Гагарин Остался Голодный - Бесконечная
текст песни
10
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Гагарин Остался Голодный - Бесконечная - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Она смеялась наизнанку и постигала бесконечность
Юдоли вечного сияния, что выжигало ум и сердце
И не участвуя в спектакле, всегда оказывалась в центре
Объектом нестерпимой страсти, толпы блаживших и блаженных
И своды храмов православных и небосвод лесных ашрамов
И мшистый быт, и техно-рейвы в калейдоскопе дней метельных
Сменялись, а она смеялась. Сам бог крутил те карусели
И от падений сотни шрамов остались, но их нет на теле
Моя безумная Цирцея, катай же бусинку по сцене
Орда мужей сопит свинея и на манжеты брызжет семя
Нас отделяет сто дней лета, от первой встречи до конечной
Почти семь сотен километров и исковерканная вечность
Вот с Петроградки на Таганку мчит поезд пару дней развеять
И вещи собраны в охапку и в чудеса есть силы верить
А я стою на полустанке, мрачнее Северной Кореи
Смотрю как свет в купе тускнеет, в пространстве, где редеют ели
Позволь из памяти мне сгинуть, сойти с путей, покинуть местность
И с упоением постигнуть, юдоли скорбной бесконечность.
Пятнадцатилетнюю Кировчанку изнасиловали двое граждан республики Азербайджан
Изнасиловали, изнасиловали, двое!
Изнасиловали, изнасиловали, двое!
И Я!
И Я!
Двое!
И Я!
И Я!
Двое!
Изнасиловали, изнасиловали, двое!
Юдоли вечного сияния, что выжигало ум и сердце
И не участвуя в спектакле, всегда оказывалась в центре
Объектом нестерпимой страсти, толпы блаживших и блаженных
И своды храмов православных и небосвод лесных ашрамов
И мшистый быт, и техно-рейвы в калейдоскопе дней метельных
Сменялись, а она смеялась. Сам бог крутил те карусели
И от падений сотни шрамов остались, но их нет на теле
Моя безумная Цирцея, катай же бусинку по сцене
Орда мужей сопит свинея и на манжеты брызжет семя
Нас отделяет сто дней лета, от первой встречи до конечной
Почти семь сотен километров и исковерканная вечность
Вот с Петроградки на Таганку мчит поезд пару дней развеять
И вещи собраны в охапку и в чудеса есть силы верить
А я стою на полустанке, мрачнее Северной Кореи
Смотрю как свет в купе тускнеет, в пространстве, где редеют ели
Позволь из памяти мне сгинуть, сойти с путей, покинуть местность
И с упоением постигнуть, юдоли скорбной бесконечность.
Пятнадцатилетнюю Кировчанку изнасиловали двое граждан республики Азербайджан
Изнасиловали, изнасиловали, двое!
Изнасиловали, изнасиловали, двое!
И Я!
И Я!
Двое!
И Я!
И Я!
Двое!
Изнасиловали, изнасиловали, двое!
She laughed inside out and comprehended infinity
Valleys of eternal sunshine that burned the mind and heart
And without participating in the performance, she always found herself in the center
An object of unbearable passion, a crowd of blessed and blessed
And the vaults of Orthodox churches and the firmament of forest ashrams
And mossy life, and techno raves in the kaleidoscope of blizzard days
They took turns, and she laughed. God himself spun those carousels
And hundreds of scars remained from the falls, but they are not on the body
My crazy Circe, roll the bead across the stage
A horde of husbands sniffles a pig and splashes semen on their cuffs
We are separated by a hundred days of summer, from the first meeting to the final one.
Almost seven hundred kilometers and a distorted eternity
Here's a train rushing from Petrogradka to Taganka for a couple of days to dispel
And things are gathered in an armful and there is strength to believe in miracles
And I'm standing at a stop, darker than North Korea
I watch how the light in the compartment dims, in the space where the spruce trees are thinning
Let me disappear from memory, leave the path, leave the area
And with rapture to comprehend the vale of sorrowful infinity.
A fifteen-year-old Kirov resident was raped by two citizens of the Republic of Azerbaijan
Raped, raped, two!
Raped, raped, two!
AND I!
AND I!
Two!
AND I!
AND I!
Two!
Raped, raped, two!
Valleys of eternal sunshine that burned the mind and heart
And without participating in the performance, she always found herself in the center
An object of unbearable passion, a crowd of blessed and blessed
And the vaults of Orthodox churches and the firmament of forest ashrams
And mossy life, and techno raves in the kaleidoscope of blizzard days
They took turns, and she laughed. God himself spun those carousels
And hundreds of scars remained from the falls, but they are not on the body
My crazy Circe, roll the bead across the stage
A horde of husbands sniffles a pig and splashes semen on their cuffs
We are separated by a hundred days of summer, from the first meeting to the final one.
Almost seven hundred kilometers and a distorted eternity
Here's a train rushing from Petrogradka to Taganka for a couple of days to dispel
And things are gathered in an armful and there is strength to believe in miracles
And I'm standing at a stop, darker than North Korea
I watch how the light in the compartment dims, in the space where the spruce trees are thinning
Let me disappear from memory, leave the path, leave the area
And with rapture to comprehend the vale of sorrowful infinity.
A fifteen-year-old Kirov resident was raped by two citizens of the Republic of Azerbaijan
Raped, raped, two!
Raped, raped, two!
AND I!
AND I!
Two!
AND I!
AND I!
Two!
Raped, raped, two!