Второй Этаж - Желтобокая Луна
текст песни
44
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Второй Этаж - Желтобокая Луна - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Желтобокая унылая луна испускает жалкую беспечность,
Горькой кровью обливается она, унося меня за бесконечность.
Жуткий крик измученной души долетает вниз и понимает,
Что цена ей медные гроши, что её никто не понимает.
Даже сон весенней красоты-незапятнанной,мучительно приятной-
Не исполнил ветреной мечты, самой глупой жажды необъятной.
А вокруг жестокости стена, вся покрыта ложью и упрёком,
Ведь в ту ночь распутница-луна заглянула в окна ненароком.
Боль потери впилась в сердце жалом, заставляя в муках оставаться,
Чтоб душа никак не забывала, что со сном придётся расставаться.
И на пальцах шрамы не остыли, впились в кожу болью и слезами
За тот сон, в котором вместе были голуби с горячими телами.
Их полёт, внезапный, но взаимный, прервала нелепости волна,
Мыслей вихрь, беспомощно наивный и всё та же алчная луна.
Не парить им вместе в поднебесье-голубь,ранив глупую голубку,
Улетел к сове на редколесье, превратив полёт в дурную шутку.
А голубка перья отряхнула, устремилась следом за мечтою
И в последний раз она вздохнула, встретившись с безумной пустотою.
Страх смешался в жилах с алой кровью, ужас смерти гонит прочь из сна.
И любовь смешалась с дикой болью. Такова нелепости цена.
Голубь жив, а глупая голубка, завершив последний свой полёт,
Сорвала на поле незабудку и разбилась в панике об лёд.
Над её заброшенной могилой полетает голубь и поймёт,
Как отчаянно она его любила. Сядет, сложит крылья и умрёт.
Так поймите, люди, что бывают в жизни испытания и боль
Оттого,что кто-то не желает на груди пригреть свою любовь.
ТорпачёваМ.
Горькой кровью обливается она, унося меня за бесконечность.
Жуткий крик измученной души долетает вниз и понимает,
Что цена ей медные гроши, что её никто не понимает.
Даже сон весенней красоты-незапятнанной,мучительно приятной-
Не исполнил ветреной мечты, самой глупой жажды необъятной.
А вокруг жестокости стена, вся покрыта ложью и упрёком,
Ведь в ту ночь распутница-луна заглянула в окна ненароком.
Боль потери впилась в сердце жалом, заставляя в муках оставаться,
Чтоб душа никак не забывала, что со сном придётся расставаться.
И на пальцах шрамы не остыли, впились в кожу болью и слезами
За тот сон, в котором вместе были голуби с горячими телами.
Их полёт, внезапный, но взаимный, прервала нелепости волна,
Мыслей вихрь, беспомощно наивный и всё та же алчная луна.
Не парить им вместе в поднебесье-голубь,ранив глупую голубку,
Улетел к сове на редколесье, превратив полёт в дурную шутку.
А голубка перья отряхнула, устремилась следом за мечтою
И в последний раз она вздохнула, встретившись с безумной пустотою.
Страх смешался в жилах с алой кровью, ужас смерти гонит прочь из сна.
И любовь смешалась с дикой болью. Такова нелепости цена.
Голубь жив, а глупая голубка, завершив последний свой полёт,
Сорвала на поле незабудку и разбилась в панике об лёд.
Над её заброшенной могилой полетает голубь и поймёт,
Как отчаянно она его любила. Сядет, сложит крылья и умрёт.
Так поймите, люди, что бывают в жизни испытания и боль
Оттого,что кто-то не желает на груди пригреть свою любовь.
ТорпачёваМ.
The yellow -hearted dull moon emits miserable carelessness,
She drenches with bitter blood, taking me for infinity.
A terrible cry of an exhausted soul flies down and understands,
That the price is copper pennies, that no one understands her.
Even a dream of spring beauty is unheated, painfully pleasant
I did not fulfill a windy dream, the most stupid thirst for immense.
And around cruelty, the wall is covered with a lie and a reproach,
Indeed, that night the libertine-moon looked out into the windows inadvertently.
The pain of loss dug into the heart of a sting, forcing to stay in torment,
So that the soul does not forget that you have to leave with sleep.
And on the fingers the scars did not cooled down, stuck into the skin with pain and tears
For the dream in which there were pigeons with hot bodies.
Their flight, sudden, but mutual, interrupted the absurdity of the wave,
Thoughts a whirlwind, helplessly naive and still the same greedy moon.
Do not soar them in the sneakers, wounding a stupid pigeon,
He flew to the Council in the edging, turning the flight into a bad joke.
And the pigeon shook the feathers, rushed after the dream
And the last time she sighed, meeting with a crazy void.
Fear mixed in veins with scarlet blood, the horror of death drives away from sleep.
And love mixed with wild pain. Such is the absurdity of the price.
The dove is alive, and the stupid pigeon, having completed its last flight,
I threw an forget -me -nots on the field and crashed in a panic on the ice.
A dove fly over her abandoned grave and understands
How desperately she loved him. He will sit, fold the wings and die.
So understand, people that are in life trials and pain
Because someone does not want to warm their love on his chest.
Torpachevam.
She drenches with bitter blood, taking me for infinity.
A terrible cry of an exhausted soul flies down and understands,
That the price is copper pennies, that no one understands her.
Even a dream of spring beauty is unheated, painfully pleasant
I did not fulfill a windy dream, the most stupid thirst for immense.
And around cruelty, the wall is covered with a lie and a reproach,
Indeed, that night the libertine-moon looked out into the windows inadvertently.
The pain of loss dug into the heart of a sting, forcing to stay in torment,
So that the soul does not forget that you have to leave with sleep.
And on the fingers the scars did not cooled down, stuck into the skin with pain and tears
For the dream in which there were pigeons with hot bodies.
Their flight, sudden, but mutual, interrupted the absurdity of the wave,
Thoughts a whirlwind, helplessly naive and still the same greedy moon.
Do not soar them in the sneakers, wounding a stupid pigeon,
He flew to the Council in the edging, turning the flight into a bad joke.
And the pigeon shook the feathers, rushed after the dream
And the last time she sighed, meeting with a crazy void.
Fear mixed in veins with scarlet blood, the horror of death drives away from sleep.
And love mixed with wild pain. Such is the absurdity of the price.
The dove is alive, and the stupid pigeon, having completed its last flight,
I threw an forget -me -nots on the field and crashed in a panic on the ice.
A dove fly over her abandoned grave and understands
How desperately she loved him. He will sit, fold the wings and die.
So understand, people that are in life trials and pain
Because someone does not want to warm their love on his chest.
Torpachevam.