GilliA - Я публикую сны
текст песни
26
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
GilliA - Я публикую сны - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Облик - чопорность, тела причёсаны, под черту к чёрту я публикую сны на доске почёта. ещё скачок. дети, нам плохо, кагуа наброском, дети, нам плохо ведь мы давно взрослые. я с палубы смыт, не могу всплыть, взгляд в крик, молчание - лишь пузыри. одноногий спринтер умер на старте дистанции от одиночества. мой смех и танцы приталены юмором карцеров, приправлены юными нами, расстроены усталыми струнами стали сутуло расстянутыми, как на сушку сыто вздёрнутые души болтаются скушно. нельзя оставить. и остатки тебя в памяти нитями вить. ведь на то и смерть, чтобы забыть пинцеты, браслеты, кольца и цепи в нацеженных стопках листов этих, газет на глянцевой, припадок с потолка меня разглядывает. я отдаю ему свои тетради, свои макеты мира, свои украденные у него же мысли и отдаю из-под колёс машин брызги, вечную боль глаз, розги ласк, кровь размазано бегущую под сотни миль в час. я выбрасываю тебе все свои флаги, фаланги трещин опечатанны схемой дней вещих. перед столь жалкой Вселенной вен углями я публикую сны на этих белых стенах. перед столь жалкой Вселенной вен углями я рисую сны на этих белых стенах.
И кранами игра на миг, как ранами течёт, застывая, я не спю, я ласкаю в этой ванне уже полвесны не моргая.
Я - безумие трёх потолков, подтолкнутый в клыки, потоком криков криво выбитый об стены сном, казнён будильником, и сколько пыли там. моё бельмо, только напильником гравированное око в кровь увидит мир этот размазанным красками. украсть бы их. ведь сны мои в контрасте чёрного и белого, столь инфракрасны. в пронстранстве публикаций я вижу потолок во всей проекции, на нём до солнца в сорок градусов по цельсию целится, и цель их не лицо, а моё сердце. ведь на то оно и смерть, чтобы забыть кресты и сети, и проволки заплетающие листы эти в потолки, которым я дарил свои заготовки снов, все свои мечты, чертежа миров и макеты пустоты. перед столь малым миром размером в один сон, перед столь малой верой молитвой в одно утро умри в этой комнате, ведь здесь будильники, а ведь Боги, они требовательны в верных. Миры перед столь жалкой Вселенной в вены ногтями я выцарапываю сны на этих белых стенах...
И кранами игра на миг, как ранами течёт, застывая, я не спю, я ласкаю в этой ванне уже полвесны не моргая.
Я - безумие трёх потолков, подтолкнутый в клыки, потоком криков криво выбитый об стены сном, казнён будильником, и сколько пыли там. моё бельмо, только напильником гравированное око в кровь увидит мир этот размазанным красками. украсть бы их. ведь сны мои в контрасте чёрного и белого, столь инфракрасны. в пронстранстве публикаций я вижу потолок во всей проекции, на нём до солнца в сорок градусов по цельсию целится, и цель их не лицо, а моё сердце. ведь на то оно и смерть, чтобы забыть кресты и сети, и проволки заплетающие листы эти в потолки, которым я дарил свои заготовки снов, все свои мечты, чертежа миров и макеты пустоты. перед столь малым миром размером в один сон, перед столь малой верой молитвой в одно утро умри в этой комнате, ведь здесь будильники, а ведь Боги, они требовательны в верных. Миры перед столь жалкой Вселенной в вены ногтями я выцарапываю сны на этих белых стенах...
The appearance is stiffness, the bodies are combed, under the hell to hell, I publish dreams on the board of honor. Another jump. Children, we feel bad, Kagua, children, we are bad for us for a long time adults. I have been washed off the deck, I can’t surfacing, my gaze into a cry, silence is just bubbles. The one -legged sprinter died at the start of the distance from loneliness. My laughter and dancing are fitted by the humor of the croats, seasoned with young ones, upset by tired strings became stooped, as if dried, dangled souls chatting cheekily. You can’t leave it. And the remnants of you in your memory with threads. After all, the death is to forget the tweezers, bracelets, rings and chains in the piles of these sheets of these, newspapers on Glovanseva, the seizure from the ceiling looks at me. I give him my notebooks, my models of the world, my thoughts stolen from him and give spray, eternal pain of the eyes, rods of caresses, blood is smeared with a hundred miles per hour from under the wheels. I throw you all my flags, the phalanx of cracks are sealed with the scheme of the days of prophetic. In front of such a miserable universe veins, I publish dreams on these white walls. In front of such a miserable universe vein with coals, I draw dreams on these white walls.
And with cranes, the game for a moment, like wounds flows, freezing, I do not sleep, I caress in this bathtub already not blinking.
I am the madness of three ceilings, pushed into fangs, a stream of screaming crookedly knocked against the walls with sleep, is executed by an alarm clock, and how much dust there. My Beelmo, only with a file, an engraved eye in the blood will see this world smeared with colors. Steal them. After all, my dreams are contrast to black and white, so infrared. In the pronouncement of publications, I see the ceiling in the entire projection, on it before the Sun in forty degrees Celsius aims, and their goal is not a face, but my heart. After all, it is death to forget the crosses and nets and wires braiding sheets into the ceilings, with which I gave my blanks of dreams, all my dreams, a drawing of worlds and layouts of void. Before such a small world in the size of one dream, before such a small faith in one morning, die in this room, because there are an alarms, and the gods, they are demanding in the faithful. The worlds in front of such a miserable universe in the vein with my nails I scratch dreams on these white walls ...
And with cranes, the game for a moment, like wounds flows, freezing, I do not sleep, I caress in this bathtub already not blinking.
I am the madness of three ceilings, pushed into fangs, a stream of screaming crookedly knocked against the walls with sleep, is executed by an alarm clock, and how much dust there. My Beelmo, only with a file, an engraved eye in the blood will see this world smeared with colors. Steal them. After all, my dreams are contrast to black and white, so infrared. In the pronouncement of publications, I see the ceiling in the entire projection, on it before the Sun in forty degrees Celsius aims, and their goal is not a face, but my heart. After all, it is death to forget the crosses and nets and wires braiding sheets into the ceilings, with which I gave my blanks of dreams, all my dreams, a drawing of worlds and layouts of void. Before such a small world in the size of one dream, before such a small faith in one morning, die in this room, because there are an alarms, and the gods, they are demanding in the faithful. The worlds in front of such a miserable universe in the vein with my nails I scratch dreams on these white walls ...
Другие песни исполнителя: