Илья Сургучев. Детство императора Николая II - 1. Домик в Коломне. Из 1001 ночи.
текст песни
45
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Илья Сургучев. Детство императора Николая II - 1. Домик в Коломне. Из 1001 ночи. - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Радио Благо.
В предреволюционные годы имя Ильи Дмитриевича Сургучева (1881—1956) стояло в одном ряду с ведущими писателями-реалистами Буниным, Леонидом Андреевым, Куприным, — хотя и было лишено столь шумной популярности. Почти постоянно — вплоть до эмиграции в 1919 году — проживая в Ставрополе, писатель находился как бы в стороне от бурной литературной жизни обеих столиц. Однако повесть Сургучева «Губернатор», его пьесы «Торговый дом» и «Осенние скрипки», поставленные соответственно питерским Александрийским и Московским Художественным театрами, принесли ему всероссийское признание. Столь же доброжелательно встречались критикой и читателями его психологически заостренные и филигранно отточенные рассказы, периодически печатавшиеся в сборниках «Знание» и повременных изданиях. Интерес к внутреннему миру человека, эмоциональная напряженность и драматизм фабулы составляют стержневую основу художественного дарования писателя, жившего в сложную эпоху общественно-социальных контрастов и отразившего их в своем творчестве.
Резко отрицательно восприняв большевистский переворот, И. Д. Сургучев примкнул к Белому движению и прошел с ним весь тернистый путь борьбы. А дальше — традиционные этапы русского беженства: Константинополь, Прага, Париж. В эмиграции — как, впрочем, и в России — Сургучев писал немного. Но, как и прежде, это были яркие и взволнованные отклики на будни полуголодного беженского существования. И как «прежде», произведения Сургучева — будь то «Эмигрантские рассказы», роман «Ротонда» или пьеса «Реки Вавилонские» — доброжелательно встречались читателем, переводились на иностранные языки.
Документальная повесть «Детские годы императора Николая II» написана в конце жизни (издана в 1953 году парижским «Возрождением»), когда писатель был уже тяжело болен, и стоит она несколько особняком в ряду других его произведений. Если в целом творчеству Сургучева свойственна некоторая импрессионистичность письма — взволнованность интонации, напряженность ритма, то в данном случае, в точном соответствии с особенностями жанра, перед нами как бы строгий образец бытописательства... Но это лишь чисто внешнее и обманчивое впечатление. Тонкий мастер прозы, Сургучев, выстраивая ряд нарочито обыденных и заземленных фактов бытовой обстановки, с ювелирной точностью выписывает психологические характеристики своих героев — реальных исторических персонажей. Таким образом с изысканным блеском камуфлируя художественный прием, Сургучев демонстрирует высший пилотаж писательского мастерства. И в этом — помимо исторической значимости повести — состоит ее художественная самоценность.
В предреволюционные годы имя Ильи Дмитриевича Сургучева (1881—1956) стояло в одном ряду с ведущими писателями-реалистами Буниным, Леонидом Андреевым, Куприным, — хотя и было лишено столь шумной популярности. Почти постоянно — вплоть до эмиграции в 1919 году — проживая в Ставрополе, писатель находился как бы в стороне от бурной литературной жизни обеих столиц. Однако повесть Сургучева «Губернатор», его пьесы «Торговый дом» и «Осенние скрипки», поставленные соответственно питерским Александрийским и Московским Художественным театрами, принесли ему всероссийское признание. Столь же доброжелательно встречались критикой и читателями его психологически заостренные и филигранно отточенные рассказы, периодически печатавшиеся в сборниках «Знание» и повременных изданиях. Интерес к внутреннему миру человека, эмоциональная напряженность и драматизм фабулы составляют стержневую основу художественного дарования писателя, жившего в сложную эпоху общественно-социальных контрастов и отразившего их в своем творчестве.
Резко отрицательно восприняв большевистский переворот, И. Д. Сургучев примкнул к Белому движению и прошел с ним весь тернистый путь борьбы. А дальше — традиционные этапы русского беженства: Константинополь, Прага, Париж. В эмиграции — как, впрочем, и в России — Сургучев писал немного. Но, как и прежде, это были яркие и взволнованные отклики на будни полуголодного беженского существования. И как «прежде», произведения Сургучева — будь то «Эмигрантские рассказы», роман «Ротонда» или пьеса «Реки Вавилонские» — доброжелательно встречались читателем, переводились на иностранные языки.
Документальная повесть «Детские годы императора Николая II» написана в конце жизни (издана в 1953 году парижским «Возрождением»), когда писатель был уже тяжело болен, и стоит она несколько особняком в ряду других его произведений. Если в целом творчеству Сургучева свойственна некоторая импрессионистичность письма — взволнованность интонации, напряженность ритма, то в данном случае, в точном соответствии с особенностями жанра, перед нами как бы строгий образец бытописательства... Но это лишь чисто внешнее и обманчивое впечатление. Тонкий мастер прозы, Сургучев, выстраивая ряд нарочито обыденных и заземленных фактов бытовой обстановки, с ювелирной точностью выписывает психологические характеристики своих героев — реальных исторических персонажей. Таким образом с изысканным блеском камуфлируя художественный прием, Сургучев демонстрирует высший пилотаж писательского мастерства. И в этом — помимо исторической значимости повести — состоит ее художественная самоценность.
Radio benefit.
In the pre-revolutionary years, the name of Ilya Dmitrievich Surgucheva (1881-1956) stood in one row with the leading writers-realists Bunin, Leonid Andreyev, Cup, - although it was devoid of such noisy popularity. Almost constantly - until emigration in 1919 - living in Stavropol, the writer was as if as it were from the rapid literary life of both capitals. However, the story of Surgucheva "Governor", his play "Trading House" and "Autumn Violins", delivered by St. Petersburg Alexandria and Moscow theaters, respectively, brought him all-Russian recognition. Equally benevolently met with critics and readers, his psychologically pointed and filigree minimal stories, periodically printed in the "knowledge" and everyday publications. Interest in the inner world of man, emotional tensions and drama of Fabuli make up the core basis of the artistic dating writer who lived in a complex era of social and social contrasts and reflecting them in their work.
Sharply negatively perceiving the Bolshevik coup, I. D. Surguchev joined the White Movement and passed the whole thorny path of struggle with him. And then - the traditional stages of Russian refugees: Constantinople, Prague, Paris. In emigration - as, however, and in Russia - Surgachev wrote a little. But, as before, it was bright and agitated responses on weekdays of a half-starve refugee existence. And as "before", the works of Surguchva - whether "emigrant stories", Roman "Rotonda" or the play "The River Babylonian" - were benevolently met the reader, translated into foreign languages.
The documentary story "The Children's Years of the Emperor Nikolai II" was written at the end of life (published in 1953 by the Paris "Renaissance"), when the writer was already seriously ill, and it is somewhat mansion in a number of other works. If, in general, the creativity of Surguchev is characterized by some impressionistic letter - the excitation of intonation, the tension of the rhythm, in this case, in exactly according to the characteristics of the genre, before us, as it were, a strict sample of life-matter ... But this is only a purely external and deceptive impression. The thin master of prose, Surgachev, building a number of deliberately ordinary and grounded facts of household setting, with jewelry accuracy discharges the psychological characteristics of their heroes - real historical characters. Thus, with an exquisite brilliance, camouflage artistic technique, Surguchev demonstrates the highest pilot of writing skills. And in this - in addition to the historical significance of the story - its artistic intrinsicness consists.
In the pre-revolutionary years, the name of Ilya Dmitrievich Surgucheva (1881-1956) stood in one row with the leading writers-realists Bunin, Leonid Andreyev, Cup, - although it was devoid of such noisy popularity. Almost constantly - until emigration in 1919 - living in Stavropol, the writer was as if as it were from the rapid literary life of both capitals. However, the story of Surgucheva "Governor", his play "Trading House" and "Autumn Violins", delivered by St. Petersburg Alexandria and Moscow theaters, respectively, brought him all-Russian recognition. Equally benevolently met with critics and readers, his psychologically pointed and filigree minimal stories, periodically printed in the "knowledge" and everyday publications. Interest in the inner world of man, emotional tensions and drama of Fabuli make up the core basis of the artistic dating writer who lived in a complex era of social and social contrasts and reflecting them in their work.
Sharply negatively perceiving the Bolshevik coup, I. D. Surguchev joined the White Movement and passed the whole thorny path of struggle with him. And then - the traditional stages of Russian refugees: Constantinople, Prague, Paris. In emigration - as, however, and in Russia - Surgachev wrote a little. But, as before, it was bright and agitated responses on weekdays of a half-starve refugee existence. And as "before", the works of Surguchva - whether "emigrant stories", Roman "Rotonda" or the play "The River Babylonian" - were benevolently met the reader, translated into foreign languages.
The documentary story "The Children's Years of the Emperor Nikolai II" was written at the end of life (published in 1953 by the Paris "Renaissance"), when the writer was already seriously ill, and it is somewhat mansion in a number of other works. If, in general, the creativity of Surguchev is characterized by some impressionistic letter - the excitation of intonation, the tension of the rhythm, in this case, in exactly according to the characteristics of the genre, before us, as it were, a strict sample of life-matter ... But this is only a purely external and deceptive impression. The thin master of prose, Surgachev, building a number of deliberately ordinary and grounded facts of household setting, with jewelry accuracy discharges the psychological characteristics of their heroes - real historical characters. Thus, with an exquisite brilliance, camouflage artistic technique, Surguchev demonstrates the highest pilot of writing skills. And in this - in addition to the historical significance of the story - its artistic intrinsicness consists.