ЗОДЧИЕ-1 вариант - ОБЕРЕГ ДЛЯ ЭЛЬМИРА
текст песни
54
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
ЗОДЧИЕ-1 вариант - ОБЕРЕГ ДЛЯ ЭЛЬМИРА - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.
И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.
Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар я жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.
"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестись на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.
Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.
И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!
Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...
А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.
Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.
А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...
А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"
И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.
И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.
И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.
И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.
Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар я жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.
"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестись на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.
Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.
И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!
Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...
А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.
Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.
А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...
А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монашьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"
И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.
И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.
И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
How he broke the sovereign
Gold Horde under Kazan,
Pointed out the foundation
Coming masters.
And ordered benefactor, -
Says the chronicler said, -
In the memory of Oyoy Victory
May the stone temple will be built.
And they led to him
Florentines,
And Germans
And others
Ingenic husbands
Wheelchair wines in one smoke.
And came to him two
Unlucky Vladimir architect
Two Russian builders,
Statutory
Bare
Young.
Light in a mica rubber,
Was the spirit of Velmi's stuff.
Tiery stove.
Borean.
Igar I'm heat.
And in the prerequisite shirts
Before John the fourth
Tightly holding hands
These wizards stood.
"Sadda!
You can make a church
Inrogenous fitness?
So that it was well-being
Overseas churches, I say? "
And, raging her hair,
Answered architects:
"Can!
Orders, sovereign! "
And they hit the feet of the king.
The sovereign ordered.
And on Saturday at the Verbal week,
Patch at sunrise
Strap grabbing hair,
Sovereign architects
Fountains needed,
On wide shoulders
Bricks suffered on the forest.
Masters flobs
Stone lace patterns,
Disposed pillars
And, work is the proud,
Dome Gold Zhli,
Roofs Willow Azure Outside
And lead frames
Inserted scales mica.
And already stretched
Strelded turres up.
Transitions
Balconies
Bulb Yes dome.
And scientists were divided,
This church is sitting
Tractors of Villa Itali
And Podgoda Indian was!
There was a wound temple
The Vozamas are all ramblel,
In the altar,
And at the inputs
And in the royal focus itself.
Picturesque artel
Monk Andrei Rublev
Washed zelo
Byzantine harsh letter ...
And in the legs of the construction
Trade area buzzed,
Torocho shouted merchants:
"Show what you live!"
At night, the dignity of the people
Before the cross was cut in circles,
And the morning I chosen,
Being on the root.
Drowned
Flafs lay hopelessly,
Straight into the sky
Heat beard chuck,
And in Moscow captivity
Tatar khans languished,
Messengers golden
Black hordes.
And over all this effort
That church was -
Like the bride!
And with his own
With turquoise rings in the mouth, -
Doggy girl
Stood at the frontal place
And, having missed
Like a fairy tale
I looked at that beauty ...
And how the temple was consecrated,
Then with the staff
In the header of monastery,
His king went around -
From basements and services
Before the cross.
And looked at the eyes
His patterned towers,
"Lepot!" - Brushed the king.
And they answered everything: "Lepot!"
And asked benefactors:
"And you can make a fitness
Sprucely of this temple
Other, I say? "
And, raging her hair,
Answered architects:
"Can!
Orders, sovereign! "
And they hit the feet of the king.
And then sovereign
Commanded to blind these architects,
So that in the ground it
Church
Stood one such like that
To in the Suzdal lands
And in the lands of Ryazan
And others
Did not put the best temple
Than the temple of the cover!
Falcony eyes
Pour themselves with a shell iron
So white light
See they could not.
And branded stigma,
Their sequels of baotogs, diseases,
And they threw them
Dark
On the lone of the land.
And in the root row
Where Zavale Kabatskaya sang,
Where the sivery decreased
Where it was from a couple dark
Where did the devil shouted:
"Sovereign Word and Case!" -
Masters of Christ Raby
They asked for bread and wine.
And stood their church
Such
What seemed to have dreamed.
And she called,
As if they were spanned by
And prohibited song
About terrible royal mercy
Sang in secret places
In broad Russia
Houchrs.
Gold Horde under Kazan,
Pointed out the foundation
Coming masters.
And ordered benefactor, -
Says the chronicler said, -
In the memory of Oyoy Victory
May the stone temple will be built.
And they led to him
Florentines,
And Germans
And others
Ingenic husbands
Wheelchair wines in one smoke.
And came to him two
Unlucky Vladimir architect
Two Russian builders,
Statutory
Bare
Young.
Light in a mica rubber,
Was the spirit of Velmi's stuff.
Tiery stove.
Borean.
Igar I'm heat.
And in the prerequisite shirts
Before John the fourth
Tightly holding hands
These wizards stood.
"Sadda!
You can make a church
Inrogenous fitness?
So that it was well-being
Overseas churches, I say? "
And, raging her hair,
Answered architects:
"Can!
Orders, sovereign! "
And they hit the feet of the king.
The sovereign ordered.
And on Saturday at the Verbal week,
Patch at sunrise
Strap grabbing hair,
Sovereign architects
Fountains needed,
On wide shoulders
Bricks suffered on the forest.
Masters flobs
Stone lace patterns,
Disposed pillars
And, work is the proud,
Dome Gold Zhli,
Roofs Willow Azure Outside
And lead frames
Inserted scales mica.
And already stretched
Strelded turres up.
Transitions
Balconies
Bulb Yes dome.
And scientists were divided,
This church is sitting
Tractors of Villa Itali
And Podgoda Indian was!
There was a wound temple
The Vozamas are all ramblel,
In the altar,
And at the inputs
And in the royal focus itself.
Picturesque artel
Monk Andrei Rublev
Washed zelo
Byzantine harsh letter ...
And in the legs of the construction
Trade area buzzed,
Torocho shouted merchants:
"Show what you live!"
At night, the dignity of the people
Before the cross was cut in circles,
And the morning I chosen,
Being on the root.
Drowned
Flafs lay hopelessly,
Straight into the sky
Heat beard chuck,
And in Moscow captivity
Tatar khans languished,
Messengers golden
Black hordes.
And over all this effort
That church was -
Like the bride!
And with his own
With turquoise rings in the mouth, -
Doggy girl
Stood at the frontal place
And, having missed
Like a fairy tale
I looked at that beauty ...
And how the temple was consecrated,
Then with the staff
In the header of monastery,
His king went around -
From basements and services
Before the cross.
And looked at the eyes
His patterned towers,
"Lepot!" - Brushed the king.
And they answered everything: "Lepot!"
And asked benefactors:
"And you can make a fitness
Sprucely of this temple
Other, I say? "
And, raging her hair,
Answered architects:
"Can!
Orders, sovereign! "
And they hit the feet of the king.
And then sovereign
Commanded to blind these architects,
So that in the ground it
Church
Stood one such like that
To in the Suzdal lands
And in the lands of Ryazan
And others
Did not put the best temple
Than the temple of the cover!
Falcony eyes
Pour themselves with a shell iron
So white light
See they could not.
And branded stigma,
Their sequels of baotogs, diseases,
And they threw them
Dark
On the lone of the land.
And in the root row
Where Zavale Kabatskaya sang,
Where the sivery decreased
Where it was from a couple dark
Where did the devil shouted:
"Sovereign Word and Case!" -
Masters of Christ Raby
They asked for bread and wine.
And stood their church
Such
What seemed to have dreamed.
And she called,
As if they were spanned by
And prohibited song
About terrible royal mercy
Sang in secret places
In broad Russia
Houchrs.