Дмитрий Гайдук - Музей спящих хиппи
текст песни
26
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Дмитрий Гайдук - Музей спящих хиппи - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Представьте себе стрёмный флэт. Типа бомжатника. Короче, глинобитный дом, одна половина сгорела, на другой половине вписываются волосатые.
Однажды вечером, в конце сентября, сидят на флэту четверо пиплов и пьют чай. Тут приходят ещё двое и говорят: давайте покурим. А те четверо говорят: обломайтесь, чуваки, сколько можно уже курить. Короче, если хочете, выйдите на кухню и сами покурите. И вот эти двое выходят на кухню и долбят один косой на двоих. Через три хапки становится ясно, что одного косого на двоих будет сильно много. Так что пятку они бычкуют и ныкают на кухне за газовой трубой.
Ну, да. Короче, забычковали пятку и идут пить чай. Долго так идут себе идут, в конце концов устали и вырубились.
Просыпаются через пятьдесят лет. А кругом-то всё ништяк, анархия, фрилав и полный лигалайз. Старый бомжатник стоит под стеклянным колпаком; и вот пиплы просыпаются, выходят во двор пописать и упираются носом в этот самый колпак. И оба думают почти одновременно: ох, ничего себе. Если бы крыша была - сразу бы на фиг слетела!
Тут подходит к ним какой-то волосатый и говорит: обломайтесь, чуваки, понедельник день тяжёлый. Музей закрыт, заходите завтра. Они ему отвечают: чувак, не гони, нас тут вчера вписали, какой ещё тут музей. Волосатый говорит: тут уже лет пятьдесят никого не вписывают. Это же музей, в натуре, архитектурный памятник конца прошлого века. Пиплы подумали и спрашивают: а где у вас тут пописать можно? Волосатый говорит: пошли покажу.
Ведёт он их в дабл - а вдоль дорожки ёлки стоят трёхметровые, шишки с кулак величиной. Пиплы только удивляются, что за трава такая. Индюха, наверное. Надо бы, думают, хотя бы одну шишечку замутить. Тут волосатый перехватывает ихние взгляды и говорит: чуваки, а может быть, вас раскумарить? А то вы прямо как из голодного края. Вы вобще не с севера приехали? А они говорят: нет, мы местные, но раскумариться всё равно хотим. Волосатый тут же достаёт забитый косяк и выдувает каждому всего лишь один паравоз. И тут же мостится выдуть второй. А пиплы уже висят как две лампочки, дважды два четыре не помножат. Волосатый только смеётся: ну, чуваки, вы, ей-богу, не местные. Это же двоечка для девочек, мы с неё молоко варим. И буднично так, по-бытовому докуривает этот косяк прямо как какой-нибудь винстон с фильтром.
Дальше идут обычные плановые расклады. Пиплы наши тормозят по-чёрному и ни в что не врубаются. Волосатый их пристёбывает, но в душе явно завидует, что чуваков так круто прёт. И вот они приходят к волосатому в каптёрку - он типа сторожем здесь работает. А в каптёрке сидит отшибленная герла - худая, бледная, глаза как помидоры. Короче, клёвая. И говорит: ой, пиплы, какие вы оттяжные. Вы знаете на кого похожи? На двух волосатых, которые у нас в музее лежат. Лежат уже полсотни лет в полном анабиозе, а как это у них получилось - никто не знает. Если хочете, можете приколоться посмотреть. Пиплы отвечают: пошли, приколемся. И все вчетвером идут смотреть на спящих хиппи.
Но тут у них, конечно, выходит облом, потому что никаких спящих хиппи на месте нет. Волосатый сторож на измене: как так нет, с утра были, куда же они подевались? И вдруг по флэту прокатывается общий вруб: хиппи проснулись! И вот они здесь!
По этому случаю раскуривают ещё один косяк и идут пить чай. За чаем происходит небольшое интервью, и общая мысль такая, что неплохо бы замутить молока. По случаю пробуждения спящих хиппи. А начальству до завтра ничего не сообщать, а то набегут всякие доктора-профессора, весь кайф поломают. Сторож звонит каким-то людям, они тут же привозят банку сгущёнки - короче, процесс пошёл.
К вечеру все уже как зайчики подводные - сидят, пузыри пускают. Собралось в музее человек пятнадцать, один другого круче, наших пиплов среди них вобще мелко видно. А они вдруг чувствуют - что-то начало попускать. И догнаться вроде бы нечем. Выходят на кухню, шарят за трубой - вот она, пяточка! Никуда не делась! Делают по паре хапок - и засыпают ещё на пятьдесят лет.
Однажды вечером, в конце сентября, сидят на флэту четверо пиплов и пьют чай. Тут приходят ещё двое и говорят: давайте покурим. А те четверо говорят: обломайтесь, чуваки, сколько можно уже курить. Короче, если хочете, выйдите на кухню и сами покурите. И вот эти двое выходят на кухню и долбят один косой на двоих. Через три хапки становится ясно, что одного косого на двоих будет сильно много. Так что пятку они бычкуют и ныкают на кухне за газовой трубой.
Ну, да. Короче, забычковали пятку и идут пить чай. Долго так идут себе идут, в конце концов устали и вырубились.
Просыпаются через пятьдесят лет. А кругом-то всё ништяк, анархия, фрилав и полный лигалайз. Старый бомжатник стоит под стеклянным колпаком; и вот пиплы просыпаются, выходят во двор пописать и упираются носом в этот самый колпак. И оба думают почти одновременно: ох, ничего себе. Если бы крыша была - сразу бы на фиг слетела!
Тут подходит к ним какой-то волосатый и говорит: обломайтесь, чуваки, понедельник день тяжёлый. Музей закрыт, заходите завтра. Они ему отвечают: чувак, не гони, нас тут вчера вписали, какой ещё тут музей. Волосатый говорит: тут уже лет пятьдесят никого не вписывают. Это же музей, в натуре, архитектурный памятник конца прошлого века. Пиплы подумали и спрашивают: а где у вас тут пописать можно? Волосатый говорит: пошли покажу.
Ведёт он их в дабл - а вдоль дорожки ёлки стоят трёхметровые, шишки с кулак величиной. Пиплы только удивляются, что за трава такая. Индюха, наверное. Надо бы, думают, хотя бы одну шишечку замутить. Тут волосатый перехватывает ихние взгляды и говорит: чуваки, а может быть, вас раскумарить? А то вы прямо как из голодного края. Вы вобще не с севера приехали? А они говорят: нет, мы местные, но раскумариться всё равно хотим. Волосатый тут же достаёт забитый косяк и выдувает каждому всего лишь один паравоз. И тут же мостится выдуть второй. А пиплы уже висят как две лампочки, дважды два четыре не помножат. Волосатый только смеётся: ну, чуваки, вы, ей-богу, не местные. Это же двоечка для девочек, мы с неё молоко варим. И буднично так, по-бытовому докуривает этот косяк прямо как какой-нибудь винстон с фильтром.
Дальше идут обычные плановые расклады. Пиплы наши тормозят по-чёрному и ни в что не врубаются. Волосатый их пристёбывает, но в душе явно завидует, что чуваков так круто прёт. И вот они приходят к волосатому в каптёрку - он типа сторожем здесь работает. А в каптёрке сидит отшибленная герла - худая, бледная, глаза как помидоры. Короче, клёвая. И говорит: ой, пиплы, какие вы оттяжные. Вы знаете на кого похожи? На двух волосатых, которые у нас в музее лежат. Лежат уже полсотни лет в полном анабиозе, а как это у них получилось - никто не знает. Если хочете, можете приколоться посмотреть. Пиплы отвечают: пошли, приколемся. И все вчетвером идут смотреть на спящих хиппи.
Но тут у них, конечно, выходит облом, потому что никаких спящих хиппи на месте нет. Волосатый сторож на измене: как так нет, с утра были, куда же они подевались? И вдруг по флэту прокатывается общий вруб: хиппи проснулись! И вот они здесь!
По этому случаю раскуривают ещё один косяк и идут пить чай. За чаем происходит небольшое интервью, и общая мысль такая, что неплохо бы замутить молока. По случаю пробуждения спящих хиппи. А начальству до завтра ничего не сообщать, а то набегут всякие доктора-профессора, весь кайф поломают. Сторож звонит каким-то людям, они тут же привозят банку сгущёнки - короче, процесс пошёл.
К вечеру все уже как зайчики подводные - сидят, пузыри пускают. Собралось в музее человек пятнадцать, один другого круче, наших пиплов среди них вобще мелко видно. А они вдруг чувствуют - что-то начало попускать. И догнаться вроде бы нечем. Выходят на кухню, шарят за трубой - вот она, пяточка! Никуда не делась! Делают по паре хапок - и засыпают ещё на пятьдесят лет.
Imagine a striped flat. Type of homeless. In short, the adobe house, one half burned down, hairy fits on the other half.
One evening, at the end of September, four pupils are sitting on Flatu and drink tea. Here two more come and say: let's smoke. And those four say: break off, dude, how much you can already smoke. In short, if you want, go out into the kitchen and smoke yourself. And these two go into the kitchen and hammer one scythe for two. After three hacks, it becomes clear that there will be a lot of one oblique for two. So they are bullies and divers in the kitchen behind the gas pipe.
Well, yes. In short, they forgot the heel and go to drink tea. They go for a long time for themselves, in the end they were tired and cut down.
Wake up in fifty years. And all around all Nishtyak, anarchy, Frilav and complete ligalasis. The old homeless person stands under a glass cap; And then the piples wake up, go out into the courtyard and rests on this very cap. And both think almost simultaneously: oh, wow. If there was a roof, I would immediately fly to FIG!
Then some hairy comes up to them and says: break off, dude, Monday is heavy. The museum is closed, go tomorrow. They answer him: Dude, do not drive, we were written here yesterday, what else the museum is here. The hairy says: here for fifty years now they have not been entered by anyone. This is a museum, in kind, an architectural monument of the end of the last century. Piples thought and asked: where can you pee here? Hairy says: let's show you.
He leads them to the dable - and along the track, the Christmas trees stand three -meter, cones with a fist of size. Piples are only surprised what kind of grass is. Induco, probably. We should think at least one cone to stir up. Here the hairy intercepts their eyes and says: dude, maybe you will show you off? And then you are just like from a hungry edge. Didn't you come from the north? And they say: no, we are local, but we still want to get a bit. The hairy immediately takes out a clogged jamb and blews everyone with only one paw. And then it is paved to blow the second. And the piples are already hanging like two bulbs, twice two four will not multiply. Hairy only laughs: well, dude, you, by golly, are not local. This is a double for girls, we cook milk with her. And so everyday, in everyday life, this jamb is just like some kind of Winston with a filter.
Then there are ordinary planned layouts. Our piples slow down in a black and do not cut into anything. The hairy is attached to them, but in the soul it clearly envies that Chuvakov rushes so cool. And so they come to the hairy in the cap - it is like a watchman here works. And in the caps sits the broken Gerla - thin, pale, eyes like tomatoes. In short, cool. And he says: oh, peeps, how delayed you are. Do you know who you look like? On two hairy, which in our museum are. They have been lying in full anabiosis for fifty years, but no one knows how they did it. If you want, you can joke. Piples answer: let's go, pin up. And the four of the four go to look at the sleeping hippies.
But here, of course, they have a bummer, because there are no sleeping hippies in place. Hairy watchman on treason: how so, in the morning were, where did they go? And suddenly, a common doel rolled down the Flat: hippies woke up! And here they are!
On this occasion, they smoke another jamb and go to drink tea. A small interview takes place behind tea, and a common idea is such that it would be nice to stir up milk. On the occasion of awakening sleeping hippies. And the authorities do not report anything until tomorrow, otherwise all sorts of doctor-professor will run, they will break the whole buzz. The watchman calls to some people, they immediately bring a can of condensed milk - in short, the process went.
By evening, everyone is already like underwater bunnies - they are sitting, they are allowing bubbles. Fifteen people gathered in the museum, one more cooler, our piplov among them is just fine. And they suddenly feel - something began to let something. And there seems to be nothing to catch up with. They go out into the kitchen, rummage behind the pipe - here it is, a heel! Anywhere has gone! They do a pair of hacks - and fall asleep for another fifty years.
One evening, at the end of September, four pupils are sitting on Flatu and drink tea. Here two more come and say: let's smoke. And those four say: break off, dude, how much you can already smoke. In short, if you want, go out into the kitchen and smoke yourself. And these two go into the kitchen and hammer one scythe for two. After three hacks, it becomes clear that there will be a lot of one oblique for two. So they are bullies and divers in the kitchen behind the gas pipe.
Well, yes. In short, they forgot the heel and go to drink tea. They go for a long time for themselves, in the end they were tired and cut down.
Wake up in fifty years. And all around all Nishtyak, anarchy, Frilav and complete ligalasis. The old homeless person stands under a glass cap; And then the piples wake up, go out into the courtyard and rests on this very cap. And both think almost simultaneously: oh, wow. If there was a roof, I would immediately fly to FIG!
Then some hairy comes up to them and says: break off, dude, Monday is heavy. The museum is closed, go tomorrow. They answer him: Dude, do not drive, we were written here yesterday, what else the museum is here. The hairy says: here for fifty years now they have not been entered by anyone. This is a museum, in kind, an architectural monument of the end of the last century. Piples thought and asked: where can you pee here? Hairy says: let's show you.
He leads them to the dable - and along the track, the Christmas trees stand three -meter, cones with a fist of size. Piples are only surprised what kind of grass is. Induco, probably. We should think at least one cone to stir up. Here the hairy intercepts their eyes and says: dude, maybe you will show you off? And then you are just like from a hungry edge. Didn't you come from the north? And they say: no, we are local, but we still want to get a bit. The hairy immediately takes out a clogged jamb and blews everyone with only one paw. And then it is paved to blow the second. And the piples are already hanging like two bulbs, twice two four will not multiply. Hairy only laughs: well, dude, you, by golly, are not local. This is a double for girls, we cook milk with her. And so everyday, in everyday life, this jamb is just like some kind of Winston with a filter.
Then there are ordinary planned layouts. Our piples slow down in a black and do not cut into anything. The hairy is attached to them, but in the soul it clearly envies that Chuvakov rushes so cool. And so they come to the hairy in the cap - it is like a watchman here works. And in the caps sits the broken Gerla - thin, pale, eyes like tomatoes. In short, cool. And he says: oh, peeps, how delayed you are. Do you know who you look like? On two hairy, which in our museum are. They have been lying in full anabiosis for fifty years, but no one knows how they did it. If you want, you can joke. Piples answer: let's go, pin up. And the four of the four go to look at the sleeping hippies.
But here, of course, they have a bummer, because there are no sleeping hippies in place. Hairy watchman on treason: how so, in the morning were, where did they go? And suddenly, a common doel rolled down the Flat: hippies woke up! And here they are!
On this occasion, they smoke another jamb and go to drink tea. A small interview takes place behind tea, and a common idea is such that it would be nice to stir up milk. On the occasion of awakening sleeping hippies. And the authorities do not report anything until tomorrow, otherwise all sorts of doctor-professor will run, they will break the whole buzz. The watchman calls to some people, they immediately bring a can of condensed milk - in short, the process went.
By evening, everyone is already like underwater bunnies - they are sitting, they are allowing bubbles. Fifteen people gathered in the museum, one more cooler, our piplov among them is just fine. And they suddenly feel - something began to let something. And there seems to be nothing to catch up with. They go out into the kitchen, rummage behind the pipe - here it is, a heel! Anywhere has gone! They do a pair of hacks - and fall asleep for another fifty years.
Другие песни исполнителя: