Cradle Of Filth - An Enemy Led the Tempest
текст песни
36
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Cradle Of Filth - An Enemy Led the Tempest - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Как гордость предшествует крушению,
Он стоял на своем перед огненной стеной
Противоречащих хоров, и он принял веру призрака,
Чья судьба была предрешена
Меж прощением и насилием
Над мрачными руинами пахнет грозой,
Придающей их серенадам жестокое звучание
Чрез белые равнины, будто его крылатый парад
Теней, напряженно затачивающих свои затупившиеся лезвия.
На необъятных несведущих небесах
Его сила возросла
И стерла весь свет...
И что еще хуже - звезды в темноту унесла
И тогда закипел гром
И в сгущающейся ночи
Сотканная из мрака, пролегла линия между правдой и ложью,
Пересекая глотки воров
Как любовь пала, забитая,
Буря разразилась с самого дальнего берега небес
Обрушиваясь на землю,чтобы затмить все надежды.
Возможно, раскаяние могло бы сдержать священную войну.
Он не стал бы лицемерно кланяться,
Шепча проклятия ветру.
В бешенстве, неистовым ревом Барлога
он пытался перекричать бурю первородного греха.
Разгневанный с новой силой, бунтарь
Пробился через двери храма,
Подобно разъяренному хищному зверю,
И бросился на Восток, до полуночной мессы.
И там, где когда-то, в милых сердцу долинах,
Правило счастье,
Сейчас течет кровь из вскрытых вен.
И взгляд не в силах вынести вида родного праха.
Внезапно вспыхнул
отвратительный свет,
И голос трижды безумный
Пронесся в выси колючей речью
Ты породил ненависть там, где не ступала нога человека
И за эту смертельную ошибку,
Как упавшее утреннее солнце,
Гордыня будет опущена.
Он не стал бы лицемерно кланяться,
Шепча проклятия ветру.
И вот, гнев бога обрушивается сверху вниз...
Ты более не ангел, исполненный света,
А кровопийца, достойный отвращения
И по моей воле ты будешь страдать в огне.
Ворон каркнул: никогда!
Никогда, мать твою!
С этими словами, подобно тяжелому камню,
Брошенному в сторону золоченого трона,
Сопровождаемый легионами неисчислимыми,
Он расправил крылья, чтобы взлететь
В его глазах - картина отвращения?
Искаженная слезами, и вместо них
Рассвет времен и судеб, лицом к лицу
И так всю вечность.
Я выплакал по нем красные реки слез,
Они бежали, подобно крови, омывая раны и овраги,
Смывая вину, что была скользкой, как змей тянувшийся к Еве языком.
Как будто я забрался слишком высоко к небесам
За правдой, чтобы воочию узреть
мой ум, пьяный, слепой.
Увидеть ложь. Я был так глуп...
В холоде и одиночестве, лицом к обрыву
За темными воротами без обратного пути
Его золотая корона потускнела до черноты
Как и затяжная рана на сердце его.
С трепетом уничтожая волну культурного шока
На длинную веревку подвесить высоко
Девять заповедей,
Тянущихся к его поднятым вверх пальцам
Он стоял на своем перед огненной стеной
Противоречащих хоров, и он принял веру призрака,
Чья судьба была предрешена
Меж прощением и насилием
Над мрачными руинами пахнет грозой,
Придающей их серенадам жестокое звучание
Чрез белые равнины, будто его крылатый парад
Теней, напряженно затачивающих свои затупившиеся лезвия.
На необъятных несведущих небесах
Его сила возросла
И стерла весь свет...
И что еще хуже - звезды в темноту унесла
И тогда закипел гром
И в сгущающейся ночи
Сотканная из мрака, пролегла линия между правдой и ложью,
Пересекая глотки воров
Как любовь пала, забитая,
Буря разразилась с самого дальнего берега небес
Обрушиваясь на землю,чтобы затмить все надежды.
Возможно, раскаяние могло бы сдержать священную войну.
Он не стал бы лицемерно кланяться,
Шепча проклятия ветру.
В бешенстве, неистовым ревом Барлога
он пытался перекричать бурю первородного греха.
Разгневанный с новой силой, бунтарь
Пробился через двери храма,
Подобно разъяренному хищному зверю,
И бросился на Восток, до полуночной мессы.
И там, где когда-то, в милых сердцу долинах,
Правило счастье,
Сейчас течет кровь из вскрытых вен.
И взгляд не в силах вынести вида родного праха.
Внезапно вспыхнул
отвратительный свет,
И голос трижды безумный
Пронесся в выси колючей речью
Ты породил ненависть там, где не ступала нога человека
И за эту смертельную ошибку,
Как упавшее утреннее солнце,
Гордыня будет опущена.
Он не стал бы лицемерно кланяться,
Шепча проклятия ветру.
И вот, гнев бога обрушивается сверху вниз...
Ты более не ангел, исполненный света,
А кровопийца, достойный отвращения
И по моей воле ты будешь страдать в огне.
Ворон каркнул: никогда!
Никогда, мать твою!
С этими словами, подобно тяжелому камню,
Брошенному в сторону золоченого трона,
Сопровождаемый легионами неисчислимыми,
Он расправил крылья, чтобы взлететь
В его глазах - картина отвращения?
Искаженная слезами, и вместо них
Рассвет времен и судеб, лицом к лицу
И так всю вечность.
Я выплакал по нем красные реки слез,
Они бежали, подобно крови, омывая раны и овраги,
Смывая вину, что была скользкой, как змей тянувшийся к Еве языком.
Как будто я забрался слишком высоко к небесам
За правдой, чтобы воочию узреть
мой ум, пьяный, слепой.
Увидеть ложь. Я был так глуп...
В холоде и одиночестве, лицом к обрыву
За темными воротами без обратного пути
Его золотая корона потускнела до черноты
Как и затяжная рана на сердце его.
С трепетом уничтожая волну культурного шока
На длинную веревку подвесить высоко
Девять заповедей,
Тянущихся к его поднятым вверх пальцам
How pride precedes a crash,
He stood on his fire wall
Contrary to choirs, and he accepted the faith of the ghost,
Whose fate was predetermined
For example and violence
Above gloomy ruins smells a thunderstorm,
Cruel sounding their sieren
Through white plains, as if his winged parade
Shadows stagnating their faded blades.
On immense non-heaven
His power has increased
And erased the whole light ...
And what's worse - the stars in the dark took
And then boiled thunder
And in the thickening night
Woven from the gloom, ran the line between the truth and lies,
Crossing pharynx thieves
How the love fell crashed,
The storm broke out from the far shore of heaven
Walking on the ground to eclipse all hopes.
Perhaps repentance could hold back the sacred war.
He would not be hypocritically bowed,
Whispering the curse of the wind.
In rabies, fierce barrog roar
He tried to shout a storm of primary sin.
Angry with a new force, rebel
Pose through the door of the temple,
Like an enraged predatory beast,
And rushed to the east, until Midnight Mass.
And where once, in lovely the heart of the valleys,
Rule Happiness,
Now blood flows from opened veins.
And the view is not able to endure the type of native dust.
Suddenly flacked
disgusting light
And voice three times crazy
Straightening a barbed speech
You gave rise to hatred where there was no foot
And for this mortal mistake,
As fallen the morning sun,
The pride will be omitted.
He would not be hypocritically bowed,
Whispering the curse of the wind.
And so, the anger of God fell from top to bottom ...
You are no longer an angel performed by light,
And the bloodstroke, worthy disgust
And in my will, you will suffer in fire.
Raven killed: Never!
Never, your mother!
With these words, like heavy stone,
Abandoned towards the gilded throne,
Accompanied by the legions of incommens
He placed the wings to take off
In his eyes - a picture of disgust?
Distorted by tears, and instead of them
Dawn of times and fate, face to face
And so all eternity.
I flew on it the red rivers of tears,
They fled, like blood, washing wounds and ravines,
Washed the guilt that was slippery, as a snake stretching to Eve.
As if I climbed too high to heaven
Truth to urine
My mind, drunk, blind.
See false. I was so stupid ...
In the cold and loneliness, face to the cliff
Dark gates without a return path
His golden crown sweened to black
Like a protracted wound on his heart.
With trepidation, destroying the cultural shock wave
On a long rope suspend high
Nine commandments
Stretching to his raised up to fingers
He stood on his fire wall
Contrary to choirs, and he accepted the faith of the ghost,
Whose fate was predetermined
For example and violence
Above gloomy ruins smells a thunderstorm,
Cruel sounding their sieren
Through white plains, as if his winged parade
Shadows stagnating their faded blades.
On immense non-heaven
His power has increased
And erased the whole light ...
And what's worse - the stars in the dark took
And then boiled thunder
And in the thickening night
Woven from the gloom, ran the line between the truth and lies,
Crossing pharynx thieves
How the love fell crashed,
The storm broke out from the far shore of heaven
Walking on the ground to eclipse all hopes.
Perhaps repentance could hold back the sacred war.
He would not be hypocritically bowed,
Whispering the curse of the wind.
In rabies, fierce barrog roar
He tried to shout a storm of primary sin.
Angry with a new force, rebel
Pose through the door of the temple,
Like an enraged predatory beast,
And rushed to the east, until Midnight Mass.
And where once, in lovely the heart of the valleys,
Rule Happiness,
Now blood flows from opened veins.
And the view is not able to endure the type of native dust.
Suddenly flacked
disgusting light
And voice three times crazy
Straightening a barbed speech
You gave rise to hatred where there was no foot
And for this mortal mistake,
As fallen the morning sun,
The pride will be omitted.
He would not be hypocritically bowed,
Whispering the curse of the wind.
And so, the anger of God fell from top to bottom ...
You are no longer an angel performed by light,
And the bloodstroke, worthy disgust
And in my will, you will suffer in fire.
Raven killed: Never!
Never, your mother!
With these words, like heavy stone,
Abandoned towards the gilded throne,
Accompanied by the legions of incommens
He placed the wings to take off
In his eyes - a picture of disgust?
Distorted by tears, and instead of them
Dawn of times and fate, face to face
And so all eternity.
I flew on it the red rivers of tears,
They fled, like blood, washing wounds and ravines,
Washed the guilt that was slippery, as a snake stretching to Eve.
As if I climbed too high to heaven
Truth to urine
My mind, drunk, blind.
See false. I was so stupid ...
In the cold and loneliness, face to the cliff
Dark gates without a return path
His golden crown sweened to black
Like a protracted wound on his heart.
With trepidation, destroying the cultural shock wave
On a long rope suspend high
Nine commandments
Stretching to his raised up to fingers
Другие песни исполнителя: