Геннадий Викторович Жуков - Вот этот город
текст песни
29
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Геннадий Викторович Жуков - Вот этот город - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Вот этот город...
Я скажу, что люблю,
но скажу, что люблю вослед
любви, что этим городом прошла...
Вот этот город...
Я скажу, что люблю
этот синий прозрачный свет
зависшего над городом крыла.
Только что ж я люблю? Дым его площадей,
или пьяную пену помпезных огней,
беломраморный зал – там, где вор и делец –
иль промозглый подвал – там, где сор и певец –
этот город, где Ника, как выкрик летит
над растресканой жалобой Кариатид,
над подсохшею коркою вечных трущоб?
Я люблю этот город. Но... что же еще?
Город,
детский отсвет ловлю
в беглых взглядах твоих людей,
в кипении наречий и племен.
Вот этот город.
Я скажу, что люблю –
все больнее и все нежней –
мой детский, мой неутоленный сон...
И ты помни, душа, отчего суета:
здесь врата на Кавказ и в Россию врата,
и не слышно за гулом и лязгом ворот,
что мальчоночка мне под гитару поет,
а залетный торговец с компанией дам
переводит мальчоночке жизнь по складам,
и, прищурясь, глядят приблатненный юнец,
и отец городской – он же крестный отец.
Из России сквозняк, да с Кавказа сквозняк,
повстречавшись – как скорый, и как товарняк –
вдохновенно гудят в разошедшийся шов
приоткрытых ворот...
Только, что же еще?..
...а еще старый двор, проперченный золой,
с легендарной, воспетой ростовской урлой,
и родное, а нынче чужое, окно –
я ушел, а оно еще отворено...
А потом, проржавев на придонных ветрах,
дом рассыплется в пыль, дом рассыплется в прах,
и сотрется, и в Дон – с талым снегом – стечет...
Я люблю этот город.
Но, что же еще?..
Так за что же люблю этот суетный Дон,
Этот рынок, запаянный в жаркий гудрон,
Под бряцанье страстей и бряцанье монет
Проживающий память, теряющий след.
"Я люблю" - что за жалкая горсточка слов
В треске новых обносков и старых обнов;
"Я люблю" - повторяю, "люблю" - говорю,
Я люблю! я люблю, только что я люблю?
И в бурлящей, сквозящей, бегущей толпе
Я бегу, я со всеми и сам по себе,
И теряю свой след. и мой путь освещён
Этим детским лицом, только что же ещё?
Уходящий мой город, мальчишеский сон,
убывающий в небыль, сползающий в Дон,
уносимый потоком безжалостных дней,
мне швыряет, как пену, своих голубей!
И в бурлящей, сквозящей, бегущей толпе
Я бегу, я со всеми и сам по себе,
И теряю свой след. и мой путь освещён
Этим детским лицом, только что же ещё?
Слышишь?
Да ты и не слышишь, о чем я тебе!
Кто я тебе... и что ты мне... Да, я люблю – но, кто я тебе?
Тише –
сам себе я твержу – что я, могу сказать? –
только
смешенье снов и слов – все, что скажу...
Знаешь –
вся нежность моя и боль –
ночью
нежнее боль и нежность больней...
Позже,
пусть кто-нибудь скажет: что же еще?
Позже
пусть кто-нибудь скажет, в чем виноват,
после,
когда взойдут огни и сойдет закат
после...
Но, это после меня.
Да...
Я скажу, что люблю,
но скажу, что люблю вослед
любви, что этим городом прошла...
Вот этот город...
Я скажу, что люблю
этот синий прозрачный свет
зависшего над городом крыла.
Только что ж я люблю? Дым его площадей,
или пьяную пену помпезных огней,
беломраморный зал – там, где вор и делец –
иль промозглый подвал – там, где сор и певец –
этот город, где Ника, как выкрик летит
над растресканой жалобой Кариатид,
над подсохшею коркою вечных трущоб?
Я люблю этот город. Но... что же еще?
Город,
детский отсвет ловлю
в беглых взглядах твоих людей,
в кипении наречий и племен.
Вот этот город.
Я скажу, что люблю –
все больнее и все нежней –
мой детский, мой неутоленный сон...
И ты помни, душа, отчего суета:
здесь врата на Кавказ и в Россию врата,
и не слышно за гулом и лязгом ворот,
что мальчоночка мне под гитару поет,
а залетный торговец с компанией дам
переводит мальчоночке жизнь по складам,
и, прищурясь, глядят приблатненный юнец,
и отец городской – он же крестный отец.
Из России сквозняк, да с Кавказа сквозняк,
повстречавшись – как скорый, и как товарняк –
вдохновенно гудят в разошедшийся шов
приоткрытых ворот...
Только, что же еще?..
...а еще старый двор, проперченный золой,
с легендарной, воспетой ростовской урлой,
и родное, а нынче чужое, окно –
я ушел, а оно еще отворено...
А потом, проржавев на придонных ветрах,
дом рассыплется в пыль, дом рассыплется в прах,
и сотрется, и в Дон – с талым снегом – стечет...
Я люблю этот город.
Но, что же еще?..
Так за что же люблю этот суетный Дон,
Этот рынок, запаянный в жаркий гудрон,
Под бряцанье страстей и бряцанье монет
Проживающий память, теряющий след.
"Я люблю" - что за жалкая горсточка слов
В треске новых обносков и старых обнов;
"Я люблю" - повторяю, "люблю" - говорю,
Я люблю! я люблю, только что я люблю?
И в бурлящей, сквозящей, бегущей толпе
Я бегу, я со всеми и сам по себе,
И теряю свой след. и мой путь освещён
Этим детским лицом, только что же ещё?
Уходящий мой город, мальчишеский сон,
убывающий в небыль, сползающий в Дон,
уносимый потоком безжалостных дней,
мне швыряет, как пену, своих голубей!
И в бурлящей, сквозящей, бегущей толпе
Я бегу, я со всеми и сам по себе,
И теряю свой след. и мой путь освещён
Этим детским лицом, только что же ещё?
Слышишь?
Да ты и не слышишь, о чем я тебе!
Кто я тебе... и что ты мне... Да, я люблю – но, кто я тебе?
Тише –
сам себе я твержу – что я, могу сказать? –
только
смешенье снов и слов – все, что скажу...
Знаешь –
вся нежность моя и боль –
ночью
нежнее боль и нежность больней...
Позже,
пусть кто-нибудь скажет: что же еще?
Позже
пусть кто-нибудь скажет, в чем виноват,
после,
когда взойдут огни и сойдет закат
после...
Но, это после меня.
Да...
This city ...
I will say that I love
But I will say that I love after
love that this city has passed ...
This city ...
I'll say that I love
This blue transparent light
Hanging a wing over the city.
But just I love? The smoke of his area
or drunken foam of pompous lights,
White -ramorn Hall - where the thief and deeds -
Or a dank basement - where the sides and singer -
This city, where nickname, like a cry flies
above the cracked complaint of Cariathid,
Above dried crust of eternal slums?
I love this city. But ... what else?
City,
Children's reflection catch
in the runaways of your people,
In a boil of adverbs and tribes.
This is this city.
I will say that I love -
more painfully and more tender -
My childish, my unlikely dream ...
And you remember, soul, why vanity:
Here the gates to the Caucasus and to Russia of the gates,
And you are not heard behind the rumble and clang the gate,
that the booby sing me under the guitar,
and a bonnet merchant with a company of ladies
transfers a booby life in warehouses,
And, squinting, they look at the gained youth,
And the father of the city - he is the godfather.
From Russia draft, but from the Caucasus draft,
Having met - like a quick, and as a commodity -
With inspiration, they are buzzing into the dispersed seam
Ajar gates ...
Just what else? ..
... and also the old courtyard, sprinkled with ash,
with the legendary, sung by Rostov Urlah,
and native, and now someone else's, window -
I left, but it is still blown ...
And then, rusting on the tributary winds,
The house is scattered into dust, the house will crumble to dust,
And they will erase, and in the Don - with melt snow - drains ...
