ежемесячные, вандальский - откровение
текст песни

Слава:
Мне Господь говорил о всяком, бошки жег за Христа набожный домушник Иаков.
По свастонам наждачкой; заполняем собой пространство больничных палат.
Это младший сын Бога, созревший в молоках Марии,
В сандалиях спустился на твердь верный старым заветам старец.
Бей в торец и, отринув зависть, ступай на поля Елисея.
И какая Россия, когда в рай для правых поселяют левых.
Снятся свежие вены. Время гнева. За спиной моя Королева.
Все земные ходы для Петра очевидны.
Из брошюры в метро ты получишь писание Божье.
Припорошен уикенд, в котором мы не тягали гантели.
Ноль в масштабе вселенной, абсолютный зеро, потолок.
Вспышки огненных молний. Разбодяженный спайсом насвай.
Истекавшие слюни возносили к великим.
Многоликая Шива, мелькнувшая бликом в колодце глазницы.
Нас примчат колесницы к гостинице в Ницце, где оппитые хиппи ловят кислотные трипы.
Черт отбросил копыта, цедим мел через сито.
И как геями дети хасидов станут после бухой переписки.
Героям посвящать обелиски. Мир на донышке миски.
Пахомовской шишкой малафил с небес.
Пожилая тоска, запуская ладони в череп,
Говорила Москва, утверждала, что нужно верить.
Распушившая перья москоу юнити, антифа, зиговала на сходке.
Мир такой ебанутый, надо быть твердым,
Защищая свой дом, словно это сам Райский Сад.
Уважать самосад и остаться юным, хотя бы в сердцах.
Ты как будто из плюша, с оторванной лапой утешен пометкой мусор,
И твоя патлатая Муза сосала за полку.
Мы босая пехота. Подпить и плясать под Ассаи.
Мой коннект с небесами налажен на тройку.
Стройный голос колхозов из той великой страны, и проснувшись в Союзе, мы с Горьким слабаем вам дем.
Шлем приветы из центра всей необъятной.
Я люблю ее, пусть и помятой, с нефтяной прослойкой.
Прогнившие трупы заняли места вождей.
Срать, равнение на Запад.
Данная ангелам клятва спасает от зашкваров в прожаренной Бездне,
И пусть адское пекло покажется хлевом,
Заскулит о члене 4е4енский кастрат.
Силуэты в кострах обретают плоть.
Не спасают молитвы, когда липким засосом притянет к инцесту
В сексапильном белье трое суток уже неживая сестра.
Это форменный Ад, где одетым по форме разрешают бить морды бродячих собак.
Отпевали невесту и тестя распяли за ересь.
Это мерзкая радость, засирать своим фоном частоты Чистилища.
В Бездну посылаю печаль о высоком.
Простая босота вещает о Боге.
Отброшенный крестик магнитом прибьем к небесам.
Пусть убьет всех неверных его сын за смерть.
Это выбор почтенных седых прихожан, продиктованный жанром угар.
Мы покинули Храм и хранили лавэ в лакированных полках, бриолинили челку;
А вера потерянным Зверем ревет на закат.
Сдох в мозгах таракан, в сердце певшая сойка попала в медвежий капкан.
Класть в нагрудный карман.
Эта тактика мертвой хваткой приложит хребтом к социальному дну.
Засыпая в дыму, ты встаешь, чтобы место в гробах не занял твой классовый враг.
Из Икеи везут диск-жокея в гробах.
По ноздрям ускоряясь бабулиным прахом,
Твоя верная плаха с роялем заждалась в кустах.
Отмороженный панк из холодной Сибири,
Опрокинувший в горло с метиловым спиртом стакан.
Отправляясь в кабак,поджигая лучиной табак.
Мой подпольный шансончик съебется из виду, как заяц в трусах.
Расписной маскарад разодетых паломниц.
Пусть опомнится грешник с Эмпайр-стейт-билдинг,
Не прыгнет, а сделает шаг.
Парашют не подат. Прокуратор ужален. Скрижали пропиты.
Из баклах беспощадный напиток в себя заливает слабак.
С нами Айза и Птаха.Мы ходим по краю.
С русским репом обосранный чан намекает, что канем в его липкие недра.
Символ веры, как четкий партак.
Мы за тех, кто под прущей хуйней разрушает святыни.
Развалили молельню, отжали напильник,
На граните сточили: 'Здесь курил дживиаш Герострат.
Миновать Ленинград, перепутать Питер с резным барельефом в келье.
Заснуть на мостах, разведенный браком над темной водой расстилается мраморный мрак.
И, походу, пизда, исписал весь пергамент, изрыгая желчью текста.
Грусть уносит пассатом.
Закопанный кратер фантомно заноет и плавно покончит с нависшей угрозой быть роботом.
Кто ты мой маленький нарк? Это маркая проза под марками.
Моцарт нацарапывал ноты на спинах наложниц. Подкожные вши просили о дозе.
Занозой в глазнице божьей волей дарован нам денежный знак.
Спи под слоем песка, неудавшийся слепок шустрилы творца.
Волком воет Луна. Ледяная тюрьма городов и поселков.
Пусть порвется колонка в потугах отправить в Вечность мой Голос.
Русский пацан здесь жил Взрослым Ребенком,
Но крысиная гонка закажет билет к праотцам.
Всем своим: это крик из дыбенских глубин,
Булик в гари, пьем Три топора, большевистский надел;
Нам не мама Нева, пусть ужалит немая вина.
Встретит иглы канат, не украсить лавстори, к отраве счастливый финал.
Нежеланный, но бешенный дар.
Рифмовать без конца эти псевдокрыловские басни.
Красный комиссар посчитал иконы по пальцам,
Отхлестав супругу нагайкой.
Глотайте просвиру, мрази.
Они нам вскроются, сбросив, скрыв под юбкой туз козырной масти.
Спите крепко, поститесь, молитесь, любите, боритесь и,
Ради Бога, устройте Рай, а не ебаный митинг.
Надо валить,