Владимир Горенштейн - Дом, который построил ЖЭК
текст песни
17
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Владимир Горенштейн - Дом, который построил ЖЭК - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Вот флэт,
Где живет, жил, и будет жить Вася.
A это старинный бабусин буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это вот – пара столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в бабусин буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это – веселый пруссак–таракан
( Который у немцев – «русак»–таракан ),
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в старинный буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это – немытый граненый стакан,
Где часто ночует русак–таракан,
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в ампирный буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это – набитый клопами диван,
Где Вася балдеет, мечтой обуян,
Когда опрокинет немытый стакан,
Где часто кочует пруссак–таракан,
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в бездонный буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это – окошко в описаный двор,
Где вторит Василию старческий хор,
Когда он балдеет, мечтой обуян,
Классически выжрав заветный стакан,
Где часто ночует пруссак–таракан,
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в глобальный буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A вот иностранишка с четким пробором,
Который приехал за русским фольклором
И был адресован в описанный двор,
Где вторит Василию старческий хор,
Кода он звереет, мечтой обуян,
До дна прочитав свой заветный стакан,
Где тихо ночует русак –таракан,
A мимо кочует пруссак–таракан,
Где просто бытует свояк–таракан,
Похожий на маленький рыжий банан —
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в тот самый буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A вот и милиция с чутким прибором,
Которая тихо сидит под забором,
Следя незаметно за Четким Пробором,
Который приехал за русским фольклором —
В известный, подробно описанный двор,
Куда выползают старухи из нор,
Когда наш герой упадет на диван
И так забалдеет, мечтой обуян,
Что молодость вспомнит старик–таракан,
Усы опустивши в хозяйский стакан,
Стоящий, как стол, между парой котлет,
Что Вася когда–то купил на обед
И временно сунул в буфет без примет,
Который весь флэт разом сводит на нет –
Где живет, жил и будет жить Вася.
Где живет, жил и будет жить Вася.
Где живет, жил, и будет жить Вася.
A это старинный бабусин буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это вот – пара столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в бабусин буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это – веселый пруссак–таракан
( Который у немцев – «русак»–таракан ),
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в старинный буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это – немытый граненый стакан,
Где часто ночует русак–таракан,
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в ампирный буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это – набитый клопами диван,
Где Вася балдеет, мечтой обуян,
Когда опрокинет немытый стакан,
Где часто кочует пруссак–таракан,
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в бездонный буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A это – окошко в описаный двор,
Где вторит Василию старческий хор,
Когда он балдеет, мечтой обуян,
Классически выжрав заветный стакан,
Где часто ночует пруссак–таракан,
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в глобальный буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A вот иностранишка с четким пробором,
Который приехал за русским фольклором
И был адресован в описанный двор,
Где вторит Василию старческий хор,
Кода он звереет, мечтой обуян,
До дна прочитав свой заветный стакан,
Где тихо ночует русак –таракан,
A мимо кочует пруссак–таракан,
Где просто бытует свояк–таракан,
Похожий на маленький рыжий банан —
Снующий меж парой столовских котлет,
Которые Вася купил на обед
И временно сунул в тот самый буфет,
Который собою заставил весь флэт,
Где живет, жил и будет жить Вася.
A вот и милиция с чутким прибором,
Которая тихо сидит под забором,
Следя незаметно за Четким Пробором,
Который приехал за русским фольклором —
В известный, подробно описанный двор,
Куда выползают старухи из нор,
Когда наш герой упадет на диван
И так забалдеет, мечтой обуян,
Что молодость вспомнит старик–таракан,
Усы опустивши в хозяйский стакан,
Стоящий, как стол, между парой котлет,
Что Вася когда–то купил на обед
И временно сунул в буфет без примет,
Который весь флэт разом сводит на нет –
Где живет, жил и будет жить Вася.
Где живет, жил и будет жить Вася.
Here is Flate,
Where he lives, lived, and Vasya will live.
And this is an old babusin buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a couple of Stoneov cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And he temporarily put a buffet in the babusin,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a cheerful Prussian -Tarakan
(Which the Germans have “RUSAK” –Tarakan),
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it in an old buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a unwashed faceted glass,
Where Rusak -Tarakan often spends the night,
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it in an ampir buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a sofa stuffed with bugs,
Where Vasya is bastard, a dream of shoes,
When the unwashed glass is overturned,
Where Prussak -Tarakan often wanders,
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it into a bottomless buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a window in the described yard,
Where the senile choir echoes Vasily,
When he is bastard, a dream is shoe,
Classically covered with a cherished glass,
Where the Prussian -Taracan often sleeps,
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it in a global buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
But a foreigner with a clear parting,
Who came for Russian folklore
And was addressed to the described yard,
Where the senile choir echoes Vasily,
He is beast, a dream of a dream,
After reading your treasured glass to the bottom,
Where Rusak -Taracan spends the night,
A PRUSSAC -Taracan wanders past
Where there is just a hand -taracan.
Similar to a small red banana -
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it in the same buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And here is the police with a sensitive device,
Which sits quietly under the fence
Following imperceptibly after a clear parting,
Who came for Russian folklore -
Into a well -known, detailed yard,
Where are the old women crawl out of Nor,
When our hero falls on the sofa
And so it will be lusting, a dream of shoes,
That youth will remember the old man -Tarakan
His mustache dropped into the master's glass,
Standing as a table, between a couple of cutlets,
What Vasya once bought for lunch
And temporarily put it in the buffet without a signs,
Which all the Flate at once reduces to nullify -
Where Vasya lives and live.
Where Vasya lives and live.
Where he lives, lived, and Vasya will live.
And this is an old babusin buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a couple of Stoneov cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And he temporarily put a buffet in the babusin,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a cheerful Prussian -Tarakan
(Which the Germans have “RUSAK” –Tarakan),
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it in an old buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a unwashed faceted glass,
Where Rusak -Tarakan often spends the night,
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it in an ampir buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a sofa stuffed with bugs,
Where Vasya is bastard, a dream of shoes,
When the unwashed glass is overturned,
Where Prussak -Tarakan often wanders,
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it into a bottomless buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And this is a window in the described yard,
Where the senile choir echoes Vasily,
When he is bastard, a dream is shoe,
Classically covered with a cherished glass,
Where the Prussian -Taracan often sleeps,
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it in a global buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
But a foreigner with a clear parting,
Who came for Russian folklore
And was addressed to the described yard,
Where the senile choir echoes Vasily,
He is beast, a dream of a dream,
After reading your treasured glass to the bottom,
Where Rusak -Taracan spends the night,
A PRUSSAC -Taracan wanders past
Where there is just a hand -taracan.
Similar to a small red banana -
Screaming between a couple of Stolovsky cutlets,
Which Vasya bought for lunch
And temporarily put it in the same buffet,
Who was forced by the whole Flate,
Where Vasya lives and live.
And here is the police with a sensitive device,
Which sits quietly under the fence
Following imperceptibly after a clear parting,
Who came for Russian folklore -
Into a well -known, detailed yard,
Where are the old women crawl out of Nor,
When our hero falls on the sofa
And so it will be lusting, a dream of shoes,
That youth will remember the old man -Tarakan
His mustache dropped into the master's glass,
Standing as a table, between a couple of cutlets,
What Vasya once bought for lunch
And temporarily put it in the buffet without a signs,
Which all the Flate at once reduces to nullify -
Where Vasya lives and live.
Where Vasya lives and live.