War Of The Worlds - Jeff Wayne - Dead London
текст песни
18
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
War Of The Worlds - Jeff Wayne - Dead London - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
There were a dozen dead bodies in the Euston road, their outlines softened by the black dust. All was still, houses locked and empty, shops closed, but looters had helped themselves to wine and food, and outside a jewelers some gold chains and a watch were scattered on the pavement.
Martian: Ulla!
I stopped, staring towards the sound. It seemed as if that mighty desert of houses had found a voice for its fear and solitude.
Martian: Ulla!
The desolating cry worked upon my mind. The wailing took possession of me. I was intensely weary, footsore, hungry and thirsty. Why was I wandering alone in this city of the dead? Why was I alive when London was lying in state in its black shroud? I felt intolerably lonely, drifting from street to empty street, drawn inexorably towards that cry.
Martian: Ulla!
I saw, over the trees on Primrose Hill, the fighting machine from which the howling came. I crossed Regent's Canal. There stood a second machine, upright, but as still as the first.
Martian: Ulla!
Abruptly, the sound ceased. Suddenly the desolation, the solitude, became unendurable. While that voice sounded London still seemed alive. now suddenly there was a change, the passing of something, and all that remained was this gaunt quiet.
I looked up, and saw a third machine. It was erect and motionless, like the others. An insane resolve possessed me: I would give my life to the Martians, here and now.
I marched recklessly towards the titan and saw that a multitude of black birds were circling and clustering about the hood. I began running along the road. I felt no fear, only a wild, trembling exultation as I ran up the hill towards the monster. Out of the hood hung red shreds, at which the hungry birds now pecked and tore.
I scrambled up to the crest of Primrose hill, the Martian's camp was below me. A mighty space it was, and scattered about it, in their overturned machines, were the Martians, slain after all man's devices had failed by the humblest creatures on the earth: bacteria. Minute, invisible, bacteria. Directly the invaders arrived and drank
Martian: Ulla!
I stopped, staring towards the sound. It seemed as if that mighty desert of houses had found a voice for its fear and solitude.
Martian: Ulla!
The desolating cry worked upon my mind. The wailing took possession of me. I was intensely weary, footsore, hungry and thirsty. Why was I wandering alone in this city of the dead? Why was I alive when London was lying in state in its black shroud? I felt intolerably lonely, drifting from street to empty street, drawn inexorably towards that cry.
Martian: Ulla!
I saw, over the trees on Primrose Hill, the fighting machine from which the howling came. I crossed Regent's Canal. There stood a second machine, upright, but as still as the first.
Martian: Ulla!
Abruptly, the sound ceased. Suddenly the desolation, the solitude, became unendurable. While that voice sounded London still seemed alive. now suddenly there was a change, the passing of something, and all that remained was this gaunt quiet.
I looked up, and saw a third machine. It was erect and motionless, like the others. An insane resolve possessed me: I would give my life to the Martians, here and now.
I marched recklessly towards the titan and saw that a multitude of black birds were circling and clustering about the hood. I began running along the road. I felt no fear, only a wild, trembling exultation as I ran up the hill towards the monster. Out of the hood hung red shreds, at which the hungry birds now pecked and tore.
I scrambled up to the crest of Primrose hill, the Martian's camp was below me. A mighty space it was, and scattered about it, in their overturned machines, were the Martians, slain after all man's devices had failed by the humblest creatures on the earth: bacteria. Minute, invisible, bacteria. Directly the invaders arrived and drank
На дороге Юстон была дюжина мертвых тел, их очертания смягчены черной пылью. Все было все еще, дома заперты и пустые, магазины закрылись, но мародеры помогли себе в вино и еде, а за пределами ювелиров несколько золотых цепей и часы были разбросаны по тротуару.
Марсиан: Улла!
Я остановился, уставившись на звук. Казалось, что эта могучая пустыня домов нашла голос за его страх и одиночество.
Марсиан: Улла!
Дезистливый крик сработал на моем уме. Плач завладел мной. Я был сильно утомлен, пешехой, голоден и жажду. Почему я бродил один в этом городе мертвых? Почему я был жив, когда Лондон лежал в штате в его черном плащании? Я чувствовал себя непревзойденным одиноким, дрейфуя с улицы до пустой улицы, неумолимо притянувшись к этому крику.
Марсиан: Улла!
Я увидел над деревьями на Примроуз -Хилл, боевой машине, из которой пришла воон. Я пересек канал Регента. Там стояла вторая машина, в вертикальном положении, но все еще как первая.
Марсиан: Улла!
Внезапно звук прекратился. Внезапно опустошение, одиночество стало невыносимым. В то время как этот голос звучал Лондон все еще казался живым. Теперь вдруг произошло изменение, прохождение чего -то, и все, что осталось, было это изможденное.
Я поднял глаза и увидел третью машину. Это было прямо и неподвижно, как и другие. Безумная решимость овладела мной: я бы отдал свою жизнь марсиане, здесь и сейчас.
Я безрассудно пошел в сторону Титана и увидел, что множество черных птиц кружили и кластеризовались вокруг капюшона. Я начал бегать по дороге. Я не чувствовал страха, только дикое, дрожащее ликование, когда я бежал вверх по холму к монстру. Из капюшона подвесили красные клочки, в которых голодные птицы теперь гремели и разорвали.
Я поднялся до гребня Прут -Хилл, лагерь марсиан был ниже меня. Это могло быть могущественным пространством, и разбросано по этому поводу, в своих перевернутых машинах, были марсианами, убитыми после того, как все устройства человека потерпели неудачу от самых скромных существ на земле: бактерии. Минута, невидимая, бактерии. Прямо приехали захватчики и пили
Марсиан: Улла!
Я остановился, уставившись на звук. Казалось, что эта могучая пустыня домов нашла голос за его страх и одиночество.
Марсиан: Улла!
Дезистливый крик сработал на моем уме. Плач завладел мной. Я был сильно утомлен, пешехой, голоден и жажду. Почему я бродил один в этом городе мертвых? Почему я был жив, когда Лондон лежал в штате в его черном плащании? Я чувствовал себя непревзойденным одиноким, дрейфуя с улицы до пустой улицы, неумолимо притянувшись к этому крику.
Марсиан: Улла!
Я увидел над деревьями на Примроуз -Хилл, боевой машине, из которой пришла воон. Я пересек канал Регента. Там стояла вторая машина, в вертикальном положении, но все еще как первая.
Марсиан: Улла!
Внезапно звук прекратился. Внезапно опустошение, одиночество стало невыносимым. В то время как этот голос звучал Лондон все еще казался живым. Теперь вдруг произошло изменение, прохождение чего -то, и все, что осталось, было это изможденное.
Я поднял глаза и увидел третью машину. Это было прямо и неподвижно, как и другие. Безумная решимость овладела мной: я бы отдал свою жизнь марсиане, здесь и сейчас.
Я безрассудно пошел в сторону Титана и увидел, что множество черных птиц кружили и кластеризовались вокруг капюшона. Я начал бегать по дороге. Я не чувствовал страха, только дикое, дрожащее ликование, когда я бежал вверх по холму к монстру. Из капюшона подвесили красные клочки, в которых голодные птицы теперь гремели и разорвали.
Я поднялся до гребня Прут -Хилл, лагерь марсиан был ниже меня. Это могло быть могущественным пространством, и разбросано по этому поводу, в своих перевернутых машинах, были марсианами, убитыми после того, как все устройства человека потерпели неудачу от самых скромных существ на земле: бактерии. Минута, невидимая, бактерии. Прямо приехали захватчики и пили
Другие песни исполнителя: