Вадим Туриянский - Геофизическое танго
текст песни
38
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Вадим Туриянский - Геофизическое танго - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Во дни разлук и горестных сомнений,
как нам писал из Франции Тургенев,
Не надо слез и горьких сожалений...
она уехала с другим купаться в Крым.
Я в это время по тайге, как аллигатор,
несу громадный щелочной аккумулятор,
В груди молотит, словно перфоратор,
но я молчу и напеваю про себя:
"Белый прибой и купол неба голубой-голубой,
Кто-то другой ей наливает "Цинандали".
Твердой рукой он бутерброд ей мажет черной икрой
и нежно поет ей это дивное танго."
Он был простым и скромным аллопатом,
я, впрочем, путаю - скорей, гомеопатом,
А если даже и паталогоанатом,
то все равно у них всех денег до хрена.
А я кукую от зарплаты до аванса,
изобретаю вечно чудеса баланса
И в состояньи гипнотического транса
я у окошка кассы напевал:
Белый прибой и купол неба голубой-голубой,
Кто-то другой ей наливает "Гурджаани".
Твердой рукой он бутерброд ей мажет красной икрой
и нежно поет ей это чудное танго.
Она прелестна, ей в тени не слишком жарко.
На пляже млеют сталевары и доярки.
Гомеопат, коньяк смакуя высшей марки,
тихонько кушает протезами шашлык.
Меня трясет и зуб на зуб не попадает,
по вертолету только челюсти летают,
а временами и сознанье пропадает,
а в животе от голода ревет:
Белый прибой и купол неба голубой-голубой,
Кто-то другой ей льет в бокал "Вазисубани".
Твердой рукой он бутерброд ей мажет просто икрой
и нежно поет ей это страстное танго.
Зачем, зачем я не пошел в гомеопаты
и не послушался ни мамы и ни папы,
А угловатые мозолистые лапы -
не для ее покрытых солнцем плеч.
Энцефалитные на мне резвятся клещи.
Я не скажу, чтоб я любил такие вещи.
В желудке чистая вода ритмично плещет.
И это все. Но я не плачу, а пою:
Белый прибой и купол неба голубой-голубой,
Кто-то другой ей льет в бокал "Напареули".
Твердой рукой он бутерброд ей мажет...
и нежно поет ей это южное танго.
как нам писал из Франции Тургенев,
Не надо слез и горьких сожалений...
она уехала с другим купаться в Крым.
Я в это время по тайге, как аллигатор,
несу громадный щелочной аккумулятор,
В груди молотит, словно перфоратор,
но я молчу и напеваю про себя:
"Белый прибой и купол неба голубой-голубой,
Кто-то другой ей наливает "Цинандали".
Твердой рукой он бутерброд ей мажет черной икрой
и нежно поет ей это дивное танго."
Он был простым и скромным аллопатом,
я, впрочем, путаю - скорей, гомеопатом,
А если даже и паталогоанатом,
то все равно у них всех денег до хрена.
А я кукую от зарплаты до аванса,
изобретаю вечно чудеса баланса
И в состояньи гипнотического транса
я у окошка кассы напевал:
Белый прибой и купол неба голубой-голубой,
Кто-то другой ей наливает "Гурджаани".
Твердой рукой он бутерброд ей мажет красной икрой
и нежно поет ей это чудное танго.
Она прелестна, ей в тени не слишком жарко.
На пляже млеют сталевары и доярки.
Гомеопат, коньяк смакуя высшей марки,
тихонько кушает протезами шашлык.
Меня трясет и зуб на зуб не попадает,
по вертолету только челюсти летают,
а временами и сознанье пропадает,
а в животе от голода ревет:
Белый прибой и купол неба голубой-голубой,
Кто-то другой ей льет в бокал "Вазисубани".
Твердой рукой он бутерброд ей мажет просто икрой
и нежно поет ей это страстное танго.
Зачем, зачем я не пошел в гомеопаты
и не послушался ни мамы и ни папы,
А угловатые мозолистые лапы -
не для ее покрытых солнцем плеч.
Энцефалитные на мне резвятся клещи.
