Грот - Наследство
текст песни
26
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Грот - Наследство - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Сто перезимованных зим,
Сто по сто разбитых сапог в грязи.
Каждый день с едой на столе,
Каждый раз забывая болеть,
Каждая пройденная напасть,
В любую погоду, в любую власть-
Все это глубоко во мне лежит,
Я получил в наследство свою жизнь.
Раскулаченные плетутся в Сибирь
На подводах и волоком вверх по Оби.
Каждым их шагом плетется судьба,
На чужбине это еще не в гробах.
Они зачем-то решили, что не умрут,
Закапываясь под землю долбили промерзший грунт
Белыми ладонями. Землянку накроет метель,
В ней упорно дышат, говорят, рожают детей.
Люди в землянках, как семена в борозде,
Взойдет поселок, точкой на карте завладев.
Свежие срубы осядут, но мужчины уйдут
На нереально далекую, но личную войну.
Чтобы выжил тот, кто им не знаком,
Чтобы выжить самим и вернуться пешком.
Европа останется просвещенной
Благодаря неотесанным крестьянам, охотникам, егерям.
Победители уже спят вечным сном в траве,
Выжившим возвращаться довоевывать век.
Разминировать, лечить, вязать снопы,
Поднимать империю из бесфамильной толпы.
Устраивать быт во время и после переворотов,
Как реликвию хранить номер в очереди за льготой.
Сколько людей и в каких краях
Друг в друге продолжались чтобы родился я.
Ширится жизни река, вьется ручей напева.
Тянется к солнцу через века племени нашего древо.
Мчатся эпохи стремглав, и осыпаются кругом
Флаги с мундирами, точно листва с тысячелетнего дуба.
Листья всего на сезон, форма, валюта, гражданство.
Сбросив бессчетное множество крон, мы продолжаем рождаться.
Плачет дитя на руках, вьется ручей напева.
Ширится жизни нашей река, тянется к солнцу древо.
Сто перезимованных зим,
Сто по сто разбитых сапог в грязи.
Каждый день с едой на столе,
Каждый раз забывая болеть,
Каждая пройденная напасть,
В любую погоду, в любую власть-
Все это глубоко во мне лежит,
Я получил в наследство свою жизнь.
Ширится жизни река, вьется ручей напева.
Тянется к солнцу через века племени нашего древо.
Мчатся эпохи стремглав, и осыпаются кругом
Флаги с мундирами, точно листва с тысячелетнего дуба.
Листья всего на сезон, форма, валюта, гражданство.
Сбросив бессчетное множество крон, мы продолжаем рождаться.
Плачет дитя на руках, вьется ручей напева.
Ширится жизни нашей река, тянется к солнцу древо.
Сто по сто разбитых сапог в грязи.
Каждый день с едой на столе,
Каждый раз забывая болеть,
Каждая пройденная напасть,
В любую погоду, в любую власть-
Все это глубоко во мне лежит,
Я получил в наследство свою жизнь.
Раскулаченные плетутся в Сибирь
На подводах и волоком вверх по Оби.
Каждым их шагом плетется судьба,
На чужбине это еще не в гробах.
Они зачем-то решили, что не умрут,
Закапываясь под землю долбили промерзший грунт
Белыми ладонями. Землянку накроет метель,
В ней упорно дышат, говорят, рожают детей.
Люди в землянках, как семена в борозде,
Взойдет поселок, точкой на карте завладев.
Свежие срубы осядут, но мужчины уйдут
На нереально далекую, но личную войну.
Чтобы выжил тот, кто им не знаком,
Чтобы выжить самим и вернуться пешком.
Европа останется просвещенной
Благодаря неотесанным крестьянам, охотникам, егерям.
Победители уже спят вечным сном в траве,
Выжившим возвращаться довоевывать век.
Разминировать, лечить, вязать снопы,
Поднимать империю из бесфамильной толпы.
Устраивать быт во время и после переворотов,
Как реликвию хранить номер в очереди за льготой.
Сколько людей и в каких краях
Друг в друге продолжались чтобы родился я.
Ширится жизни река, вьется ручей напева.
Тянется к солнцу через века племени нашего древо.
Мчатся эпохи стремглав, и осыпаются кругом
Флаги с мундирами, точно листва с тысячелетнего дуба.
Листья всего на сезон, форма, валюта, гражданство.
Сбросив бессчетное множество крон, мы продолжаем рождаться.
Плачет дитя на руках, вьется ручей напева.
Ширится жизни нашей река, тянется к солнцу древо.
Сто перезимованных зим,
Сто по сто разбитых сапог в грязи.
Каждый день с едой на столе,
Каждый раз забывая болеть,
Каждая пройденная напасть,
В любую погоду, в любую власть-
Все это глубоко во мне лежит,
Я получил в наследство свою жизнь.
Ширится жизни река, вьется ручей напева.
Тянется к солнцу через века племени нашего древо.
Мчатся эпохи стремглав, и осыпаются кругом
Флаги с мундирами, точно листва с тысячелетнего дуба.
Листья всего на сезон, форма, валюта, гражданство.
Сбросив бессчетное множество крон, мы продолжаем рождаться.
Плачет дитя на руках, вьется ручей напева.
Ширится жизни нашей река, тянется к солнцу древо.
One hundred overwintering winters,
One hundred and a hundred broken boots in the mud.
Every day with food on the table,
Every time forgetting to get sick,
Each misfortune passed
In any weather, in any power
All this is deep in me,
I inherited my life.
Dispossessed weave in Siberia
On the carts and dragging up the Ob.
Fate wives with each step,
In a foreign land, this is not yet in the tombs.
For some reason they decided that they would not die,
Buried on the ground hollowed the frozen soil
White palms. The dugout will cover the blizzard
They breathe stubbornly in it, they say, give birth to children.
People in dugouts, like seeds in a furrow,
The village will rise, taking a point on the map.
Fresh log cabins will settle, but men will leave
On an unrealistically distant, but personal war.
To survive the one who is not familiar with them,
To survive yourself and return on foot.
Europe will remain enlightened
Thanks to uncouth peasants, hunters, huntsmen.
The winners are already sleeping in eternal sleep in the grass,
Survivors return to deliver the century.
Crime, treat, knit sheaves,
Raise the empire from a non -factory crowd.
Arrange life during and after coups,
As a relic to store the number in line for the benefit.
How many people and in what parts
For each other, I continued to be born.
The river is exposed to life, the stream of tuning curls.
Reaches for the sun through the centuries of the tribe of our Tree.
The era of the stupid, and showered around
Flags with uniforms, like foliage from a thousand -year -old oak.
The leaves are all for the season, form, currency, citizenship.
By dropping countless crowns, we continue to be born.
The child is crying on his hands, the stream of tuning curls.
The life of our river is wide, the tree stretches to the sun.
One hundred overwintering winters,
One hundred and a hundred broken boots in the mud.
Every day with food on the table,
Every time forgetting to get sick,
Each misfortune passed
In any weather, in any power
All this is deep in me,
I inherited my life.
The river is exposed to life, the stream of tuning curls.
Reaches for the sun through the centuries of the tribe of our Tree.
The era of the stupid, and showered around
Flags with uniforms, like foliage from a thousand -year -old oak.
The leaves are all for the season, form, currency, citizenship.
By dropping countless crowns, we continue to be born.
The child is crying on his hands, the stream of tuning curls.
The life of our river is wide, the tree stretches to the sun.
One hundred and a hundred broken boots in the mud.
Every day with food on the table,
Every time forgetting to get sick,
Each misfortune passed
In any weather, in any power
All this is deep in me,
I inherited my life.
Dispossessed weave in Siberia
On the carts and dragging up the Ob.
Fate wives with each step,
In a foreign land, this is not yet in the tombs.
For some reason they decided that they would not die,
Buried on the ground hollowed the frozen soil
White palms. The dugout will cover the blizzard
They breathe stubbornly in it, they say, give birth to children.
People in dugouts, like seeds in a furrow,
The village will rise, taking a point on the map.
Fresh log cabins will settle, but men will leave
On an unrealistically distant, but personal war.
To survive the one who is not familiar with them,
To survive yourself and return on foot.
Europe will remain enlightened
Thanks to uncouth peasants, hunters, huntsmen.
The winners are already sleeping in eternal sleep in the grass,
Survivors return to deliver the century.
Crime, treat, knit sheaves,
Raise the empire from a non -factory crowd.
Arrange life during and after coups,
As a relic to store the number in line for the benefit.
How many people and in what parts
For each other, I continued to be born.
The river is exposed to life, the stream of tuning curls.
Reaches for the sun through the centuries of the tribe of our Tree.
The era of the stupid, and showered around
Flags with uniforms, like foliage from a thousand -year -old oak.
The leaves are all for the season, form, currency, citizenship.
By dropping countless crowns, we continue to be born.
The child is crying on his hands, the stream of tuning curls.
The life of our river is wide, the tree stretches to the sun.
One hundred overwintering winters,
One hundred and a hundred broken boots in the mud.
Every day with food on the table,
Every time forgetting to get sick,
Each misfortune passed
In any weather, in any power
All this is deep in me,
I inherited my life.
The river is exposed to life, the stream of tuning curls.
Reaches for the sun through the centuries of the tribe of our Tree.
The era of the stupid, and showered around
Flags with uniforms, like foliage from a thousand -year -old oak.
The leaves are all for the season, form, currency, citizenship.
By dropping countless crowns, we continue to be born.
The child is crying on his hands, the stream of tuning curls.
The life of our river is wide, the tree stretches to the sun.
Другие песни исполнителя: