Джио Россо - Бог едет в маршрутке
текст песни
25
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Джио Россо - Бог едет в маршрутке - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Бог едет в маршрутке, больной и угрюмый, потертая куртка и вязаный шарф. В нем сотни сомнений и пять лишних рюмок. На карте - еще десять дней ни гроша. В замерзшее небо врезаются кроны облезлых деревьев, на улицах грязь. В далекой стране цветут анемоны, хорошие люди и честная власть.
Бог шаг ускоряет, идя мимо церкви - опять побирушки, калеки, трэшак. Собака голодная, (бросил наверно, ее на помойке какой-то мудак). И что-то глаза раздражающе щиплет, а в глотке тяжелый и вяжущий ком. ''Ты мог бы помочь'' - голос совести сипнет. ''Дать бедным на хлеб, псу найти новый дом.'' Но Бог продолжает шагать без оглядки: ''у всех жизнь тяжелая, это злой рок. Им небо поможет, все будет в порядке. А что я могу? Ведь я вовсе не Бог.''
Бог хочет уехать в страну анемонов, он копит усердно и учит язык. Под домом его расцветают пионы, но Богу, конечно, нет дела до них. Газеты кричат о войне неизбежной, горит революции пламенный стяг. Сезоны привычно меняют одежду. Бог думает: ''все что творится - пустяк.'' Все больше бездомных, все меньше довольных. Все чаще от боли сжимает виски. Бог шепчет устало: ''ну, хватит, довольно. Ведь мне все равно никого не спасти.''
Бог вовсе не сволочь, он жаждет покоя, как каждый, живущий в потоке веков. Он просто не знает, (и в этом-то горе), что каждый, рожденный на свете - есть Бог.
*
Бог вертит в руке самокрутку сырую, разбитые губы царапает дождь. Свистят за поселком снаряды и пули. По телу - знакомая злобная дрожь. Страна анемонов и красных деревьев лежит под ногами, разбитая в прах. Здесь все одинаковы - немцы, евреи, нет разницы в расах, есть глупость в умах. Ползут по костям бестолковые танки. Рычит пулемет: ''тра-та-та, тра-та-та''. Мир встал на дыбы, повернулся изнанкой, но как же его сердцевина пуста.
Бог курит и плачет, и сам не заметив, что вместо воды из глаз капает кровь. А душный июльский отравленный вечер, хоронит под небом погибших богов.
Бог шаг ускоряет, идя мимо церкви - опять побирушки, калеки, трэшак. Собака голодная, (бросил наверно, ее на помойке какой-то мудак). И что-то глаза раздражающе щиплет, а в глотке тяжелый и вяжущий ком. ''Ты мог бы помочь'' - голос совести сипнет. ''Дать бедным на хлеб, псу найти новый дом.'' Но Бог продолжает шагать без оглядки: ''у всех жизнь тяжелая, это злой рок. Им небо поможет, все будет в порядке. А что я могу? Ведь я вовсе не Бог.''
Бог хочет уехать в страну анемонов, он копит усердно и учит язык. Под домом его расцветают пионы, но Богу, конечно, нет дела до них. Газеты кричат о войне неизбежной, горит революции пламенный стяг. Сезоны привычно меняют одежду. Бог думает: ''все что творится - пустяк.'' Все больше бездомных, все меньше довольных. Все чаще от боли сжимает виски. Бог шепчет устало: ''ну, хватит, довольно. Ведь мне все равно никого не спасти.''
Бог вовсе не сволочь, он жаждет покоя, как каждый, живущий в потоке веков. Он просто не знает, (и в этом-то горе), что каждый, рожденный на свете - есть Бог.
*
Бог вертит в руке самокрутку сырую, разбитые губы царапает дождь. Свистят за поселком снаряды и пули. По телу - знакомая злобная дрожь. Страна анемонов и красных деревьев лежит под ногами, разбитая в прах. Здесь все одинаковы - немцы, евреи, нет разницы в расах, есть глупость в умах. Ползут по костям бестолковые танки. Рычит пулемет: ''тра-та-та, тра-та-та''. Мир встал на дыбы, повернулся изнанкой, но как же его сердцевина пуста.
Бог курит и плачет, и сам не заметив, что вместо воды из глаз капает кровь. А душный июльский отравленный вечер, хоронит под небом погибших богов.
God goes in a minibus, a sick and sullen, shabby jacket and a knitted scarf. It has hundreds of doubts and five extra glasses. On the map - not a penny for another ten days. Croes of shabby trees cras off into a frozen sky, mud on the streets. Anemones, good people and honest power bloom in a distant country.
God accelerates the step, walking past the church - again, beams, cripples, trash. The dog is hungry, (probably threw it in the trash some kind of asshole). And something eyes are irritating, and in the throat a heavy and astringent lump. '' You could help '' - the voice of conscience sip. '' Give the poor for bread, the dog to find a new house. 'But God continues to walk without looking back:' 'everyone has a hard life, this is an evil rock. The sky will help them, everything will be all right. What can I? After all, I am not a god at all. ''
God wants to go to the country of anemones, He accumulates diligently and teaches the language. Piones bloom under his house, but God, of course, does not care about them. Newspapers shout about the war inevitable, a flames of a fiery banner is burning. Seasons habitually change clothes. God thinks: '' Everything that is happening is a trifle. '' More and more homeless, fewer satisfied. Increasingly, he compresses whiskey from pain. God whispers tiredly: '' Well, enough, enough. After all, I still can’t save anyone. ''
God is not a bastard at all, He longs for peace, like everyone who lives in a stream of centuries. He simply does not know (and in this grief) that everyone born in the world is God.
*
God turns a raw, broken lips twitches in hand, rain scratches. Warships and bullets whistle behind the village. The body is a familiar evil trembling. The country of anemones and red trees lies underfoot, broken to dust. Here everyone is the same - Germans, Jews, there is no difference in races, there is stupidity in the minds. Stupid tanks crawl along the bones. The machine gun growls: '' tra-on-on, tra-on-ta ''. The world stood on his hind legs, turned the wrong side, but how his core is empty.
God smokes and cries, and without noticing that instead of water, blood is dripping from the eyes. And the stuffy July poisoned evening, burying under the sky of the dead gods.
God accelerates the step, walking past the church - again, beams, cripples, trash. The dog is hungry, (probably threw it in the trash some kind of asshole). And something eyes are irritating, and in the throat a heavy and astringent lump. '' You could help '' - the voice of conscience sip. '' Give the poor for bread, the dog to find a new house. 'But God continues to walk without looking back:' 'everyone has a hard life, this is an evil rock. The sky will help them, everything will be all right. What can I? After all, I am not a god at all. ''
God wants to go to the country of anemones, He accumulates diligently and teaches the language. Piones bloom under his house, but God, of course, does not care about them. Newspapers shout about the war inevitable, a flames of a fiery banner is burning. Seasons habitually change clothes. God thinks: '' Everything that is happening is a trifle. '' More and more homeless, fewer satisfied. Increasingly, he compresses whiskey from pain. God whispers tiredly: '' Well, enough, enough. After all, I still can’t save anyone. ''
God is not a bastard at all, He longs for peace, like everyone who lives in a stream of centuries. He simply does not know (and in this grief) that everyone born in the world is God.
*
God turns a raw, broken lips twitches in hand, rain scratches. Warships and bullets whistle behind the village. The body is a familiar evil trembling. The country of anemones and red trees lies underfoot, broken to dust. Here everyone is the same - Germans, Jews, there is no difference in races, there is stupidity in the minds. Stupid tanks crawl along the bones. The machine gun growls: '' tra-on-on, tra-on-ta ''. The world stood on his hind legs, turned the wrong side, but how his core is empty.
God smokes and cries, and without noticing that instead of water, blood is dripping from the eyes. And the stuffy July poisoned evening, burying under the sky of the dead gods.
Другие песни исполнителя: