ABC

Вадим Певзнер - Никольское подворье
текст песни

36

0 человек. считает текст песни верным

0 человек считают текст песни неверным

Вадим Певзнер - Никольское подворье - оригинальный текст песни, перевод, видео

Ты присядешь в никольском подворье
просвистев вдоль по синей аллее
но как шапка алеет на воре
все внутри у тебя сатанеет

сатанеет от беглого солнца
от тончайшего белого пуха
от того как слепая старуха
перекрестит тебя из оконца

от того что здесь можно оглохнуть
очуметь от скандалов в трамвае
опупеть одуреть да издохнуть
от хибар хипарей и сараев

а ты сядешь в никольском подворье
и запишешь на белой полоске
номеруя цифирями сноски
все в химически чистом миноре

мимо четко печатая точки
каблучком неночного печальства
проскользит миллионная дочка
а в глазах у нее генеральство

и сухая костлявая дама
с попугаем в уродливой клетке
проплывет как торец нотердама
в наших снах с димедрольной таблетки

обретя положение сидя
не посмев положение лежа
все прощая и всех ненавидя
дама вымолвит боже мой боже

и покрывшись гусиною кожей
приструнив непослушную клетку
вышиваньем займется газеткой
изподлобья глядя на прохожих

надоест и вдова или дева
оторвавшись от книги и пяльцев
цепко сунет костлявые пальцы
белой змейкой к зеленому чреву

после скажет ему дай поглажу
сунет пальцы и ласково дунет
попугай изловчится и клюнет
а потом его больно накажут

за породу лишенный свободы
обреченный на вечное просо
попугай иудейской породы
с безнадежно неправильным носом

зеленея от грусти и злости
будет долго раскачивать носом
раскидав надоевшие горсти
бестолково-унылого проса

но за день до апокрифа тверди
придет час и минута в минутку
попугай превратится в голубку
в сизо-грязного голубя смерти

и взлетит голубочек никольский
оторвав свое тело от тела
городских черноземов как скользкий
отрываем мы взгляд от дебелой

от дебелой чумной поварихи
в диетическом сне общепита
когда шваркнет она дермовихи
мол берите родные и жрите

и взлетит голубок и раздавит
сизой грудью грунтованный воздух
выбивая из набрежной гвозди
задевая за выступы зданий

и от взмаха седеющих перьев
расплескается пух тополиный
и лишившись доверья деревьев
улетит в голубые долины

улетит и уверенный в чуде
возвратится грозою весенней
а в никольском саду в воскресенье
воскресенья майтрейи не будет

но захлопнутся пасти мостовы
фонари заменяя крестами
и нева под крестами лилово
белоночье свое наверстает

и в уснувшем никольском подворье
не вспугнув попугайную стаю
заполощется синее взморье
и растает растает растает

и внезапно над белою тьмою
над брелоками белого хлеба
над невой над крестовской тюрьмою
залоснится кристальное небо

в этом небе без облачных бликов
ни звезды ни пылинки ни точки
только вымя старушечьих ликов
попугай с генеральскою дочкой

только город замученный астмой
проштормленный шипением суши
обреченный на старческий насморк
на железом зажатые уши

а потом в этом некогда небе
не найдется и корочки хлеба
только небо и серое небо
только небо и небо и небо
You will sit in the Nikolsky courtyard
Vyvistev along the Blue Alley
But how a hat is aleys on a thief
Everything inside you is getting off

Satanet from the fluent sun
from the thinnest white fluff
from how the blind old woman
Cross you from the window

From the fact that you can deaf
Find the scandals in the tram
to obscure and die
from hibar hiparas and sheds

And you will sit in the Nikolsky courtyard
and write down on a white strip
Numbering with the digits of footnotes
All in chemically pure minor

Clearly printing points
Heel of the NECTIC SPIRITION
A millionth daughter will slip
And in her eyes she has generals

and dry bony lady
with a parrot in an ugly cage
It will swim like a naterdam end
In our dreams with a diphedron tablet

Finding the situation sitting
Without daring the position lying
All goodbye and hating everyone
The lady will say my god

and covered with goose skin
Having tossed a naughty cage
With embroidery, he will take a newspaper
Seeing the passers -by

get tired and widow or maiden
Cutting away from the book and Pyaltsev
Tenaciously stags bony fingers
white snake to green womb

After telling him, let me stroke
put his fingers and feel affectionately
the parrot will beg and peck
and then it hurts him painfully

for the breed devoid of liberty
doomed to the eternal millet
The parrot of the Jewish breed
with a hopelessly wrong nose

green with sadness and anger
will swing your nose for a long time
Scattering boring handfuls
Stupid-ugly millet

But the day before the Apocrypha Tverd
An hour and a minute will come in a minute
The parrot will turn into a dove
In a pre-trial downtrous pigeon

And the blueberries are soared by Nikolsky
Tearing your body from the body
City blacksems as slippery
We take off the gaze from the wild

from debilita plague cook
In a dietary dream of catering
when she rings dermoviha
Like, take relatives and eat

And the dove will take off and crush
Breastfeeded air -bended air
knocking out nails
touching the protrusions of the buildings

and from a wave of graying feathers
The fluff of the poplar is spilled
And having lost the trust of the trees
will fly into blue valleys

will fly away and confident in the miracle
Returning with a thunderstorm of Spring
And in the Nikolsky Garden on Sunday
Sunday Maitrei will not be

But the mouth of the bridge will slam
Lanterns replacing crosses
and Neva under the crosses of Lilovo
Belonochye will catch up

and in the sleeping Nikolsky courtyard
without scaring a parrot flock
Blue seaside is filled
and melts melts melts

And suddenly above the white darkness
Over the keychains of white bread
over Neva over Krestovskaya Prison
The crystal sky will be cooked

In this sky without cloud glare
neither stars nor dust
Only the udder of the old woman's faces
parrot with the general daughter

Only the city tortured by asthma
Straightened by hissing sushi
senile
Squeezed ears on iron

And then in this once the sky
there is no crust of bread
Only the sky and the gray sky
Only heaven and sky and sky

Другие песни исполнителя:

Все тексты Вадим Певзнер

Верный ли текст песни?  Да | Нет