I love this city.
But what else? ..
So why I love this vain don,
This market, stained in hot buzzing,
Under the rattles of passions and the rattles of coins
Living memory losing the mark.
"I love" - what a miserable handful of words
In the cod of new castles and old renewal;
"I love" - I repeat, "I love" - I say,
I love! I love, just what I love?
And in a seething, showing, running crowd
I run, I am with everyone and on my own,
And I lose my mark. And my path is lit
This child’s face, just what else?
The departing of my city, a boyish dream,
descending into a fiery crawling into the Don,
carried away by a stream of ruthless days,
He throws me like a foam, his pigeons!
And in a seething, showing, running crowd
I run, I am with everyone and on my own,
And I lose my mark. And my path is lit
This child’s face, just what else?
Do you hear?
Yes, you don’t hear what I mean to you!
Who am I to you ... And what do you need to me ... Yes, I love - but who am I to you?
Quiet -
I am repeating to myself - what can I say? -
only
Funny dreams and words - everything that I will say ...
You know -
All my tenderness and pain -
at night
more tender pain and tenderness is more painful ...
Later,
Let anyone say: what else?
Later
Let someone say what is to blame for
after,
When the lights will rise and the sunset will come down
after...
But this is after me.
Yes...
I will say that I love
But I will say that I love after
love that this city has passed ...
This city ...
I'll say that I love
This blue transparent light
Hanging a wing over the city.
But just I love? The smoke of his area
or drunken foam of pompous lights,
White -ramorn Hall - where the thief and deeds -
Or a dank basement - where the sides and singer -
This city, where nickname, like a cry flies
above the cracked complaint of Cariathid,
Above dried crust of eternal slums?
I love this city. But ... what else?
City,
Children's reflection catch
in the runaways of your people,
In a boil of adverbs and tribes.
This is this city.
I will say that I love -
more painfully and more tender -
My childish, my unlikely dream ...
And you remember, soul, why vanity:
Here the gates to the Caucasus and to Russia of the gates,
And you are not heard behind the rumble and clang the gate,
that the booby sing me under the guitar,
and a bonnet merchant with a company of ladies
transfers a booby life in warehouses,
And, squinting, they look at the gained youth,
And the father of the city - he is the godfather.
From Russia draft, but from the Caucasus draft,
Having met - like a quick, and as a commodity -
With inspiration, they are buzzing into the dispersed seam
Ajar gates ...
Just what else? ..
... and also the old courtyard, sprinkled with ash,
with the legendary, sung by Rostov Urlah,
and native, and now someone else's, window -
I left, but it is still blown ...
And then, rusting on the tributary winds,
The house is scattered into dust, the house will crumble to dust,
And they will erase, and in the Don - with melt snow - drains ...
I love this city.
But what else? ..
So why I love this vain don,
This market, stained in hot buzzing,
Under the rattles of passions and the rattles of coins
Living memory losing the mark.
"I love" - what a miserable handful of words
In the cod of new castles and old renewal;
"I love" - I repeat, "I love" - I say,
I love! I love, just what I love?
And in a seething, showing, running crowd
I run, I am with everyone and on my own,
And I lose my mark. And my path is lit
This child’s face, just what else?
The departing of my city, a boyish dream,
descending into a fiery crawling into the Don,
carried away by a stream of ruthless days,
He throws me like a foam, his pigeons!
And in a seething, showing, running crowd
I run, I am with everyone and on my own,
And I lose my mark. And my path is lit
This child’s face, just what else?
Do you hear?
Yes, you don’t hear what I mean to you!
Who am I to you ... And what do you need to me ... Yes, I love - but who am I to you?
Quiet -
I am repeating to myself - what can I say? -
only
Funny dreams and words - everything that I will say ...
You know -
All my tenderness and pain -
at night
more tender pain and tenderness is more painful ...
Later,
Let anyone say: what else?
Later
Let someone say what is to blame for
after,
When the lights will rise and the sunset will come down
after...
But this is after me.
Yes...
Другие песни исполнителя: