Meekh - WYE
текст песни
19
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Meekh - WYE - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Под белым облаком, с тоской необъяснимой,
Из-за домов, мимо домов, в потертом башмаке,
И новой, но уже замызганной в метро штаниной,
Иду, смотря на всех, как смотрит манекен.
Среди кирпичного надсада летних скверов
Уже моей, но всё ещё чужой Москвы,
Припрятав мандарин в руке и в сердце веру,
Я жду приход числа, что возведет мосты.
На клумбах желтые тюльпаны, гиацинты
Улыбчиво глядят в простор дорог.
Прозорливые дети, что болеют цингой,
Пуляют за чужой забор чужой горох.
Пчелиный хор, сомнамбул, фотоснимки,
Гуляют иностранцы близ слюны реки...
У каждого из них свои тропинки,
Где время им даёт и деньги и прикид.
В обнимку с прошлым и угрюмым вихрем,
Не поднимая к горизонту головы,
Я пронесусь от них, пока не стихнет,
Моё больное, что взойдет завыв.
И понесет меня по переплётам станций,
Опять, как прежде, только не с тобой.
По автострадам, что в дичайшем танце,
Восходят ветвями к металлу мостовой.
И без твоих очей не та уже Ордынка,
Мертвеющие стены из людей меня страшат.
А парк, в котором мы плелись с тобой в обнимку,
Не сносит без тревог моя душа.
Печальные начальники с румянами на лицах,
Разлитый по асфальту чей-то керосин.
Не та теперь краса пьянит меня в столице,
Не так охотно бегаю за мясом в магазин.
Большое желтое не так теперь заветно,
И электричек шум отныне лишь грызет.
Повсюду вывески зовущие к обедне,
Но возбуждающие только мутный зёв.
И без твоих то ли синих, то ли серых,
То ли вообще зеленых, но крутых
Во мне тоска укрылась и просела
Печалью Питера, печалью мостовых.
Дрожит вода на стеклах у трамваев,
Ветра гуляют сквозь квартальный звон.
И от любви до невеселья проездная
Так коротка, что лучше жить умом.
На лестничных пролетах переплеты
Ступенек, этажей, заветных мечт
Не выдают как прежде те же ноты,
Но ждут случайных, новых встреч.
И ничего увлечь меня теперь не может,
Как не старались бы работа и друзья.
Гусём рябится, жмётся пресно кожа
И сердце чует, что нутром прозяб.
В чужих беседах, сквозь прослои пыли,
Ловлю знакомое, что прежде рёк
Тем зачарованным глазам, что не забыли
И не утратили, надеюсь, уголёк.
Из-за домов, мимо домов, в потертом башмаке,
И новой, но уже замызганной в метро штаниной,
Иду, смотря на всех, как смотрит манекен.
Среди кирпичного надсада летних скверов
Уже моей, но всё ещё чужой Москвы,
Припрятав мандарин в руке и в сердце веру,
Я жду приход числа, что возведет мосты.
На клумбах желтые тюльпаны, гиацинты
Улыбчиво глядят в простор дорог.
Прозорливые дети, что болеют цингой,
Пуляют за чужой забор чужой горох.
Пчелиный хор, сомнамбул, фотоснимки,
Гуляют иностранцы близ слюны реки...
У каждого из них свои тропинки,
Где время им даёт и деньги и прикид.
В обнимку с прошлым и угрюмым вихрем,
Не поднимая к горизонту головы,
Я пронесусь от них, пока не стихнет,
Моё больное, что взойдет завыв.
И понесет меня по переплётам станций,
Опять, как прежде, только не с тобой.
По автострадам, что в дичайшем танце,
Восходят ветвями к металлу мостовой.
И без твоих очей не та уже Ордынка,
Мертвеющие стены из людей меня страшат.
А парк, в котором мы плелись с тобой в обнимку,
Не сносит без тревог моя душа.
Печальные начальники с румянами на лицах,
Разлитый по асфальту чей-то керосин.
Не та теперь краса пьянит меня в столице,
Не так охотно бегаю за мясом в магазин.
Большое желтое не так теперь заветно,
И электричек шум отныне лишь грызет.
Повсюду вывески зовущие к обедне,
Но возбуждающие только мутный зёв.
И без твоих то ли синих, то ли серых,
То ли вообще зеленых, но крутых
Во мне тоска укрылась и просела
Печалью Питера, печалью мостовых.
Дрожит вода на стеклах у трамваев,
Ветра гуляют сквозь квартальный звон.
И от любви до невеселья проездная
Так коротка, что лучше жить умом.
На лестничных пролетах переплеты
Ступенек, этажей, заветных мечт
Не выдают как прежде те же ноты,
Но ждут случайных, новых встреч.
И ничего увлечь меня теперь не может,
Как не старались бы работа и друзья.
Гусём рябится, жмётся пресно кожа
И сердце чует, что нутром прозяб.
В чужих беседах, сквозь прослои пыли,
Ловлю знакомое, что прежде рёк
Тем зачарованным глазам, что не забыли
И не утратили, надеюсь, уголёк.
Under a white cloud, with an inexplicable longing,
Because of houses, past houses, in a shabby shoe,
And a new, but already blurred in the subway trouser.
I go, looking at everyone, how the mannequin looks.
Among the brick deposits of summer squares
Already mine, but still alien Moscow,
Having hid the mandarin in the hand and in the heart faith,
I am waiting for the arrival of the number that will erect bridges.
Yellow tulips, hyacinths on the flower beds
They look smiling at the expanse of roads.
Exposing children who are sick with scurvy,
They bullet for someone else's fence of someone else's peas.
Bee choir, somnambul, photographs,
Foreigners walk near the saliva of the river ...
Each of them has its own paths,
Where time gives them both money and outfit.
In an embrace with the past and gloomy whirlwind,
Without lifting the head to the horizon,
I will pass from them until it subsides,
My sick that will rise.
And he will carry me on the bindings of the stations,
Again, as before, not with you.
In auto -bonds, in the wild dance,
Rate branches to the metal of the pavement.
And without your eyes, it’s not the same horde,
The dead walls from people are afraid of me.
And the park in which we weaved with you in an embrace,
My soul does not demolish without anxiety.
Sad bosses with blush on faces,
Someone spilled in asphalt.
Not that beauty is not drinking me in the capital,
Not so willingly running for meat to the store.
Big yellow is not so cherished now
And the noise now only gnaws.
Everywhere the sign calls to the lunch,
But exciting only muddy grains.
And without yours either blue, or gray,
Either green, but cool
In me, longing hid and sagged
Peter's sadness, the sadness of the pavements.
The water trembles on the glass at trams,
Winds walk through a quarterly ringing.
And from love to gloomy travel
So short that it is better to live with the mind.
On the stairwells of bindings
Steps, floors, cherished dreams
Do not give out the same notes as before,
But they are waiting for random, new meetings.
And nothing can captivate me now,
No matter how work and friends would not try.
Bursting, clinging fresh skin
And the heart smells that it is with a gear.
In other people's conversations, through the layers of dust,
I catch a familiar thing that before the rod
Those enchanted eyes that they did not forget
And they did not lose, I hope, a corner.
Because of houses, past houses, in a shabby shoe,
And a new, but already blurred in the subway trouser.
I go, looking at everyone, how the mannequin looks.
Among the brick deposits of summer squares
Already mine, but still alien Moscow,
Having hid the mandarin in the hand and in the heart faith,
I am waiting for the arrival of the number that will erect bridges.
Yellow tulips, hyacinths on the flower beds
They look smiling at the expanse of roads.
Exposing children who are sick with scurvy,
They bullet for someone else's fence of someone else's peas.
Bee choir, somnambul, photographs,
Foreigners walk near the saliva of the river ...
Each of them has its own paths,
Where time gives them both money and outfit.
In an embrace with the past and gloomy whirlwind,
Without lifting the head to the horizon,
I will pass from them until it subsides,
My sick that will rise.
And he will carry me on the bindings of the stations,
Again, as before, not with you.
In auto -bonds, in the wild dance,
Rate branches to the metal of the pavement.
And without your eyes, it’s not the same horde,
The dead walls from people are afraid of me.
And the park in which we weaved with you in an embrace,
My soul does not demolish without anxiety.
Sad bosses with blush on faces,
Someone spilled in asphalt.
Not that beauty is not drinking me in the capital,
Not so willingly running for meat to the store.
Big yellow is not so cherished now
And the noise now only gnaws.
Everywhere the sign calls to the lunch,
But exciting only muddy grains.
And without yours either blue, or gray,
Either green, but cool
In me, longing hid and sagged
Peter's sadness, the sadness of the pavements.
The water trembles on the glass at trams,
Winds walk through a quarterly ringing.
And from love to gloomy travel
So short that it is better to live with the mind.
On the stairwells of bindings
Steps, floors, cherished dreams
Do not give out the same notes as before,
But they are waiting for random, new meetings.
And nothing can captivate me now,
No matter how work and friends would not try.
Bursting, clinging fresh skin
And the heart smells that it is with a gear.
In other people's conversations, through the layers of dust,
I catch a familiar thing that before the rod
Those enchanted eyes that they did not forget
And they did not lose, I hope, a corner.
Другие песни исполнителя: