Гарик Осипов - Двое
текст песни
28
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Гарик Осипов - Двое - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Окраина. Бетонной "башни"
балконы смотрят на пустырь.
За пустырем седой и важный
упырь отгрохал "монастырь".
Он третьи сутки голодает,
разжевывая свой урюк,
и в воду камешки кидает,
улыбкой провожая звук.
Он поселился тут недавно,
поняв, что годы не вернуть,
ленивец с головою фавна,
с душой как пролитая ртуть.
В уединении залива,
но в двух шагах от нищеты,
он отдыхает под оливой
и крутит старые пласты.
Закутанный в махровый кокон,
как театральный фараон,
он дразнит взор немытых окон,
кормлением чаек и ворон.
По выходным в кабриолете,
затарившись для барбекю,
в усадьбу приезжают дети,
поют и пляшут старику...
Сегодня тихо, невульгарно
расслабился под полный штиль,
что жизнь? - разыгранный бездарно,
самодiяльный пуримшпиль.
Мы внуки лейтенанта Яхве,
рубины в солнечных часах,
пора подумать и о яхте,
о парусах, о парусах...
Пусть кинокамера покажет,
свершая утренний облет,
балконы прокаженной "башни",
где тоже кое-кто живет.
Судьбою загнаны как зэки
в многоэтажные гробы
его вчерашние коллеги,
чьи имена он не забыл.
Конверт сжимая от повестки,
безмолвием рассветным пьян,
следит в окно без занавески
за ним голодный Азизян.
балконы смотрят на пустырь.
За пустырем седой и важный
упырь отгрохал "монастырь".
Он третьи сутки голодает,
разжевывая свой урюк,
и в воду камешки кидает,
улыбкой провожая звук.
Он поселился тут недавно,
поняв, что годы не вернуть,
ленивец с головою фавна,
с душой как пролитая ртуть.
В уединении залива,
но в двух шагах от нищеты,
он отдыхает под оливой
и крутит старые пласты.
Закутанный в махровый кокон,
как театральный фараон,
он дразнит взор немытых окон,
кормлением чаек и ворон.
По выходным в кабриолете,
затарившись для барбекю,
в усадьбу приезжают дети,
поют и пляшут старику...
Сегодня тихо, невульгарно
расслабился под полный штиль,
что жизнь? - разыгранный бездарно,
самодiяльный пуримшпиль.
Мы внуки лейтенанта Яхве,
рубины в солнечных часах,
пора подумать и о яхте,
о парусах, о парусах...
Пусть кинокамера покажет,
свершая утренний облет,
балконы прокаженной "башни",
где тоже кое-кто живет.
Судьбою загнаны как зэки
в многоэтажные гробы
его вчерашние коллеги,
чьи имена он не забыл.
Конверт сжимая от повестки,
безмолвием рассветным пьян,
следит в окно без занавески
за ним голодный Азизян.
Outskirts. Concrete "tower"
Balconies look at the wasteland.
Behind the deserted gray and important
The ghoul buried the "Monastery".
He is starving for the third day,
Having chewing his Uryuk,
And he throws pebbles into the water,
Spending the sound with a smile.
He settled here recently,
Realizing that the years cannot be returned,
Ladovets with the head of the faun,
With a soul like spilled mercury.
In solitude of the bay,
but a stone's throw from poverty,
He is resting under olive
And turns the old layers.
Wrapped in a terry cocoon,
Like a theater pharaoh,
He teases the gaze of unwashed windows,
feeding gulls and raven.
On weekends in a convertible,
Staging for barbecue,
Children come to the estate,
They sing and dance to the old man ...
Quietly, neoulgarly today
Relaxed under a complete calm
What is life? - Played mediocre
Self -Diagular Purimshepil.
We are the grandchildren of Lieutenant Jahweh,
Rubins in the sunny clock,
It's time to think about the yacht
About sails, about sails ...
Let the movie camera show
Turning the morning flight,
The balconies of the leaked "tower",
Where someone also lives.
Fate driven like prisoners
In multi -storey coffins
His colleagues yesterday,
Whose names he did not forget.
The envelope is squeezing from the agenda,
Silent Dawn, drunk,
Following the window without a curtain
Behind him is hungry Azizyan.
Balconies look at the wasteland.
Behind the deserted gray and important
The ghoul buried the "Monastery".
He is starving for the third day,
Having chewing his Uryuk,
And he throws pebbles into the water,
Spending the sound with a smile.
He settled here recently,
Realizing that the years cannot be returned,
Ladovets with the head of the faun,
With a soul like spilled mercury.
In solitude of the bay,
but a stone's throw from poverty,
He is resting under olive
And turns the old layers.
Wrapped in a terry cocoon,
Like a theater pharaoh,
He teases the gaze of unwashed windows,
feeding gulls and raven.
On weekends in a convertible,
Staging for barbecue,
Children come to the estate,
They sing and dance to the old man ...
Quietly, neoulgarly today
Relaxed under a complete calm
What is life? - Played mediocre
Self -Diagular Purimshepil.
We are the grandchildren of Lieutenant Jahweh,
Rubins in the sunny clock,
It's time to think about the yacht
About sails, about sails ...
Let the movie camera show
Turning the morning flight,
The balconies of the leaked "tower",
Where someone also lives.
Fate driven like prisoners
In multi -storey coffins
His colleagues yesterday,
Whose names he did not forget.
The envelope is squeezing from the agenda,
Silent Dawn, drunk,
Following the window without a curtain
Behind him is hungry Azizyan.
Другие песни исполнителя: