Дольский Александр - Там, Где Сердце - на стихи Сергея Есенина
текст песни
18
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Дольский Александр - Там, Где Сердце - на стихи Сергея Есенина - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Сергей Есенин. "ТАМ, ГДЕ СЕРДЦЕ"
Загляделся я в глубь голубейшего полога,
и навеки упали в глаза небеса,
мне однажды луна зацепилась за голову
и оставила свет свой в моих волосах.
Я ходил по дорогам России изъезженным,
и твердил я великих поэтов стихи,
и шептали в ответ мне поля что-то нежное,
ветер в храмах лесов отпускал мне грехи.
Я в рублевские лики входил, словно в зеркало,
печенегов лукавых кроил до седла,
в Новегороде меду отведывал терпкого,
в кандалах на Урале лил колокола.
От открытий ума стал я идолом каменным,
от открытий души стал я мягче травы,
и созвучья мои подходили устам иным,
и отвергшие их были правы, увы...
Я смотрел только ввысь и вперед, а не под ноги,
был листвою травы и землею земли.
Все заботы ее, и ошибки, и подвиги
через сердце мое, как болезни, прошли.
Если кланяюсь я, то без тихой покорности,
и любовь и презренье дарю не спеша,
и о Родине вечной, жестокой и горестной,
буду петь до конца и потом, дыша.
Там, где сердце всегда носил я,
где песни слагались в пути,
болит у меня Россия,
и лекаря мне не найти.
1983
Александр Дольский
Загляделся я в глубь голубейшего полога,
и навеки упали в глаза небеса,
мне однажды луна зацепилась за голову
и оставила свет свой в моих волосах.
Я ходил по дорогам России изъезженным,
и твердил я великих поэтов стихи,
и шептали в ответ мне поля что-то нежное,
ветер в храмах лесов отпускал мне грехи.
Я в рублевские лики входил, словно в зеркало,
печенегов лукавых кроил до седла,
в Новегороде меду отведывал терпкого,
в кандалах на Урале лил колокола.
От открытий ума стал я идолом каменным,
от открытий души стал я мягче травы,
и созвучья мои подходили устам иным,
и отвергшие их были правы, увы...
Я смотрел только ввысь и вперед, а не под ноги,
был листвою травы и землею земли.
Все заботы ее, и ошибки, и подвиги
через сердце мое, как болезни, прошли.
Если кланяюсь я, то без тихой покорности,
и любовь и презренье дарю не спеша,
и о Родине вечной, жестокой и горестной,
буду петь до конца и потом, дыша.
Там, где сердце всегда носил я,
где песни слагались в пути,
болит у меня Россия,
и лекаря мне не найти.
1983
Александр Дольский
Sergey Yesenin. "Where is the heart"
I looked into the depths of the bluish canopy
And forever fell into the eyes of heaven,
Once the moon caught my head
And left her light in my hair.
I walked along the roads of Russia with a lean,
And I repeated the great poets poetry
and whispered in response to me the field something gentle,
The wind in the temples of forests let me go sins.
I entered the Rublevsky faces, as if in a mirror,
The Pechenegovs of the Lukovy strugged to the saddle,
In Novgorod, honey took away the tart,
In shackles in the Urals pouring bells.
From the discoveries of the mind, I became a stone idol,
From the discoveries of the soul, I became softer grass,
And my consonants approached the mouth of another,
And they rejected them were right, alas ...
I only looked up and forward, and not under my feet,
It was the foliage of grass and the earth of the earth.
All her concerns, and mistakes, and exploits
Through my heart, like illness, passed.
If I bow, then without quiet humility,
And I give love and contempt slowly,
And about the homeland of eternal, cruel and woeful,
I will sing to the end and then, breathing.
Where I always wore the heart,
where the songs were composed on the way,
Russia hurts me,
And I can’t find a doctor.
1983
Alexander Dolsky
I looked into the depths of the bluish canopy
And forever fell into the eyes of heaven,
Once the moon caught my head
And left her light in my hair.
I walked along the roads of Russia with a lean,
And I repeated the great poets poetry
and whispered in response to me the field something gentle,
The wind in the temples of forests let me go sins.
I entered the Rublevsky faces, as if in a mirror,
The Pechenegovs of the Lukovy strugged to the saddle,
In Novgorod, honey took away the tart,
In shackles in the Urals pouring bells.
From the discoveries of the mind, I became a stone idol,
From the discoveries of the soul, I became softer grass,
And my consonants approached the mouth of another,
And they rejected them were right, alas ...
I only looked up and forward, and not under my feet,
It was the foliage of grass and the earth of the earth.
All her concerns, and mistakes, and exploits
Through my heart, like illness, passed.
If I bow, then without quiet humility,
And I give love and contempt slowly,
And about the homeland of eternal, cruel and woeful,
I will sing to the end and then, breathing.
Where I always wore the heart,
where the songs were composed on the way,
Russia hurts me,
And I can’t find a doctor.
1983
Alexander Dolsky
Другие песни исполнителя: