Генадий Жуков - Вот этот город
текст песни
33
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Генадий Жуков - Вот этот город - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Вот этот город...
Я скажу, что люблю,
Но скажу, что люблю вослед
Любви, что этим городом прошла...
Вот этот город...
Я скажу, что люблю
Этот синий прозрачный свет
Зависшего над городом крыла.
Только, что ж я люблю? Дым его площадей,
Или пьяную пену помпезных огней,
Беломраморный зал — там, где вор и делец —
Иль промозглый подвал — там, где сор и певец —
Этот город, где Ника, как выкрик летит
Над растресканной жалобой Кариатид,
Над подсохшею коркою вечных трущоб?
Я люблю этот город. Но... что же еще?
Город,
Детский отсвет ловлю
В беглых взглядах твоих людей,
В кипении наречий и племен.
Вот этот город.
Я скажу, что люблю —
Все больнее и все нежней —
Мой детский, мой неутоленный сон...
И ты помни, душа, отчего суета:
Здесь врата на Кавказ и в Россию врата,
И не слышно за гулом и лязгом ворот,
Что мальчоночка мне под гитару поет,
А залетный торговец с компанией дам
Переводит мальчоночке жизнь по складам,
И, прищурясь, глядят приблатненный юнец,
И отец городской — он же крестный отец.
Из России сквозняк, да с Кавказа сквозняк,
Повстречавшись — как скорый, и как товарняк —
Вдохновенно гудят в разошедшийся шов
Приоткрытых ворот... Только, что же еще?..
...а еще старый двор, проперченный золой,
С легендарной, воспетой ростовской урлой,
И родное, а нынче чужое, окно —
Я ушел, а оно еще отворено...
А потом, проржавев на придонных ветрах,
Дом рассыплется в пыль, дом рассыплется в прах,
И сотрется, и в Дон — с талым снегом — стечет...
Я люблю этот город. Но, что же еще?..
Уходящий мой город, мальчишеский сон,
Убывающий в небыль, сползающий в Дон,
Уносимый потоком безжалостных дней,
Мне швыряет, как пену, своих голубей!
И в бегущей — сквозь пену — галдящей толпе,
Я бегу — я со всеми — я сам по себе,
И теряю свой след, и мой путь освещен
Этим детским лицом. Только, что же еще...
Слышишь?
Да ты и не слышишь, о чем я тебе!
Кто я тебе... и что ты мне... Да, я люблю — но, кто я тебе?
Тише —
Сам себе я твержу — что я, могу сказать? —
Только
Смешенье снов и слов — все, что скажу...
Знаешь —
Вся нежность моя и боль —
Ночью
Нежнее боль и нежность больней...
Позже,
Пусть кто-нибудь скажет: что же еще?
Позже
Пусть кто-нибудь скажет, в чем виноват,
После,
Когда взойдут огни и сойдет закат
После...
Но это после меня.
Да...
Я скажу, что люблю,
Но скажу, что люблю вослед
Любви, что этим городом прошла...
Вот этот город...
Я скажу, что люблю
Этот синий прозрачный свет
Зависшего над городом крыла.
Только, что ж я люблю? Дым его площадей,
Или пьяную пену помпезных огней,
Беломраморный зал — там, где вор и делец —
Иль промозглый подвал — там, где сор и певец —
Этот город, где Ника, как выкрик летит
Над растресканной жалобой Кариатид,
Над подсохшею коркою вечных трущоб?
Я люблю этот город. Но... что же еще?
Город,
Детский отсвет ловлю
В беглых взглядах твоих людей,
В кипении наречий и племен.
Вот этот город.
Я скажу, что люблю —
Все больнее и все нежней —
Мой детский, мой неутоленный сон...
И ты помни, душа, отчего суета:
Здесь врата на Кавказ и в Россию врата,
И не слышно за гулом и лязгом ворот,
Что мальчоночка мне под гитару поет,
А залетный торговец с компанией дам
Переводит мальчоночке жизнь по складам,
И, прищурясь, глядят приблатненный юнец,
И отец городской — он же крестный отец.
Из России сквозняк, да с Кавказа сквозняк,
Повстречавшись — как скорый, и как товарняк —
Вдохновенно гудят в разошедшийся шов
Приоткрытых ворот... Только, что же еще?..
...а еще старый двор, проперченный золой,
С легендарной, воспетой ростовской урлой,
И родное, а нынче чужое, окно —
Я ушел, а оно еще отворено...
А потом, проржавев на придонных ветрах,
Дом рассыплется в пыль, дом рассыплется в прах,
И сотрется, и в Дон — с талым снегом — стечет...
Я люблю этот город. Но, что же еще?..
Уходящий мой город, мальчишеский сон,
Убывающий в небыль, сползающий в Дон,
Уносимый потоком безжалостных дней,
Мне швыряет, как пену, своих голубей!
И в бегущей — сквозь пену — галдящей толпе,
Я бегу — я со всеми — я сам по себе,
И теряю свой след, и мой путь освещен
Этим детским лицом. Только, что же еще...
Слышишь?
Да ты и не слышишь, о чем я тебе!
Кто я тебе... и что ты мне... Да, я люблю — но, кто я тебе?
Тише —
Сам себе я твержу — что я, могу сказать? —
Только
Смешенье снов и слов — все, что скажу...
Знаешь —
Вся нежность моя и боль —
Ночью
Нежнее боль и нежность больней...
Позже,
Пусть кто-нибудь скажет: что же еще?
Позже
Пусть кто-нибудь скажет, в чем виноват,
После,
Когда взойдут огни и сойдет закат
После...
Но это после меня.
Да...
This is the city...
I'll say that I love you
But I will say that I love you after
The love that passed through this city...
This is the city...
I'll say that I love you
This blue transparent light
A wing hovering over the city.
Just what do I love? The smoke of its squares,
Or the drunken foam of pompous lights,
The white marble hall is where the thief and businessman are
Or a dank basement - where the rubbish and the singer -
This city where Nika flies like a cry
Over the cracked lament of the Caryatids,
Above the dried crust of eternal slums?
I love this city. But... what else?
City,
I catch the child's light
In the cursory glances of your people,
In the boiling of dialects and tribes.
This is the city.
I'll say that I love you -
More and more painful and more tender -
My childhood, my unquenchable dream...
And you remember, soul, why there is vanity:
Here are the gates to the Caucasus and the gates to Russia,
And you can’t hear it behind the roar and clanging of the gates,
That little boy sings to me with a guitar,
And a visiting merchant with a company of ladies
Translates the boy's life into warehouses,
And, squinting, they look at the rich young man,
And the city father is also the godfather.
There is a draft from Russia, and a draft from the Caucasus,
Having met - like an ambulance, and like a freight train -
They hum with inspiration into the split seam
The gates are slightly open... But what else?..
...and also the old yard, peppered with ash,
With the legendary, glorified Rostov urla,
And the dear, but now alien, window -
I left and it was still open...
And then, rusting in the bottom winds,
The house will crumble to dust, the house will crumble to dust,
And it will be erased, and will flow into the Don - with melted snow...
I love this city. But what else?..
My passing city, a boy's dream,
Waning into fiction, sliding into the Don,
Carried away by the flow of merciless days,
He throws his pigeons at me like foam!
And in the running - through the foam - noisy crowd,
I'm running - I'm with everyone - I'm on my own,
And I lose my track and my path is illuminated
With this baby face. Just what else...
Do you hear?
Yes, you don’t even hear what I’m talking about!
Who am I to you... and what are you to me... Yes, I love - but who am I to you?
Quiet -
I keep telling myself - what can I say? —
Only
A mixture of dreams and words is all I can say...
You know -
All my tenderness and pain -
At night
The pain is more tender and the tenderness is more painful...
Later,
Let someone say: what else?
Later
Let someone tell me what's to blame
After,
When the lights come up and the sunset goes down
After...
But that's after me.
Yes...
I'll say that I love you
But I will say that I love you after
The love that passed through this city...
This is the city...
I'll say that I love you
This blue transparent light
A wing hovering over the city.
Just what do I love? The smoke of its squares,
Or the drunken foam of pompous lights,
The white marble hall is where the thief and businessman are
Or a dank basement - where the rubbish and the singer -
This city where Nika flies like a cry
Over the cracked lament of the Caryatids,
Above the dried crust of eternal slums?
I love this city. But... what else?
City,
I catch the child's light
In the cursory glances of your people,
In the boiling of dialects and tribes.
This is the city.
I'll say that I love you -
More and more painful and more tender -
My childhood, my unquenchable dream...
And you remember, soul, why there is vanity:
Here are the gates to the Caucasus and the gates to Russia,
And you can’t hear it behind the roar and clanging of the gates,
That little boy sings to me with a guitar,
And a visiting merchant with a company of ladies
Translates the boy's life into warehouses,
And, squinting, they look at the rich young man,
And the city father is also the godfather.
There is a draft from Russia, and a draft from the Caucasus,
Having met - like an ambulance, and like a freight train -
They hum with inspiration into the split seam
The gates are slightly open... But what else?..
...and also the old yard, peppered with ash,
With the legendary, glorified Rostov urla,
And the dear, but now alien, window -
I left and it was still open...
And then, rusting in the bottom winds,
The house will crumble to dust, the house will crumble to dust,
And it will be erased, and will flow into the Don - with melted snow...
I love this city. But what else?..
My passing city, a boy's dream,
Waning into fiction, sliding into the Don,
Carried away by the flow of merciless days,
He throws his pigeons at me like foam!
And in the running - through the foam - noisy crowd,
I'm running - I'm with everyone - I'm on my own,
And I lose my track and my path is illuminated
With this baby face. Just what else...
Do you hear?
Yes, you don’t even hear what I’m talking about!
Who am I to you... and what are you to me... Yes, I love - but who am I to you?
Quiet -
I keep telling myself - what can I say? —
Only
A mixture of dreams and words is all I can say...
You know -
All my tenderness and pain -
At night
The pain is more tender and the tenderness is more painful...
Later,
Let someone say: what else?
Later
Let someone tell me what's to blame
After,
When the lights come up and the sunset goes down
After...
But that's after me.
Yes...