only from the car wash - by chance, well, the old one was offended.
Old people with sticks, in the ass. Bookmark.
The children are pale, as if death was born.
In the church, a glass of water was littered, Pyatsza - to become a goat, as Baffomet wanted.
He tried to listen - hypnotized Pop with Cadil Parishioners.
From the wall on the wallpaper I saw a matrix from a triangle, the letters focused on the third eye.
He gave the brain to Gaza, looked in them - saw spirals, of course the aroma is not pleasant - the cologne is cheap after shaving.
Panties with dollars, you do not save your stomach with lace, fatty piles in pantyhose - fucking crook.
The landscape of Gothic in the cemetery, the dog sits and another in the form is accumulated.
Digging the grave for a long time, you need strength - you need to be sports, such a Hercules on Hercules and Balkan methane.
Baklosan in his pocket earlier, the gateways were hung on the trees - performances, death attraction, a carnival of pharmacy doping.
The main prize was decorated with the coffin, the sector of the prize of the Yept.
A glass of tea was brewed, I see, I share - schizophasis progresses, but I break into sections, sections of the line.
Again, watching two -dimensional daughters, it becomes cold, Chikhir warmed the seller in Chainka offered me a Chinese junta.
I bought a nest, washed the jar, brewed there drank too much paint painted the door by the cabinet, an inverted panason TV.
Like frantic Sonic, pupils on rolling out of orbits, chewing orbits, listening to a dose. I did not listen to anything that they say, crap with a monologue and carried a garbage - I began to be silent more. Silence of gold is not for nothing, Petrovskaya Sloboda Coffee in the cashier was delayed in line. All this is as long as the sand from the ass of Kashchei in the gold, the highest power is going to hill, as you hump, like from a nototer lady - he became sad for old age, donated blood closed. He fed the forecast of life, wanged in the apartment.
Другие песни исполнителя: