ABC

Захаров Алексей Николаевич - Илья Муромец и Сокольник
текст песни

19

0 человек. считает текст песни верным

0 человек считают текст песни неверным

Захаров Алексей Николаевич - Илья Муромец и Сокольник - оригинальный текст песни, перевод, видео

Ай да не близко от города не далёко ж не,
Не далёко от Киева за двенадцэть вёрст,
Там жили на за́ставы бога́тыри,
Каравулили-хранили стольнёй Киев-град,
Не видали они не конного, не пешого,
Не прохожого оне да не проежжого.
Да не серой там волк да не прорыскивал,
Да не чёрной медведь там не пробегивал.

[эти строки были пропущены при пении на фонограф.]
Э да их было двенадцеть всех богатырей.
Да за старшого был Илья Муромечь,
Под им был Самсон да Колыбановичь,
Ай Добрыня да был у ёго во писарях,
А Олёша жил во конюхах.
Кабы Мишка Торопанишка чашки – ложки мыл,
Чашки—ложки мыл да поварёночки.]

Ставает старо́й да поутру рано,
Да выходит старо́й дак вон на вулецу,
Да берёт-де старо́й подзорну трубочку.
Он смотрит под сторону под’летнёю —
Кабы там-де стоят да лесы темныя;
Он смотрит под сторону под западню —
Кабы там-де стоят горы ледя́ныя;
Он смотрит под сторону под северну —
Кабы там-де стоит да морё синяё;
Он смотрит под сторону восточную —
Кабы там-де стоит да полё чыстоё.

Не туман, видит, в поле да колыбаитце,
Видит: ездит богатырь, забавляитце.
Он кверху-то стрелочку постреливат,
На сыру землю стрелку не ураниват,
На лету ету стрелочку подхватыват,
На одном-то колени дёржит чернильничку,
На другом-то колени дёржит гумажочку,
Да и пишот бога́тырь скору грамотку.
Подъежжает бога́тырь ко белу́ шатру,
Он подбросил ету грамотку старо́му казаку.
Вот берет-де старо́й да ету грамотку,
Да заходит старо́й да во бело́й шатёр,
Заревел тут старой да громким голосом:
«Уж как не времё спать, да нам пора ставать,
От великого сону пробужатися,
От великой хмелинки просыпатися!»

Вот скочили ребята на резвы́ ноги́,
Умывались они да ключевой водой,
Утирались они все полотенышком,
Вот и стал им читать да старый грамотку:
«Уж я еду-де к вам да во стольней Киёв-град,
Я греметь-штормовать у вас в стольнём Киеве,
Стара́ казака да я под меч склоню,
Молоду ег̇о княгиню за себя возьму,
А бело́й ваш шатёр да я на дым спущу,
А святы́ ваши иконы на поплав воды спущу,
А Мишку Торопанишка — во конюхи,
А Добрыню Микитичя — во писари,
Кабы Мишки Торопанишку — чашки-ложки ему мыть,
Чашки-ложки ему мыть да поварёночки».

Вот и стал тогда старой да их выспрашивать:
«Да ког̇о мы пошлём да во чысто́ полё,
Во чысто́ полё пошлём мы за бог̇а́тырём?
А послать бы нам Мишку Торопанишка:
У нас Мишка-та роду торопливого,
Заевяд он потерят свою буйну голову.
А пошлём лучше́ Добрынюшку Мекитичя:
А Добрыня-то роду да у нас вежливого,
Он сумеёт с бог̇а́тырём-то съехатьце,
Он сумеёт бог̇а́тырю ведь чесь воздать».
Вот и стал тогда Добрынюшка срежатися,
Вот и стал тут Микитич сподоблятися.

А не видяли, Добрыня как на коня когда скочил,
А увидяли: Добрыня в стремена ступил.
Да увидяли: в чысто́м поле курева́ стоит,
Курева́ где стоит, да дым столбом валит,
У коня-то ыз роту пламё мечитце,
У коня из ноздрей да искры сыплютце.
Полятел тут Добрыня во чысто́ поле́,
Подъежжает Добрыня ко бог̇атырю,
Зарявел тут Добрыня во перьво́й након:
«А куда же ты едёшь, куда путь дёржишь?
Не воротишь ты на за́ставу каравульнюю?»
А на ето бог̇атырь не ослушалсэ.
Заревел тогда Добрыня во второй након:
«Ах ты ле́тишь, ворона пустопёрая,
Ах ты ле́тишь, сорока загумённая,
Ах ты нас, видно́, бог̇а́тырей, нечым зовёшь?»
Ah yes, not close to the city, not far from,
Not far from Kyiv for Dwenadzet Vorst,
There they lived on the centuries of the gods,
Karavulili, stated so much Kyiv-grade,
They did not see not equestrian, not foot,
Not a passage of it, yes, is not a drunk.
Yes, not gray there, the wolf did not grow up,
Yes, not a black bear did not run there.

[These lines were missed during singing on a phonograph.]
Uy yes there were a dwenade of all the heroes.
Yes, Ilya Muromech was behind the elder,
Under him there was Samson and Kolybanovich,
Ai Dobrynya, yes, he had in the clerks,
And Oleesh lived in the groom.
If the bear is a toropanishk of the cup - the spoons washed,
Cups - pants soap and welds.]

He puts the old and in the morning early
Yes, the old duck on Vuletsa comes out,
Yes, it takes the old one to tease a tube.
He looks under the side of under
If there are th. Dark forests;
He looks under the side of the trap -
If there are icy mountains there;
He looks under the side of the North -
If there is a swearing there;
He looks under the side of the eastern -
If there, there are a lot of chystoy.

Not fog, sees, in the field and kolybaitz,
He sees: the hero drives, amusing.
He is shooting up the arrow,
The arrow is not UNIVIVE on the damp of the Earth,
On the fly, the arrow is picked up,
On one knee it draws an ink
On the other knee it draws a guumajochka,
Yes, and the pische of a god of a letter to a letter to a letter.
Loof a gods to the below tent,
He threw this letter to the old Cossack.
Here it takes the old one and the letter,
Yes, an old one comes in a white tent
Roared here in an old in a loud voice:
“It’s not time to sleep, but we have to get it,
Sow from the great Sona,
Wake up from the great hmelinka! ”

Here the guys fed to a frisky leg,
They werehed them with key water,
They wiped away all towels,
So he began to read them and the old letter:
“I'm going to go to you and so much more Chiyuv-grade,
I thunder-splash in you in such a Kyiv,
Old Cossack yes, I bow to the sword,
I’ll take the princess for myself.
And your white tent and I will lower it to smoke,
And I will lower your icons on the float of water,
And the Toropanishka Mishka is in the grooms,
And Dobrynya Mikitich - in the clerk,
If the bear is a hurry-to wash the cups-pits,
Wash the cups and pits and welds. ”

So then he became old and to ask them:
“Yes, we’ll send it and in a bite,
In a bite, will we send for God, will we?
And to send us a bear Toropanishka:
We have a bear-tery, a hasty family,
Zaevyad, he will lose his Buin's head.
And let's send it better, Dobryushka Mekitichi:
And Dobrynya is a kind of family, we have a polite
He will be able to go away with a god.
He will be able to God, after all, to give it. ”
So then Dobrynyushka began to cut,
So Mikitich became here to be able to get to be able to.

But did not see, Dobrynya like on a horse when I was scattered,
And they saw: Dobrynya stepped into the stirrup.
Yes, they saw: in a chistor field of smoking, stands,
Kurvay where it stands, but the smoke is wrapped in a pillar,
The horse has a company of a flame mourgeois
The horse from the nostrils and the spark of rash.
The Pole here is Dobrynya in a clock field,
Dobrynya ascends to God,
Dobrynya charged here in the feathers of it:
“Where are you going, where are you pulling the path?
You won’t turn on a karavuyny on a salary? "
And on this God, the Ayatyr did not disobey.
Then Dobrynya roared in the second Nacon:
“Oh you fly, a crow's crowd,
Oh you fly, flexible forty,
Oh, you, apparently, God, are you calling, you call Nonchy? "

Другие песни исполнителя:

Все тексты Захаров Алексей Николаевич

Верный ли текст песни?  Да | Нет