Я не скажу, чтоб я любил такие вещи.
В желудке чистая вода ритмично плещет.
И это все. Но я не плачу, а пою:
Белый прибой и купол неба голубой-голубой,
Кто-то другой ей льет в бокал "Напареули".
Твердой рукой он бутерброд ей мажет...
и нежно поет ей это южное танго.
In the days of separation and woeful doubts,
As Turgenev wrote to us from France,
There are no tears and bitter regrets ...
She left with another to swim in the Crimea.
At this time I am in a taiga, like an alligator,
I carry a huge alkaline battery,
In the chest is thresh, like a punch,
But I am silent and sing to myself:
"The white surf and the dome of the noble is blue-blue,
Someone else pours to her "zinandali".
With a firm hand, he smears a sandwich with black caviar
And gently sings to her this marvelous tango. "
He was a simple and modest allopat,
I, however, confuse - soon, homeopath,
And even if a patrolman,
It is still that they have all the money to hell.
And I cup from salary to an advance
I invent forever miracles of balance
And in the death of hypnotic trance
I hummed at the box office:
White surf and the dome of the noble is blue-blue,
Someone else pours her "Gurdjaani".
With a hard hand, he smears a sandwich with red caviar
And gently sings to her this wonderful tango.
She is lovely, she is not too hot in the shade.
On the beach, steelweights and milkmaids are wandered.
Homeopath, cognac, savoring the highest brand,
Quietly eats barbecue with prostheses.
It shakes me and does not get to the tooth,
On the helicopter, only the jaw fly,
And at times and consciousness disappears,
And in the stomach from hunger roars:
White surf and the dome of the noble is blue-blue,
Someone else pours her into the glass of Vasisuban.
With a firm hand, he smears a sandwich
And gently sings to her this passionate tango.
Why, why didn't I go to homeopaths
And I did not obey either mom or dad,
And angular calloused paws -
Not for her sun covered with sun.
Encephalite ticks frolic on me.
I will not say that I loved such things.
In the stomach, pure water splashes rhythmically.
And it's all. But I do not cry, but I sing:
White surf and the dome of the noble is blue-blue,
Someone else pours her into the glass of "Attraulo".
With a firm hand, he smears a sandwich ...
And gently sings to her this southern tango.
As Turgenev wrote to us from France,
There are no tears and bitter regrets ...
She left with another to swim in the Crimea.
At this time I am in a taiga, like an alligator,
I carry a huge alkaline battery,
In the chest is thresh, like a punch,
But I am silent and sing to myself:
"The white surf and the dome of the noble is blue-blue,
Someone else pours to her "zinandali".
With a firm hand, he smears a sandwich with black caviar
And gently sings to her this marvelous tango. "
He was a simple and modest allopat,
I, however, confuse - soon, homeopath,
And even if a patrolman,
It is still that they have all the money to hell.
And I cup from salary to an advance
I invent forever miracles of balance
And in the death of hypnotic trance
I hummed at the box office:
White surf and the dome of the noble is blue-blue,
Someone else pours her "Gurdjaani".
With a hard hand, he smears a sandwich with red caviar
And gently sings to her this wonderful tango.
She is lovely, she is not too hot in the shade.
On the beach, steelweights and milkmaids are wandered.
Homeopath, cognac, savoring the highest brand,
Quietly eats barbecue with prostheses.
It shakes me and does not get to the tooth,
On the helicopter, only the jaw fly,
And at times and consciousness disappears,
And in the stomach from hunger roars:
White surf and the dome of the noble is blue-blue,
Someone else pours her into the glass of Vasisuban.
With a firm hand, he smears a sandwich
And gently sings to her this passionate tango.
Why, why didn't I go to homeopaths
And I did not obey either mom or dad,
And angular calloused paws -
Not for her sun covered with sun.
Encephalite ticks frolic on me.
I will not say that I loved such things.
In the stomach, pure water splashes rhythmically.
And it's all. But I do not cry, but I sing:
White surf and the dome of the noble is blue-blue,
Someone else pours her into the glass of "Attraulo".
With a firm hand, he smears a sandwich ...
And gently sings to her this southern tango.