Щербаков М. 22.09.16 в концертном зале у финбана - Неужели свершилось
текст песни
66
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Щербаков М. 22.09.16 в концертном зале у финбана - Неужели свершилось - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Неужели свершилось? Вместо пятен возникли черты.
Всё, что зря копошилось, отрешилось от всякой тщеты.
Что ворочалось втуне, поразительно как расцвело.
Ведь ещё накануне совсем не могло.
А сегодня свершилось — бытие обрело колею
и тщета сокрушилась под своею же тяжестию.
И не верится даже, как подумаешь — только же что,
ну, буквально вчера же всё было не то.
А ведь было печально и вчера, и неделю назад.
Не везло капитально, несмотря на размах и азарт.
Уж какие, казалось, карты-козыри шли в переброс,
но игра не вязалась и проигрыш рос.
По колено в сумбуре то Минфин буксовал, то Минздрав,
в оборонной структуре не умели запомнить устав,
а структура надзора, подшивая к доносу донос,
от стыда и позора терялась до слёз.
Через дыры в кордоне утекал образованный слой,
через дыры в озоне атмосфера сочилась долой,
через дыры в законе плутовство умножалось везде,
потому что ничто не держалось в узде.
Населенье дичало, культтовары пылились лежмя,
никого не прельщала поутру по морозцу лыжня,
никому на закате не хотелось к реке с камышом,
не рыдалось во МХАТе, не млелось в Большом.
У танцовщика танцы вытанцовывались не вполне,
у рифмовщика стансы зарифмовывались тоже не,
виртуозу кларнета без отрады дуделось в дуду,
потому что не это имелось в виду.
Кружевные строенья заслоняла панельная муть,
с колеса обозренья прямо не на что было взглянуть,
а когда и случалось приманить пассажиров с детьми,
колесо не включалось, хоть до ночи жми.
А сегодня включилось, неподвижное всё завелось
и всему научилось, и вовсю этим всем занялось,
буксовать перестало, ощутило подспудный ресурс
и само угадало спасительный курс.
Разогнулся гвардеец, приосанился доктор наук,
просиял земледелец и налёг по-хозяйски на плуг,
подскочил архитектор — и бегом рисовать капитель,
обозначился вектор, наметилась цель.
Отыгрался картёжник, залаталась лазурная высь,
богослов и безбожник у костра над рекой обнялись,
а карающий орган, уловив надлежащий сигнал,
отвечает с восторгом, что так он и знал.
Снова стансы и танцы украшают собою дворы,
где на лавочках старцы не сварливы при том, что мудры.
А в потёмках подвальных молодняк не плюёт, не галдит,
потому что в читальных он залах сидит.
Всё послушалось правил, полюбило равняться во фрунт.
По звонку повар Павел кипятит в чугуне сухофрукт.
По гудку повар Пётр в макароны кладёт маргарин.
На кордонах досмотр, в Большом — "Лоэнгрин".
И, оставшись без места, одиноко скулит и снуёт
выражатель протеста, беспокойный поборник свобод.
Больше не с кем бороться, не в долгу он теперь ни в каком,
а ему всё неймётся побыть должником.
Он казнится, томится, уверяет, что честь на кону,
и долги он стремится возвратить неизвестно кому.
Делом, раз уж не данью, заплатить, попотеть для людей.
Да иди же ты в баню, плати и потей.
В банях нынче опрятно, там приватно займутся тобой.
Там как раз не бесплатно и напитки, и сервис любой.
Там к очищенной водке ты в нагрузку получишь массаж,
и кредитка красотке уйдёт за корсаж.
Может хоть под парами усомнишься в апломбе былом.
Ты искал за горами, а успех невзначай за углом.
И найти очень просто, даже если к Москве не привык:
до Кузнецкого моста, а там напрямик.
Поздравляю, свершилось, и об этом повсюду и сплошь,
проявляя решимость, извещаю господ и госпож.
Пусть они по цепочке остальным сообщат господам.
Прилагаю цветочки, курю фимиам, припадаю к стопам.
2014
Всё, что зря копошилось, отрешилось от всякой тщеты.
Что ворочалось втуне, поразительно как расцвело.
Ведь ещё накануне совсем не могло.
А сегодня свершилось — бытие обрело колею
и тщета сокрушилась под своею же тяжестию.
И не верится даже, как подумаешь — только же что,
ну, буквально вчера же всё было не то.
А ведь было печально и вчера, и неделю назад.
Не везло капитально, несмотря на размах и азарт.
Уж какие, казалось, карты-козыри шли в переброс,
но игра не вязалась и проигрыш рос.
По колено в сумбуре то Минфин буксовал, то Минздрав,
в оборонной структуре не умели запомнить устав,
а структура надзора, подшивая к доносу донос,
от стыда и позора терялась до слёз.
Через дыры в кордоне утекал образованный слой,
через дыры в озоне атмосфера сочилась долой,
через дыры в законе плутовство умножалось везде,
потому что ничто не держалось в узде.
Населенье дичало, культтовары пылились лежмя,
никого не прельщала поутру по морозцу лыжня,
никому на закате не хотелось к реке с камышом,
не рыдалось во МХАТе, не млелось в Большом.
У танцовщика танцы вытанцовывались не вполне,
у рифмовщика стансы зарифмовывались тоже не,
виртуозу кларнета без отрады дуделось в дуду,
потому что не это имелось в виду.
Кружевные строенья заслоняла панельная муть,
с колеса обозренья прямо не на что было взглянуть,
а когда и случалось приманить пассажиров с детьми,
колесо не включалось, хоть до ночи жми.
А сегодня включилось, неподвижное всё завелось
и всему научилось, и вовсю этим всем занялось,
буксовать перестало, ощутило подспудный ресурс
и само угадало спасительный курс.
Разогнулся гвардеец, приосанился доктор наук,
просиял земледелец и налёг по-хозяйски на плуг,
подскочил архитектор — и бегом рисовать капитель,
обозначился вектор, наметилась цель.
Отыгрался картёжник, залаталась лазурная высь,
богослов и безбожник у костра над рекой обнялись,
а карающий орган, уловив надлежащий сигнал,
отвечает с восторгом, что так он и знал.
Снова стансы и танцы украшают собою дворы,
где на лавочках старцы не сварливы при том, что мудры.
А в потёмках подвальных молодняк не плюёт, не галдит,
потому что в читальных он залах сидит.
Всё послушалось правил, полюбило равняться во фрунт.
По звонку повар Павел кипятит в чугуне сухофрукт.
По гудку повар Пётр в макароны кладёт маргарин.
На кордонах досмотр, в Большом — "Лоэнгрин".
И, оставшись без места, одиноко скулит и снуёт
выражатель протеста, беспокойный поборник свобод.
Больше не с кем бороться, не в долгу он теперь ни в каком,
а ему всё неймётся побыть должником.
Он казнится, томится, уверяет, что честь на кону,
и долги он стремится возвратить неизвестно кому.
Делом, раз уж не данью, заплатить, попотеть для людей.
Да иди же ты в баню, плати и потей.
В банях нынче опрятно, там приватно займутся тобой.
Там как раз не бесплатно и напитки, и сервис любой.
Там к очищенной водке ты в нагрузку получишь массаж,
и кредитка красотке уйдёт за корсаж.
Может хоть под парами усомнишься в апломбе былом.
Ты искал за горами, а успех невзначай за углом.
И найти очень просто, даже если к Москве не привык:
до Кузнецкого моста, а там напрямик.
Поздравляю, свершилось, и об этом повсюду и сплошь,
проявляя решимость, извещаю господ и госпож.
Пусть они по цепочке остальным сообщат господам.
Прилагаю цветочки, курю фимиам, припадаю к стопам.
2014
Is it really happening? Instead of stains, there were features.
Everything that in vain has kept, dug away from any vanity.
What grumbled in the car, amazingly as bloody.
After all, even the day before it could not.
And today it happened - being gained a rut
And the vanity crushed under the very same severity.
And I can not even believe how you think - just that,
Well, just yesterday everything was not that.
But it was sad and yesterday, and a week ago.
No longer lucky, despite the scope and excitement.
What, it seemed, the visor cards went into the transfer,
But the game did not knit and loss Ros.
On the knee in Sumbur, then the Ministry of Finance bucks, then the Ministry of Health,
In the defense structure, they could not remember the charter,
and the structure of oversight, labeling to the denunciation den
From shame and shame lost to tears.
Through the holes in the canton, the formed layer
Through holes in ozone, the atmosphere was sophisticated,
Through the holes in the law, the rutting was multiplied everywhere,
Because nothing was kept in the cord.
The population was dug, the cultivari dust dust
no one selected in the morning on the frost of the ski
No one at the sunset wanted to the river with reed,
Not crushed in Mkate, did not grow much.
Dancer was not completely dancers
At the rhymersman, stories are stamped too,
Virtuoso Clarinet without a welcoming duddy dud
Because it was not meant.
Lace builds challenged a panel torment,
From the wheel of the frontier directly not to look at,
And when it happened to lure passengers with children,
The wheel did not turn on, even until night click.
And today it turned on, still all started
And everything learned everything, and all this was done in all
stopped stopped, felt a drastic resource
And the saving course itself was guess.
The Guardian dispelled, Dr. Science,
gone asone to the farmer and the listener on the plow,
jumped the architect - and run to draw the cap,
Discussed vector, there was a goal.
Charged a car card, dashed out,
The theologians and the bootiness near the fire over the river hugged
And the punishing organ, catching the proper signal,
Replies with delight that he knew.
Stands and dances are decorated with yards,
Where on the benches, the elders are not welded at the fact that wise.
And in the pavements of basement, young does not spit, not hal
Because in the reading room he sits.
Everything listened to the rules, loved to be equal to Frunte.
For the call, the cook Pavel boils in the cast iron dried fruit.
On the beeps, the cook Peter in Makarona puts margarine.
On cordons inspection, in the big - "Lorangery".
And, remaining without a place, lonely whine and swears
Protest expressive, restless championship freedom.
No longer fighting with whom, not in debt he is now in any
And he is still neurorant to be a debtor.
He is executed, languishing, assures that he is honored to Konu,
And debts he seeks to return to someone who.
A case, since I'm not tribute to pay, get drunk for people.
Yes, you are in the bath, pay and sweats.
In the baths now neat, they will privatically take you.
There are just not free and drinks, and any service.
There you will get a massage to the peeled vodka
And the bidker will leave the corsage.
Maybe even under the pairs doubt in an appluba was.
You searched for the mountains, and the success is not enough around the corner.
And it is very simple to find, even if Moscow is not used to Moscow:
to the Kuznetsky bridge, and there is direct.
Congratulations, happened, and about it everywhere and completely,
Showing a resolve, I not know the Lords and Ms.
Let them according to the chain of the rest report to the Lord.
I make flowers, smoking fima, I fall to the footsteps.
2014.
Everything that in vain has kept, dug away from any vanity.
What grumbled in the car, amazingly as bloody.
After all, even the day before it could not.
And today it happened - being gained a rut
And the vanity crushed under the very same severity.
And I can not even believe how you think - just that,
Well, just yesterday everything was not that.
But it was sad and yesterday, and a week ago.
No longer lucky, despite the scope and excitement.
What, it seemed, the visor cards went into the transfer,
But the game did not knit and loss Ros.
On the knee in Sumbur, then the Ministry of Finance bucks, then the Ministry of Health,
In the defense structure, they could not remember the charter,
and the structure of oversight, labeling to the denunciation den
From shame and shame lost to tears.
Through the holes in the canton, the formed layer
Through holes in ozone, the atmosphere was sophisticated,
Through the holes in the law, the rutting was multiplied everywhere,
Because nothing was kept in the cord.
The population was dug, the cultivari dust dust
no one selected in the morning on the frost of the ski
No one at the sunset wanted to the river with reed,
Not crushed in Mkate, did not grow much.
Dancer was not completely dancers
At the rhymersman, stories are stamped too,
Virtuoso Clarinet without a welcoming duddy dud
Because it was not meant.
Lace builds challenged a panel torment,
From the wheel of the frontier directly not to look at,
And when it happened to lure passengers with children,
The wheel did not turn on, even until night click.
And today it turned on, still all started
And everything learned everything, and all this was done in all
stopped stopped, felt a drastic resource
And the saving course itself was guess.
The Guardian dispelled, Dr. Science,
gone asone to the farmer and the listener on the plow,
jumped the architect - and run to draw the cap,
Discussed vector, there was a goal.
Charged a car card, dashed out,
The theologians and the bootiness near the fire over the river hugged
And the punishing organ, catching the proper signal,
Replies with delight that he knew.
Stands and dances are decorated with yards,
Where on the benches, the elders are not welded at the fact that wise.
And in the pavements of basement, young does not spit, not hal
Because in the reading room he sits.
Everything listened to the rules, loved to be equal to Frunte.
For the call, the cook Pavel boils in the cast iron dried fruit.
On the beeps, the cook Peter in Makarona puts margarine.
On cordons inspection, in the big - "Lorangery".
And, remaining without a place, lonely whine and swears
Protest expressive, restless championship freedom.
No longer fighting with whom, not in debt he is now in any
And he is still neurorant to be a debtor.
He is executed, languishing, assures that he is honored to Konu,
And debts he seeks to return to someone who.
A case, since I'm not tribute to pay, get drunk for people.
Yes, you are in the bath, pay and sweats.
In the baths now neat, they will privatically take you.
There are just not free and drinks, and any service.
There you will get a massage to the peeled vodka
And the bidker will leave the corsage.
Maybe even under the pairs doubt in an appluba was.
You searched for the mountains, and the success is not enough around the corner.
And it is very simple to find, even if Moscow is not used to Moscow:
to the Kuznetsky bridge, and there is direct.
Congratulations, happened, and about it everywhere and completely,
Showing a resolve, I not know the Lords and Ms.
Let them according to the chain of the rest report to the Lord.
I make flowers, smoking fima, I fall to the footsteps.
2014.