Жеребцов - Здравица
текст песни
36
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Жеребцов - Здравица - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Серёжа бомбой на сцену валится, она вскипает под ним, дымя. Она трясется под ним, страдалица, а он, знай, скалится в микрофон тридцатью двумя. Ритм отбивает ногами босыми, чеканит черной своей башкой - и мир идет золотыми осами, алмазной стружкой, цветной мошкой. Сергеич - это такое отчество, что испаряет во мне печаль; мне ничего от него не хочется, вот только длился б и не молчал; чтоб сипло он выдыхал спасибо нам - нам, взмокшей тысяче медвежат, чтоб к звездам, по потолку рассыпанным, кулак был брошен - и вдруг разжат; вот он стоит, и дрожат басы под ним, грохочут, ропщут и дребезжат.
А это Лена, ехидный светоч мой, арабский мальчик, глумливый черт; татуировка цветущей веточкой течет по шее ей на плечо. Она тщеславна, ей страшно хочется звучать из каждого утюга; она едва ли первопроходчица, о нет, - но хватка ее туга. И всяк любуется ею, ахая, догадки строит, как муравей - что за лукавство блестит в глазах ее, поет в рисунке ее бровей; зачем внутри закипает олово, дышать становится тяжелей, когда она, запрокинув голову, смеется хищно, как Бармалей; жестикулирует лапкой птичьею, благоухает за полверсты - и никогда тебе не постичь ее, не уместить ее красоты, - путем совместного ли распития, гулянья, хохота о былом; тебе придется всегда любить ее и быть не в силах объять умом.
Я выхожу, новый день приветствую, январь, на улице минус семь, слюнявит солнышко Павелецкую, как будто хочет сожрать совсем; стою, как масленичное чучело, луч лижет влажно, лицо корежа, и не сказать, чтоб меня не мучило, что я не Лена и не Серёжа. И я хочу говорить репризами, кивать со сцены орущим гущам - надоедает ходить непризнанным, невсесоюзным, невсемогущим; и я бы, эх, собирала клубики, и все б толпились в моей гримерке; но подбираю слова, как кубики, пока не выпадут три семерки. Пока не включит Бог светофора мне; а нет - зайду под своим логином на форум к Богу, а там на форуме все пишут "Господи, помоги нам".
Он помогает, Он ведь не врет же, таких приходит нас полный зал - допустим, Леной или Серёжей Он мне вполне себя доказал. И я гляжу вокруг завороженно, и мое сердце не знает тлена, пока тихонько поет Серёжа мне, пока мне в трубку хохочет Лена; пока они мне со сцены-палубы круги спасательные швыряют, без них я не перезимовала бы, а тут почти конец января ведь.
Один как скрежет морского гравия, другая будто глинтвейн лимонный.
А я так - просто листок за здравие, где надо
каждого
поименно.
А это Лена, ехидный светоч мой, арабский мальчик, глумливый черт; татуировка цветущей веточкой течет по шее ей на плечо. Она тщеславна, ей страшно хочется звучать из каждого утюга; она едва ли первопроходчица, о нет, - но хватка ее туга. И всяк любуется ею, ахая, догадки строит, как муравей - что за лукавство блестит в глазах ее, поет в рисунке ее бровей; зачем внутри закипает олово, дышать становится тяжелей, когда она, запрокинув голову, смеется хищно, как Бармалей; жестикулирует лапкой птичьею, благоухает за полверсты - и никогда тебе не постичь ее, не уместить ее красоты, - путем совместного ли распития, гулянья, хохота о былом; тебе придется всегда любить ее и быть не в силах объять умом.
Я выхожу, новый день приветствую, январь, на улице минус семь, слюнявит солнышко Павелецкую, как будто хочет сожрать совсем; стою, как масленичное чучело, луч лижет влажно, лицо корежа, и не сказать, чтоб меня не мучило, что я не Лена и не Серёжа. И я хочу говорить репризами, кивать со сцены орущим гущам - надоедает ходить непризнанным, невсесоюзным, невсемогущим; и я бы, эх, собирала клубики, и все б толпились в моей гримерке; но подбираю слова, как кубики, пока не выпадут три семерки. Пока не включит Бог светофора мне; а нет - зайду под своим логином на форум к Богу, а там на форуме все пишут "Господи, помоги нам".
Он помогает, Он ведь не врет же, таких приходит нас полный зал - допустим, Леной или Серёжей Он мне вполне себя доказал. И я гляжу вокруг завороженно, и мое сердце не знает тлена, пока тихонько поет Серёжа мне, пока мне в трубку хохочет Лена; пока они мне со сцены-палубы круги спасательные швыряют, без них я не перезимовала бы, а тут почти конец января ведь.
Один как скрежет морского гравия, другая будто глинтвейн лимонный.
А я так - просто листок за здравие, где надо
каждого
поименно.
Seryozha's bomb on stage rolls, she boils under him, smoke. She shakes under him, sufferer, and he, know, rocks into the microphone thirty-two. Rhythm beats down with barefoot, coins with a black head - and the world goes with gold axes, diamond chips, colored midge. Sergeych is the patronymic that sorrow evaporates in me; I don't want anything from him, that's just lasted b and was not silent; So that he exhaled, thanks to us - to us, whopping a thousand cubs, so that the stars are scattered in the ceiling, the fist was abandoned - and suddenly they can ourselves; So he stands, and the bass trembling under it, rumble, grow and rattling.
And this is Lena, the Echidoy Svetka is mine, arab boy, mad feathers; Tattoo with a blooming branch flows around her shoulder. She was vain, she wanted to sound scary from every iron; She is hardly a pioneer, oh no, - but the grip of her tuga. And everyone admires her, Ahai, guesses build, as an ant - that he shines in his eyes in his eyes, sings in the drawing of her eyebrows; Why chips tin inside, it becomes hard to breathe, when she, throwing his head, laughs predatory, like Barmalei; Signs a paw bird, flagrants for the progresses - and never suffer her, do not fit her beauty, - by whether to drink, walking, laughter about the past; You will have to always love her and be unable to argue with the mind.
I go out, I greet a new day, January, the street is minus seven, whirling the sunshine Paveletsky, as if he wants to devour at all; I stand like a carnival scarecrow, the beam licks humor, the face of the korea, and not to say that I did not torment me that I am not Lena and not Seryozha. And I want to speak reprises, to nourish the scenes from the scene - bored to walk unrecognized, uncomfortable, non-visible; And I would, Eh, collected clubs, and all would crowned in my dressing room; But I pick up words like cubes until three seven will fall. Until the god of traffic lights me; But not - I will go under your login to the forum to God, and there they write everything in the forum "Lord, help us."
He helps, he does not fit, they come to the full hall - let's say, Lena or Serya, he proved to me quite well. And I look around the mercy, and my heart does not know the Tlen, while quietly sings Seryozha, while I laughs in the tube; While they are from the scene-deck circles of rescue, I would not twist without them, and here almost the end of January.
One as the sea gravel grinds, the other is luminous lemon.
And I'm so - just a piece of health, where it is necessary
EVERY
Ranating.
And this is Lena, the Echidoy Svetka is mine, arab boy, mad feathers; Tattoo with a blooming branch flows around her shoulder. She was vain, she wanted to sound scary from every iron; She is hardly a pioneer, oh no, - but the grip of her tuga. And everyone admires her, Ahai, guesses build, as an ant - that he shines in his eyes in his eyes, sings in the drawing of her eyebrows; Why chips tin inside, it becomes hard to breathe, when she, throwing his head, laughs predatory, like Barmalei; Signs a paw bird, flagrants for the progresses - and never suffer her, do not fit her beauty, - by whether to drink, walking, laughter about the past; You will have to always love her and be unable to argue with the mind.
I go out, I greet a new day, January, the street is minus seven, whirling the sunshine Paveletsky, as if he wants to devour at all; I stand like a carnival scarecrow, the beam licks humor, the face of the korea, and not to say that I did not torment me that I am not Lena and not Seryozha. And I want to speak reprises, to nourish the scenes from the scene - bored to walk unrecognized, uncomfortable, non-visible; And I would, Eh, collected clubs, and all would crowned in my dressing room; But I pick up words like cubes until three seven will fall. Until the god of traffic lights me; But not - I will go under your login to the forum to God, and there they write everything in the forum "Lord, help us."
He helps, he does not fit, they come to the full hall - let's say, Lena or Serya, he proved to me quite well. And I look around the mercy, and my heart does not know the Tlen, while quietly sings Seryozha, while I laughs in the tube; While they are from the scene-deck circles of rescue, I would not twist without them, and here almost the end of January.
One as the sea gravel grinds, the other is luminous lemon.
And I'm so - just a piece of health, where it is necessary
EVERY
Ranating.