Иосиф Бродский, Елена Фролова - Ты поскачешь во мраке
текст песни
28
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Иосиф Бродский, Елена Фролова - Ты поскачешь во мраке - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Ты поскачешь во мраке, по бескрайним холодным холмам,
вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме, к треугольным домам,
вдоль оврагов пустых, по замерзшей траве, по песчаному дну,
освещенный луной, и ее замечая одну.
Гулкий топот копыт по застывшим холмам -- это не с чем сравнить,
это ты там, внизу, вдоль оврагов ты вьешь свою нить,
там куда-то во тьму от дороги твоей отбегает ручей,
где на склоне шуршит твоя быстрая тень по спине кирпичей.
Ну и скачет же он по замерзшей траве, растворяясь впотьмах,
возникая вдали, освещенный луной, на бескрайних холмах,
мимо черных кустов, вдоль оврагов пустых, воздух бьет по лицу,
говоря сам с собой, растворяется в черном лесу.
Вдоль оврагов пустых, мимо черных кустов, -- не отыщется след,
даже если ты смел и вокруг твоих ног завивается свет,
все равно ты его никогда ни за что не сумеешь догнать.
Кто там скачет в холмах... я хочу это знать, я хочу это знать.
Кто там скачет, кто мчится под хладною мглой, говорю,
одиноким лицом обернувшись к лесному царю, --
обращаюсь к природе от лица треугольных домов:
кто там скачет один, освещенный царицей холмов?
Но еловая готика русских равнин поглощает ответ,
из распахнутых окон бьет прекрасный рояль, разливается свет,
кто-то скачет в холмах, освещенный луной, возле самых небес,
по застывшей траве, мимо черных кустов. Приближается лес.
Между низких ветвей лошадиный сверкнет изумруд.
Кто стоит на коленях в темноте у бобровых запруд,
кто глядит на себя, отраженного в черной воде,
тот вернулся к себе, кто скакал по холмам в темноте.
Нет, не думай, что жизнь -- это замкнутый круг небылиц,
ибо сотни холмов -- поразительных круп кобылиц,
из которых в ночи, но при свете луны, мимо сонных округ,
засыпая во сне, мы стремительно скачем на юг.
Обращаюсь к природе: это всадники мчатся во тьму,
создавая свой мир по подобию вдруг твоему,
от бобровых запруд, от холодных костров пустырей
до громоздких плотин, до безгласной толпы фонарей.
Все равно -- возвращенье... Все равно даже в ритме баллад
есть какой-то разбег, есть какой-то печальный возврат,
даже если Творец на иконах своих не живет и не спит,
появляется вдруг сквозь еловый собор что-то в виде копыт.
Ты, мой лес и вода! кто объедет, а кто, как сквозняк,
проникает в тебя, кто глаголет, а кто обиняк,
кто стоит в стороне, чьи ладони лежат на плече,
кто лежит в темноте на спине в леденящем ручье.
Не неволь уходить, разбираться во всем не неволь,
потому что не жизнь, а другая какая-то боль
приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна,
лишь вершины во тьме непрерывно шумят, словно маятник сна.
Иосиф Бродский 1962г.
вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме, к треугольным домам,
вдоль оврагов пустых, по замерзшей траве, по песчаному дну,
освещенный луной, и ее замечая одну.
Гулкий топот копыт по застывшим холмам -- это не с чем сравнить,
это ты там, внизу, вдоль оврагов ты вьешь свою нить,
там куда-то во тьму от дороги твоей отбегает ручей,
где на склоне шуршит твоя быстрая тень по спине кирпичей.
Ну и скачет же он по замерзшей траве, растворяясь впотьмах,
возникая вдали, освещенный луной, на бескрайних холмах,
мимо черных кустов, вдоль оврагов пустых, воздух бьет по лицу,
говоря сам с собой, растворяется в черном лесу.
Вдоль оврагов пустых, мимо черных кустов, -- не отыщется след,
даже если ты смел и вокруг твоих ног завивается свет,
все равно ты его никогда ни за что не сумеешь догнать.
Кто там скачет в холмах... я хочу это знать, я хочу это знать.
Кто там скачет, кто мчится под хладною мглой, говорю,
одиноким лицом обернувшись к лесному царю, --
обращаюсь к природе от лица треугольных домов:
кто там скачет один, освещенный царицей холмов?
Но еловая готика русских равнин поглощает ответ,
из распахнутых окон бьет прекрасный рояль, разливается свет,
кто-то скачет в холмах, освещенный луной, возле самых небес,
по застывшей траве, мимо черных кустов. Приближается лес.
Между низких ветвей лошадиный сверкнет изумруд.
Кто стоит на коленях в темноте у бобровых запруд,
кто глядит на себя, отраженного в черной воде,
тот вернулся к себе, кто скакал по холмам в темноте.
Нет, не думай, что жизнь -- это замкнутый круг небылиц,
ибо сотни холмов -- поразительных круп кобылиц,
из которых в ночи, но при свете луны, мимо сонных округ,
засыпая во сне, мы стремительно скачем на юг.
Обращаюсь к природе: это всадники мчатся во тьму,
создавая свой мир по подобию вдруг твоему,
от бобровых запруд, от холодных костров пустырей
до громоздких плотин, до безгласной толпы фонарей.
Все равно -- возвращенье... Все равно даже в ритме баллад
есть какой-то разбег, есть какой-то печальный возврат,
даже если Творец на иконах своих не живет и не спит,
появляется вдруг сквозь еловый собор что-то в виде копыт.
Ты, мой лес и вода! кто объедет, а кто, как сквозняк,
проникает в тебя, кто глаголет, а кто обиняк,
кто стоит в стороне, чьи ладони лежат на плече,
кто лежит в темноте на спине в леденящем ручье.
Не неволь уходить, разбираться во всем не неволь,
потому что не жизнь, а другая какая-то боль
приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна,
лишь вершины во тьме непрерывно шумят, словно маятник сна.
Иосиф Бродский 1962г.
You will jump in the darkness, on endless cold hills,
Along the birch groves who ran away in the darkness, to triangular houses,
Along the ravines of empty, along the frozen grass, along the sandy bottom,
lit by the moon, and noticing it alone.
The booming clatter of hooves through frozen hills is nothing to compare with,
It's you there, below, along the ravines, you are driving your thread,
There, a stream runs away from your road somewhere in your road,
Where on the slope your fast shadow rustles on the back of the bricks.
Well, he jumps along the frozen grass, dissolving in the dark,
arising in the distance, illuminated by the moon, on endless hills,
Past black bushes along the ravines empty, the air hits the face,
Speaking with itself, dissolves in the Black Forest.
Along the ravines empty, past black bushes - the trace will not be found,
Even if you dare and the light curls around your legs,
Anyway, you will never be able to catch up with him.
Whoever rides in the hills ... I want to know that, I want to know that.
Who jumps there, who rushes under the cold hare, I say,
Lonely face turned to the forest king, -
I turn to nature from the face of triangular houses:
Who rides one there, illuminated by the queen of the hills?
But the spruce gothic of the Russian plains absorbs the answer,
A beautiful piano beats from the open windows, light spills,
Someone rides in the hills, lit by the moon, near the very heaven,
On the frozen grass, past black bushes. The forest is approaching.
Between the low branches, the horse flashes an emerald.
Who is on the knees in the dark at the beaver dams,
who looks at himself, reflected in black water,
He returned to himself who rode the hills in the dark.
No, don't think that life is a vicious circle of fables,
for hundreds of hills are amazing cerebrospinal cereals,
of which in the night, but in the light of the moon, past the sleepy district,
Falling asleep in a dream, we quickly jump to the south.
I turn to nature: these are the riders rush into darkness,
Creating your world in likeness suddenly yours,
from beaver dams, from cold bonfires of wastelands
To bulky dams, to the mute crowd of lanterns.
Anyway - a return ... Anyway, even in the rhythm of ballad
There is some kind of run, there is some sad return,
Even if the Creator does not live on his icons and does not sleep,
Suddenly, something in the form of hooves appears through the spruce cathedral.
You, my forest and water! Who will overcome, and who, like a draft,
penetrates into you, who is a verbal and who is an abode,
who is on the sidelines whose palms are on the shoulder,
Who lies in the dark on the back in a chilling stream.
Not to leave, to understand everything is not too,
Because not life, but some other pain
clinging to you, and you can’t hear how spring comes,
Only the peaks in the darkness are continuously noisy, like a pendulum of sleep.
Joseph Brodsky 1962
Along the birch groves who ran away in the darkness, to triangular houses,
Along the ravines of empty, along the frozen grass, along the sandy bottom,
lit by the moon, and noticing it alone.
The booming clatter of hooves through frozen hills is nothing to compare with,
It's you there, below, along the ravines, you are driving your thread,
There, a stream runs away from your road somewhere in your road,
Where on the slope your fast shadow rustles on the back of the bricks.
Well, he jumps along the frozen grass, dissolving in the dark,
arising in the distance, illuminated by the moon, on endless hills,
Past black bushes along the ravines empty, the air hits the face,
Speaking with itself, dissolves in the Black Forest.
Along the ravines empty, past black bushes - the trace will not be found,
Even if you dare and the light curls around your legs,
Anyway, you will never be able to catch up with him.
Whoever rides in the hills ... I want to know that, I want to know that.
Who jumps there, who rushes under the cold hare, I say,
Lonely face turned to the forest king, -
I turn to nature from the face of triangular houses:
Who rides one there, illuminated by the queen of the hills?
But the spruce gothic of the Russian plains absorbs the answer,
A beautiful piano beats from the open windows, light spills,
Someone rides in the hills, lit by the moon, near the very heaven,
On the frozen grass, past black bushes. The forest is approaching.
Between the low branches, the horse flashes an emerald.
Who is on the knees in the dark at the beaver dams,
who looks at himself, reflected in black water,
He returned to himself who rode the hills in the dark.
No, don't think that life is a vicious circle of fables,
for hundreds of hills are amazing cerebrospinal cereals,
of which in the night, but in the light of the moon, past the sleepy district,
Falling asleep in a dream, we quickly jump to the south.
I turn to nature: these are the riders rush into darkness,
Creating your world in likeness suddenly yours,
from beaver dams, from cold bonfires of wastelands
To bulky dams, to the mute crowd of lanterns.
Anyway - a return ... Anyway, even in the rhythm of ballad
There is some kind of run, there is some sad return,
Even if the Creator does not live on his icons and does not sleep,
Suddenly, something in the form of hooves appears through the spruce cathedral.
You, my forest and water! Who will overcome, and who, like a draft,
penetrates into you, who is a verbal and who is an abode,
who is on the sidelines whose palms are on the shoulder,
Who lies in the dark on the back in a chilling stream.
Not to leave, to understand everything is not too,
Because not life, but some other pain
clinging to you, and you can’t hear how spring comes,
Only the peaks in the darkness are continuously noisy, like a pendulum of sleep.
Joseph Brodsky 1962
Другие песни исполнителя: