Karishka bestiya - ушёл.испарился. исчез.
текст песни
25
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Karishka bestiya - ушёл.испарился. исчез. - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
ушёл.испарился. исчез.
как будто и не было вовсе.
я просыпалась в восемь.
осень
держала в своих сетях повсеместно,
парила над городом.
как дрожжевое тесто
вздымались во мне чувства,
я умирала от голода,
внутри было "пусто/пусто"
как тут не стать грустной,
когда не во что воплотиться?
дородная наглая птица
загребала последние крошки,
суетливо кося глазом
вслед неотложке
в которой некие похитители
выкорчёвывали чьё-то счастье.
потирали ладошки наверное.
делили тушку на части.
в сумрачном городе питере
я далеко не первая
чьи жалобно-звонко и длительно
дребежжат нервы,
вытягиваясь на жилки.
ножи, вилки
всё-таки надо прятать.
до того, как звонит телефон
или кто-то родной и близкий скажет:
иди вон!
ты никому не нужен.
окурки летят в лужу,
небесные отражения,
измождённым черня телом.
так, между делом,
можно отметить рождение
очередной медицинской победы:
иду обедать
и всё делаю правильно.
главврач не догадается,
как изощрённо ранило
умницу и красавицу
в самое немогу
наступление очередного дня,
лишённого всякой надежды.
корчится под одеждой,
впивается туже ремня
уязвлённое самолюбие
в очередное "для",
в новое "чего ради?"
возложенное наивно
на алтарь золотых иллюзий.
и приставленное к награде.
И конечно, меня грузит!
мерзенько мне и противно.
здравствуйте, старые грабли!
вот. не прошло и года.
не породниться нам ли?
хеппи энд особого рода,
когда в пелену ночи
молча уходят люди...
to be contined... хочешь?
а то ли ещё будет...
как будто и не было вовсе.
я просыпалась в восемь.
осень
держала в своих сетях повсеместно,
парила над городом.
как дрожжевое тесто
вздымались во мне чувства,
я умирала от голода,
внутри было "пусто/пусто"
как тут не стать грустной,
когда не во что воплотиться?
дородная наглая птица
загребала последние крошки,
суетливо кося глазом
вслед неотложке
в которой некие похитители
выкорчёвывали чьё-то счастье.
потирали ладошки наверное.
делили тушку на части.
в сумрачном городе питере
я далеко не первая
чьи жалобно-звонко и длительно
дребежжат нервы,
вытягиваясь на жилки.
ножи, вилки
всё-таки надо прятать.
до того, как звонит телефон
или кто-то родной и близкий скажет:
иди вон!
ты никому не нужен.
окурки летят в лужу,
небесные отражения,
измождённым черня телом.
так, между делом,
можно отметить рождение
очередной медицинской победы:
иду обедать
и всё делаю правильно.
главврач не догадается,
как изощрённо ранило
умницу и красавицу
в самое немогу
наступление очередного дня,
лишённого всякой надежды.
корчится под одеждой,
впивается туже ремня
уязвлённое самолюбие
в очередное "для",
в новое "чего ради?"
возложенное наивно
на алтарь золотых иллюзий.
и приставленное к награде.
И конечно, меня грузит!
мерзенько мне и противно.
здравствуйте, старые грабли!
вот. не прошло и года.
не породниться нам ли?
хеппи энд особого рода,
когда в пелену ночи
молча уходят люди...
to be contined... хочешь?
а то ли ещё будет...
left. Gone.
As if it were not at all.
I woke up at eight.
autumn
I kept in my networks everywhere,
Parked over the city.
Like a yeast dough
Feelings rose in me
I was dying of hunger
Inside was "empty/empty"
How to not become sad here,
When is there nothing to be realized?
Democular, impudent bird
raped the last crumbs,
Fussy mowing an eye
Following the inspection
in which some kidnappers
They uprooted someone's happiness.
They probably rubbed his hands.
They divided the carcass into pieces.
in the gloomy city of St. Petersburg
I'm far from the first
Whose plaintive and long
Drebezhazha nerves
Extending to the veins.
knives, forks
Still, you need to hide.
Before the phone calls
Or someone dear and close will say:
Go out!
Nobody needs you.
cigarette butts fly to a puddle,
Heavenly reflections,
Corrected in the body with a body.
So, between business,
Birth can be noted
Another medical victory:
I'm going to dinner
And I do everything right.
The head physician will not guess
As it was sophisticated
Clever and beauty
I can’t
The offensive of the next day
devoid of all hope.
writhes under the clothes,
The belt bakes tight
Wound pride
In the next "for",
In the new "why?"
Naive
On the altar of golden illusions.
And assigned to the award.
And of course, I am loading me!
It is freely disgusted to me.
Hello, old rake!
here. In less than a year has passed.
Wouldn't we relax?
Happy and a special kind,
When in a veil of the night
People leave silently ...
to be contact ... Do you want?
And it will still be ...
As if it were not at all.
I woke up at eight.
autumn
I kept in my networks everywhere,
Parked over the city.
Like a yeast dough
Feelings rose in me
I was dying of hunger
Inside was "empty/empty"
How to not become sad here,
When is there nothing to be realized?
Democular, impudent bird
raped the last crumbs,
Fussy mowing an eye
Following the inspection
in which some kidnappers
They uprooted someone's happiness.
They probably rubbed his hands.
They divided the carcass into pieces.
in the gloomy city of St. Petersburg
I'm far from the first
Whose plaintive and long
Drebezhazha nerves
Extending to the veins.
knives, forks
Still, you need to hide.
Before the phone calls
Or someone dear and close will say:
Go out!
Nobody needs you.
cigarette butts fly to a puddle,
Heavenly reflections,
Corrected in the body with a body.
So, between business,
Birth can be noted
Another medical victory:
I'm going to dinner
And I do everything right.
The head physician will not guess
As it was sophisticated
Clever and beauty
I can’t
The offensive of the next day
devoid of all hope.
writhes under the clothes,
The belt bakes tight
Wound pride
In the next "for",
In the new "why?"
Naive
On the altar of golden illusions.
And assigned to the award.
And of course, I am loading me!
It is freely disgusted to me.
Hello, old rake!
here. In less than a year has passed.
Wouldn't we relax?
Happy and a special kind,
When in a veil of the night
People leave silently ...
to be contact ... Do you want?
And it will still be ...