дешёвые листы - я, видимо, устал
текст песни
24
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
дешёвые листы - я, видимо, устал - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Я, видимо, устал.
Видимо, мне внезапно зашило пасть под конец жаркого лета,
Но осень трепетно разорвав леску, орала на меня,
Пока рта уголки падали, подобно листьям платья этой девы, плавно на пол.
Я, видимо, сдал назад билеты, относя к которым взгляд,
Начинало биться сердце в терцию ударов подошвы прохожих,
Что уходили за спину на улице.
Я, видимо, ослеп настолько,
Что не вижу смысла в том, что делаю,
И, видимо, настолько забылся, что то,
Которое осталось в чертогах памяти скрыто - под корень забылось.
Мне так трудно касаться пальцами до струн,
Ведь из каждой изымается нота голоса той, которой пишу.
Мне так трудно написать что-то дельное о ней,
Ведь из моей головы, как вода из губки - почти всё выжато,
А что осталось внутри, со временем иссохнет.
Полагаю, что только со статичным телом внутри гроба или в каком-нибудь углу подворотни её города.
Я всё никак не могу найти повода себе признаться в том,
Что мои стихи - сплошь вода мутная.
И что при прослушивании потенциальном, она, услышав слово "адресат", о себе думает.
Мне сложно держать спину прямой от того,
Что собственная жалость на плечи сильно давит.
Мне сложно касаться руками до руки "другой",
Которая меня, по сути, от тебя избавит.
Искал способ подачи ласки строками,
Но всё мимо мыслей проскочило мимолётом.
Всё, что тебе от меня останется -
Это сборник нытья в твёрдом переплёте.
Ни известий, ни диалогов, ничего боле.
Моё будущее - это холодной пустотой окутанная комната,
Полка с перечитанной неоднократно книжной дюжиной,
Проблемы на работе,
Не сытный ужин и какое-то спящее в постели тело,
Которое всё равно уйдёт позже.
Вроде, себя жаль, а вроде и не очень,
Ведь терпеть такое - талант, который мне помогают отточить эти ёбаные гормоны,
Но тем не менее, я не могу зайти на следующий порог,
Где воспоминания об октябре шестнадцатого не вызывают порок сердца, стирая всё окружение в порошок.
Превращая мою комнату в уютный, тихий мирок,
Где я побуду часок, другой,
А после двинусь обратно,
Пока чёрствой болью колит висок.
Коли мне не дано хоть крупицы опыта,
Дабы из бессвязных строф вывести хоть что-то дельное -
Я буду с понедельника по воскресенье пытаться умершее год назад воскресить.
И пусть на то мне нужно будет потратить время,
Которое мог забить в коробке,
Отложить на дальнюю полку,
Ходить вдоль монотонного дня, возвращаясь на финише к истоку.
Мне на всё это поровну.
Я изорву каждый портрет твой,
Что светит своим холодным обликом.
Зареву бы скорее потухнуть,
Чтобы дохнуть в темени мне, не думая ни о чём,
Но, тем не менее, думая о тебе.
Похоже, так бежал за тенью твоей увлечённо,
Что не заметил начала падения,
А после, разбив голову, разлил слёзы по асфальту,
Отправляя взгляд вслед на проводы.
Я бы написал что-то сейчас о том,
Что, мол, руки у меня связаны проводами,
Но нет.
Слишком для тебя банально.
Я лучше завершу ещё одну страницу того нытья в твёрдом переплёте,
А ты уже сама решай:
Это красивый кадр падения звезды,
Или твоё тело за линзой объектива - точка, куда направлен вектор полёта кометы.
help.
Видимо, мне внезапно зашило пасть под конец жаркого лета,
Но осень трепетно разорвав леску, орала на меня,
Пока рта уголки падали, подобно листьям платья этой девы, плавно на пол.
Я, видимо, сдал назад билеты, относя к которым взгляд,
Начинало биться сердце в терцию ударов подошвы прохожих,
Что уходили за спину на улице.
Я, видимо, ослеп настолько,
Что не вижу смысла в том, что делаю,
И, видимо, настолько забылся, что то,
Которое осталось в чертогах памяти скрыто - под корень забылось.
Мне так трудно касаться пальцами до струн,
Ведь из каждой изымается нота голоса той, которой пишу.
Мне так трудно написать что-то дельное о ней,
Ведь из моей головы, как вода из губки - почти всё выжато,
А что осталось внутри, со временем иссохнет.
Полагаю, что только со статичным телом внутри гроба или в каком-нибудь углу подворотни её города.
Я всё никак не могу найти повода себе признаться в том,
Что мои стихи - сплошь вода мутная.
И что при прослушивании потенциальном, она, услышав слово "адресат", о себе думает.
Мне сложно держать спину прямой от того,
Что собственная жалость на плечи сильно давит.
Мне сложно касаться руками до руки "другой",
Которая меня, по сути, от тебя избавит.
Искал способ подачи ласки строками,
Но всё мимо мыслей проскочило мимолётом.
Всё, что тебе от меня останется -
Это сборник нытья в твёрдом переплёте.
Ни известий, ни диалогов, ничего боле.
Моё будущее - это холодной пустотой окутанная комната,
Полка с перечитанной неоднократно книжной дюжиной,
Проблемы на работе,
Не сытный ужин и какое-то спящее в постели тело,
Которое всё равно уйдёт позже.
Вроде, себя жаль, а вроде и не очень,
Ведь терпеть такое - талант, который мне помогают отточить эти ёбаные гормоны,
Но тем не менее, я не могу зайти на следующий порог,
Где воспоминания об октябре шестнадцатого не вызывают порок сердца, стирая всё окружение в порошок.
Превращая мою комнату в уютный, тихий мирок,
Где я побуду часок, другой,
А после двинусь обратно,
Пока чёрствой болью колит висок.
Коли мне не дано хоть крупицы опыта,
Дабы из бессвязных строф вывести хоть что-то дельное -
Я буду с понедельника по воскресенье пытаться умершее год назад воскресить.
И пусть на то мне нужно будет потратить время,
Которое мог забить в коробке,
Отложить на дальнюю полку,
Ходить вдоль монотонного дня, возвращаясь на финише к истоку.
Мне на всё это поровну.
Я изорву каждый портрет твой,
Что светит своим холодным обликом.
Зареву бы скорее потухнуть,
Чтобы дохнуть в темени мне, не думая ни о чём,
Но, тем не менее, думая о тебе.
Похоже, так бежал за тенью твоей увлечённо,
Что не заметил начала падения,
А после, разбив голову, разлил слёзы по асфальту,
Отправляя взгляд вслед на проводы.
Я бы написал что-то сейчас о том,
Что, мол, руки у меня связаны проводами,
Но нет.
Слишком для тебя банально.
Я лучше завершу ещё одну страницу того нытья в твёрдом переплёте,
А ты уже сама решай:
Это красивый кадр падения звезды,
Или твоё тело за линзой объектива - точка, куда направлен вектор полёта кометы.
help.
I, apparently, is tired.
Apparently, I suddenly sewn my mouth at the end of the hot summer,
But autumn, reverently tearing the fishing line, shouted at me,
While the corners fell, like the leaves of the dress of this virgin, smoothly on the floor.
I apparently passed the tickets back to which the look,
The heart began to beat in the tension of the soles of passers -by,
What left behind on the street.
I, apparently, blinded so much
That I do not see the point of what I am doing,
And, apparently, he was so forgotten that
Which remained in the habits of the memory is hidden - it was forgotten under the root.
It's so hard for me to touch the strings with your fingers,
Indeed, from each a note of the voice of the one I write is removed.
It’s so difficult for me to write something sensible about her,
After all, from my head, like water from a sponge - almost everything is squeezed,
And what remains inside, over time will dry out.
I believe that only with a static body inside the coffin or in some corner of the gateway of its city.
I still can't find a reason for myself to admit
That my poems are completely muddy water.
And that when listening to potential, she, having heard the word "addressee", thinks of herself.
It's hard for me to hold my back straight from
That own pity on the shoulders is very pressed.
It's hard for me to touch my hands to the hands of "other",
Which, in fact, will save me from you.
I was looking for a way to serve with lines,
But everything past thoughts slipped by fleet.
Everything that you will have from me -
This is a collection of whining in solid binding.
No news, no dialogues, nothing more.
My future is a cold void a shrouded room,
Shelf with repeatedly book dozen re -read
Problems at work,
Not a hearty dinner and some kind of body sleeping in bed,
Which will still leave later.
It seems to be a pity, but it seems not very,
After all, tolerate this is the talent that these fucking hormones help me to hone,
Nevertheless, I cannot go to the next threshold,
Where the memories of October sixteenth do not cause a heart disease, erasing the whole environment in powder.
Turning my room into a cozy, quiet world,
Where I will stay an hour, another
And then I move back
So far, cranberries are clarified by the temple.
If I have not been given at least a grain of experience,
In order to bring out at least something sensible from incoherent stanzas -
I will try to resurrect a year ago on Sunday from Monday.
And let me spend time for that,
Which could score in the box
Put on a distant shelf,
Walk along a monotonous day, returning at the finish to the source.
I am equal to all this.
I am every portrait of your portrait,
What shines with its cold appearance.
A zrereus would rather go out,
To die in the crown of me without thinking about anything
But, nevertheless, thinking about you.
It seems that I ran so for your shadow,
That I did not notice the beginning of the fall,
And after that, breaking his head, he poured tears on the asphalt,
Sending a look after the wires.
I would write something now about
That, they say, my hands are tied with wires,
But no.
Too banal to you.
I better complete another page of that whining in solid binding,
And you already decide:
This is a beautiful shot of the star of the star,
Or your body behind the lens of the lens is the point where the Kometa vector is directed.
Help.
Apparently, I suddenly sewn my mouth at the end of the hot summer,
But autumn, reverently tearing the fishing line, shouted at me,
While the corners fell, like the leaves of the dress of this virgin, smoothly on the floor.
I apparently passed the tickets back to which the look,
The heart began to beat in the tension of the soles of passers -by,
What left behind on the street.
I, apparently, blinded so much
That I do not see the point of what I am doing,
And, apparently, he was so forgotten that
Which remained in the habits of the memory is hidden - it was forgotten under the root.
It's so hard for me to touch the strings with your fingers,
Indeed, from each a note of the voice of the one I write is removed.
It’s so difficult for me to write something sensible about her,
After all, from my head, like water from a sponge - almost everything is squeezed,
And what remains inside, over time will dry out.
I believe that only with a static body inside the coffin or in some corner of the gateway of its city.
I still can't find a reason for myself to admit
That my poems are completely muddy water.
And that when listening to potential, she, having heard the word "addressee", thinks of herself.
It's hard for me to hold my back straight from
That own pity on the shoulders is very pressed.
It's hard for me to touch my hands to the hands of "other",
Which, in fact, will save me from you.
I was looking for a way to serve with lines,
But everything past thoughts slipped by fleet.
Everything that you will have from me -
This is a collection of whining in solid binding.
No news, no dialogues, nothing more.
My future is a cold void a shrouded room,
Shelf with repeatedly book dozen re -read
Problems at work,
Not a hearty dinner and some kind of body sleeping in bed,
Which will still leave later.
It seems to be a pity, but it seems not very,
After all, tolerate this is the talent that these fucking hormones help me to hone,
Nevertheless, I cannot go to the next threshold,
Where the memories of October sixteenth do not cause a heart disease, erasing the whole environment in powder.
Turning my room into a cozy, quiet world,
Where I will stay an hour, another
And then I move back
So far, cranberries are clarified by the temple.
If I have not been given at least a grain of experience,
In order to bring out at least something sensible from incoherent stanzas -
I will try to resurrect a year ago on Sunday from Monday.
And let me spend time for that,
Which could score in the box
Put on a distant shelf,
Walk along a monotonous day, returning at the finish to the source.
I am equal to all this.
I am every portrait of your portrait,
What shines with its cold appearance.
A zrereus would rather go out,
To die in the crown of me without thinking about anything
But, nevertheless, thinking about you.
It seems that I ran so for your shadow,
That I did not notice the beginning of the fall,
And after that, breaking his head, he poured tears on the asphalt,
Sending a look after the wires.
I would write something now about
That, they say, my hands are tied with wires,
But no.
Too banal to you.
I better complete another page of that whining in solid binding,
And you already decide:
This is a beautiful shot of the star of the star,
Or your body behind the lens of the lens is the point where the Kometa vector is directed.
Help.