Владимир Высоцкий 1970 - 1980 - Енгибарову - от зрителей
текст песни
16
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Владимир Высоцкий 1970 - 1980 - Енгибарову - от зрителей - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Шут был вор: он воровал минуты,
Грустные минуты тут и там,
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.
Зритель наш шутами избалован -
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: "Да разве это клоун?!
Если клоун - должен быть смешной!"
Вот и мы... Пока мы вслух ворчали:
"Вышел на арену, так смеши!" -
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять ы сомненьи - век двадцатый,
Цирк у нас, конечно, мировой,
Клоун, правда, слишком мрачноватый,
Не веселый клоун, не живой.
Ну а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал -
Горе наше брал он на себя.
Только балагуря, тараторя,
Все грустнее становился мим,
Потому что груз чужого горя
По привычке он считал своим.
Тяжелы печали, ощутимы...
Шут сгибался в световом кольце,
Делались все горше пантомимы,
И морщины глубже на лице.
Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас,
Будто многим обезболил роды...
А себе - защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
"Ах, как нас прекрасно обокрали -
Взяли то, что так мешало нам!"
Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая свое.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами ее.
Злое наше вынес добрый гений
За кулисы - вот нам и смешно.
Вдруг - весь рой украденных мгновений
В нем сосредоточился в одно.
В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь - и тишина...
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего - и сломана спина.
Зрители и люди между ними
Думали: "Вот пьяница упал".
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался - и переиграл.
Он застыл - не где-то, не за морем -
Возле нас, как бы прилег, устав.
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.
Я шагал вперед неукротимо,
Но успев склониться перед ним.
Этот трюк - уже не пантомима:
Смерть была - царица пантомим!
Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут. Он воровал минуты -
Грустные минуты у людей.
Многие из нас бахвальства ради
Не давались: "Проживем и так!"
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно - на руках...
Сгинул, канул он, как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?
Только я колпак ему - придумал,
Этот клоун был без колпака.
1972
Грустные минуты тут и там,
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.
Зритель наш шутами избалован -
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: "Да разве это клоун?!
Если клоун - должен быть смешной!"
Вот и мы... Пока мы вслух ворчали:
"Вышел на арену, так смеши!" -
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять ы сомненьи - век двадцатый,
Цирк у нас, конечно, мировой,
Клоун, правда, слишком мрачноватый,
Не веселый клоун, не живой.
Ну а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал -
Горе наше брал он на себя.
Только балагуря, тараторя,
Все грустнее становился мим,
Потому что груз чужого горя
По привычке он считал своим.
Тяжелы печали, ощутимы...
Шут сгибался в световом кольце,
Делались все горше пантомимы,
И морщины глубже на лице.
Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас,
Будто многим обезболил роды...
А себе - защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
"Ах, как нас прекрасно обокрали -
Взяли то, что так мешало нам!"
Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая свое.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами ее.
Злое наше вынес добрый гений
За кулисы - вот нам и смешно.
Вдруг - весь рой украденных мгновений
В нем сосредоточился в одно.
В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь - и тишина...
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего - и сломана спина.
Зрители и люди между ними
Думали: "Вот пьяница упал".
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался - и переиграл.
Он застыл - не где-то, не за морем -
Возле нас, как бы прилег, устав.
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.
Я шагал вперед неукротимо,
Но успев склониться перед ним.
Этот трюк - уже не пантомима:
Смерть была - царица пантомим!
Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут. Он воровал минуты -
Грустные минуты у людей.
Многие из нас бахвальства ради
Не давались: "Проживем и так!"
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно - на руках...
Сгинул, канул он, как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?
Только я колпак ему - придумал,
Этот клоун был без колпака.
1972
The jester was a thief: he stole a minute
Sad minutes here and there,
Makeup, wig, other attributes
This jester gave other jester.
In a light circus between numbers
Unnoticed, quiet, lightly
A clown appeared between us
Sometimes in a stupid cap.
Our viewer is spoiled by jokes -
He craves laughter, shaking a moss,
And shouts: "Is this a clown?!
If the clown should be funny! "
Here we are ... while we grumbled aloud:
"I went to the arena, so mix!" -
Meanwhile we have sadness
He took out quietly from the soul.
We are again in doubt - the age of twentieth,
The circus is, of course, the world,
The clown is true too gloomy
Not a cheerful clown, not alive.
Well, he, as if in the water, is kanov,
Suddenly in the light, brazenly, in two hands
Stealing longing from inner pockets
Our souls dressed in jackets.
Then we laughed stunned,
They clapped, the palms are crushed.
He did nothing funny -
He took our grief.
Only the Balagury, Taratorye,
More sadly became Mime,
Because the load of someone else's grief
Out of habit, he considered his own.
Severe sadness, tangible ...
The jester was bent in the light ring,
The pantomimes were made worse,
And wrinkles are deeper on the face.
But our anxiety and hardships
He scooped up from us with handfuls
It was as if to many anesthetized childbirth ...
And for yourself - protection is not displayed.
We have laughed without pain now
Fun in our times:
"Ah, how well we were robbed -
They took what was so disturbed to us! "
Time! And, breaking his knees,
He left, thinking his own.
The redhead reigned in the arena,
And outside her.
Our evil was made by a good genius
For the curtains - that’s funny for us.
Suddenly - the whole swarm of stolen moments
In it concentrated in one.
In hundreds of thousands of lamps, candles went out.
Drum fraction - and silence ...
He took too much on his shoulders
Ours - and the back is broken.
Spectators and people between them
They thought: "Here the drunkard fell."
Jester in his last pantomime
He played - and outplayed.
He froze - not somewhere, not behind the sea -
Near us, as if layered, tired.
The first clown choked grief,
Just not calculating his strength.
I walked forward indomitably,
But having managed to bow before him.
This trick is no longer a pantomime:
Death was - Queen Pantomim!
This thief, cutting the wagons from the knees,
He did not steal the horses at night.
The jester died. He stole minutes -
Sad minutes in people.
Many of us forces for the sake
They were not given: "We will live and so!"
The jester then sneaked behind
Quietly and silently - in the arms ...
He disappeared, he shouted, as the wind blew!
Or is it a joke of an eccentric?
Only I have a cap to him - I came up with
This clown was without a cap.
1972
Sad minutes here and there,
Makeup, wig, other attributes
This jester gave other jester.
In a light circus between numbers
Unnoticed, quiet, lightly
A clown appeared between us
Sometimes in a stupid cap.
Our viewer is spoiled by jokes -
He craves laughter, shaking a moss,
And shouts: "Is this a clown?!
If the clown should be funny! "
Here we are ... while we grumbled aloud:
"I went to the arena, so mix!" -
Meanwhile we have sadness
He took out quietly from the soul.
We are again in doubt - the age of twentieth,
The circus is, of course, the world,
The clown is true too gloomy
Not a cheerful clown, not alive.
Well, he, as if in the water, is kanov,
Suddenly in the light, brazenly, in two hands
Stealing longing from inner pockets
Our souls dressed in jackets.
Then we laughed stunned,
They clapped, the palms are crushed.
He did nothing funny -
He took our grief.
Only the Balagury, Taratorye,
More sadly became Mime,
Because the load of someone else's grief
Out of habit, he considered his own.
Severe sadness, tangible ...
The jester was bent in the light ring,
The pantomimes were made worse,
And wrinkles are deeper on the face.
But our anxiety and hardships
He scooped up from us with handfuls
It was as if to many anesthetized childbirth ...
And for yourself - protection is not displayed.
We have laughed without pain now
Fun in our times:
"Ah, how well we were robbed -
They took what was so disturbed to us! "
Time! And, breaking his knees,
He left, thinking his own.
The redhead reigned in the arena,
And outside her.
Our evil was made by a good genius
For the curtains - that’s funny for us.
Suddenly - the whole swarm of stolen moments
In it concentrated in one.
In hundreds of thousands of lamps, candles went out.
Drum fraction - and silence ...
He took too much on his shoulders
Ours - and the back is broken.
Spectators and people between them
They thought: "Here the drunkard fell."
Jester in his last pantomime
He played - and outplayed.
He froze - not somewhere, not behind the sea -
Near us, as if layered, tired.
The first clown choked grief,
Just not calculating his strength.
I walked forward indomitably,
But having managed to bow before him.
This trick is no longer a pantomime:
Death was - Queen Pantomim!
This thief, cutting the wagons from the knees,
He did not steal the horses at night.
The jester died. He stole minutes -
Sad minutes in people.
Many of us forces for the sake
They were not given: "We will live and so!"
The jester then sneaked behind
Quietly and silently - in the arms ...
He disappeared, he shouted, as the wind blew!
Or is it a joke of an eccentric?
Only I have a cap to him - I came up with
This clown was without a cap.
1972