Nautilus Pompilius - Утро Полины
текст песни
19
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Nautilus Pompilius - Утро Полины - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде.
Вспомни - за этим окном впервые руки твои исступленно гладил.
Сегодня сидим вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась.
Не надо этого, дорогая, хорошая, давай простимся сейчас.
Все равно любовь моя - тяжкая гиря, ведь висит на тебе, куда ни бежала б.
Дай хоть в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон - царственно ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял,
А мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег,
И суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша?
Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.
Руки Полины, как забытая песня под упорной иглой.
Звуки ленивы и кружат, как пылинки над ее головой.
Сонные глаза ждут того, кто войдет и зажжет в них свет.
Утро Полины продолжается сто миллиардов лет.
И все эти годы я слышу, как колышется грудь.
И от ее дыханья в окнах запотело стекло.
И мне не жалко того, что так бесконечен мой путь.
В ее хрустальной спальне постоянно, постоянно светло.
Я знаю тех, кто дождется, и тех, кто не дождавшись умрет.
Hо и с теми и с другими одинаково скучно идти.
Я люблю тебя за то, что твое ожидание ждет
Того, что никогда не сможет произойти.
Пальцы Полины, словно свечи в канделябрах ночей,
Слезы Полины превратились в бесконечный ручей,
В комнате Полины на пороге нерешительно мнется рассвет,
Утро Полины продолжается сто миллиардов лет.
И все эти годы я слышу, как колышется грудь.
И от ее дыханья в окнах запотело стекло.
И мне не жалко того, что так бесконечен мой путь.
В ее хрустальной спальне постоянно, постоянно светло.
Вспомни - за этим окном впервые руки твои исступленно гладил.
Сегодня сидим вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась.
Не надо этого, дорогая, хорошая, давай простимся сейчас.
Все равно любовь моя - тяжкая гиря, ведь висит на тебе, куда ни бежала б.
Дай хоть в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон - царственно ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял,
А мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег,
И суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша?
Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.
Руки Полины, как забытая песня под упорной иглой.
Звуки ленивы и кружат, как пылинки над ее головой.
Сонные глаза ждут того, кто войдет и зажжет в них свет.
Утро Полины продолжается сто миллиардов лет.
И все эти годы я слышу, как колышется грудь.
И от ее дыханья в окнах запотело стекло.
И мне не жалко того, что так бесконечен мой путь.
В ее хрустальной спальне постоянно, постоянно светло.
Я знаю тех, кто дождется, и тех, кто не дождавшись умрет.
Hо и с теми и с другими одинаково скучно идти.
Я люблю тебя за то, что твое ожидание ждет
Того, что никогда не сможет произойти.
Пальцы Полины, словно свечи в канделябрах ночей,
Слезы Полины превратились в бесконечный ручей,
В комнате Полины на пороге нерешительно мнется рассвет,
Утро Полины продолжается сто миллиардов лет.
И все эти годы я слышу, как колышется грудь.
И от ее дыханья в окнах запотело стекло.
И мне не жалко того, что так бесконечен мой путь.
В ее хрустальной спальне постоянно, постоянно светло.
The smoke of tobacco air entered. The room is the head in Kruchenkhovsky hell.
Remember - behind this window for the first time your hands stroked frantically.
Today we are sitting here, the heart in the gland. The day is still - you will drive out, maybe, scolding it.
In the muddy front, a broken hand in a sleeve broken for a long time will not fit for a long time.
I will run out, I will throw my body into the street. Wild, I am disturbed, desperately sorted out.
Do not, dear, good, let's say goodbye now.
All the same, my love is a heavy weight, because it hangs on you, wherever it ran b.
Let me at least in the last cry to get the bitterness of offended complaints.
If the bull begged with labor, he will leave, burst into cold waters.
In addition to your love, I have no sea, but in your love and crying you can’t remove the rest.
The tired elephant will want to rest - he will regret in an oster sand.
In addition to your love, I don’t have the sun, but I don’t know where you are and with whom.
If the poet was so exhausted, he replaced his beloved for money and exchanged glory,
And not one is joyful to me, except for the ringing of your favorite name.
And I won’t rush into the flight, and I won’t drink poison, and I can’t press the trigger over the temple.
It is necessary for me, except for your gaze, not a single knife blade.
Tomorrow you will forget that you crowned you, that you burned a blooming love,
And the vain days of the eager carnival is disheveled by the page of my books ...
Will the words of my dry leaves make me stop, eagerly breathing?
Give me at least the last tenderness to line your outgoing step.
Polina's hands are like a forgotten song under a stubborn needle.
The sounds are lazy and circle like dust over her head.
Sleepy eyes are waiting for the one who enters and light the light in them.
Polina's morning lasts one hundred billion years.
And all these years I have heard the chest swaying.
And from her breath in the windows, glass focuses.
And I do not feel sorry for the fact that my path is so endless.
In her crystal bedroom, constantly, constantly light.
I know those who wait, and those who without waiting for die.
But with those and others it is equally boring to go.
I love you because your expectation is waiting
The fact that it can never happen.
Polina's fingers, like candles in candelabra of nights,
The tears of Polina turned into an endless stream,
In the room of Polina on the threshold, the dawn irradiatively rummages,
Polina's morning lasts one hundred billion years.
And all these years I have heard the chest swaying.
And from her breath in the windows, glass focuses.
And I do not feel sorry for the fact that my path is so endless.
In her crystal bedroom, constantly, constantly light.
Remember - behind this window for the first time your hands stroked frantically.
Today we are sitting here, the heart in the gland. The day is still - you will drive out, maybe, scolding it.
In the muddy front, a broken hand in a sleeve broken for a long time will not fit for a long time.
I will run out, I will throw my body into the street. Wild, I am disturbed, desperately sorted out.
Do not, dear, good, let's say goodbye now.
All the same, my love is a heavy weight, because it hangs on you, wherever it ran b.
Let me at least in the last cry to get the bitterness of offended complaints.
If the bull begged with labor, he will leave, burst into cold waters.
In addition to your love, I have no sea, but in your love and crying you can’t remove the rest.
The tired elephant will want to rest - he will regret in an oster sand.
In addition to your love, I don’t have the sun, but I don’t know where you are and with whom.
If the poet was so exhausted, he replaced his beloved for money and exchanged glory,
And not one is joyful to me, except for the ringing of your favorite name.
And I won’t rush into the flight, and I won’t drink poison, and I can’t press the trigger over the temple.
It is necessary for me, except for your gaze, not a single knife blade.
Tomorrow you will forget that you crowned you, that you burned a blooming love,
And the vain days of the eager carnival is disheveled by the page of my books ...
Will the words of my dry leaves make me stop, eagerly breathing?
Give me at least the last tenderness to line your outgoing step.
Polina's hands are like a forgotten song under a stubborn needle.
The sounds are lazy and circle like dust over her head.
Sleepy eyes are waiting for the one who enters and light the light in them.
Polina's morning lasts one hundred billion years.
And all these years I have heard the chest swaying.
And from her breath in the windows, glass focuses.
And I do not feel sorry for the fact that my path is so endless.
In her crystal bedroom, constantly, constantly light.
I know those who wait, and those who without waiting for die.
But with those and others it is equally boring to go.
I love you because your expectation is waiting
The fact that it can never happen.
Polina's fingers, like candles in candelabra of nights,
The tears of Polina turned into an endless stream,
In the room of Polina on the threshold, the dawn irradiatively rummages,
Polina's morning lasts one hundred billion years.
And all these years I have heard the chest swaying.
And from her breath in the windows, glass focuses.
And I do not feel sorry for the fact that my path is so endless.
In her crystal bedroom, constantly, constantly light.
Другие песни исполнителя: