Константин Фролов - Бадабер.
текст песни
33
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Константин Фролов - Бадабер. - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Им не вынести в домах тишины.
Никаким теплом нельзя их согреть.
И уже не разогнуть им спины
До свистящего, как хрип, слова "смерть".
Нас два десятка, молодых и сильных,
Но до смерти измученных парней,
Познавших "прелесть" тесноты могильной
В одном из пакистанских лагерей.
Не все, наверно, побывали даже
В атаках, быстротечных и лихих.
Но кто и как сюда попал - неважно.
Мы кровью смоем все свои грехи.
А где-то по утрам еще морозы
Тончайшим льдом хрустят на мостовых.
Но в белых рощах тонкие березы
Уже готовят ветви для листвы.
Надежда - тот последний свет, который
Тропинку дарит путнику во мгле.
Мгновение - и сорваны запоры,
И корчится охранник на земле.
Пусть будет наш парад без предисловий!
Но это будет с музыкой парад!
И вот уж руки, липкие от крови,
Чужой перехватили автомат.
А где-то снова грозы разыгрались,
И хлеба ждет весенняя земля.
И, как ефрейтор, длинноногий аист
Вышагивает важно по полям.
Сейчас не до речей сентиментальных.
Пощады нам не ждать: война - не спорт.
Уже не будет коек госпитальных,
Не подоспеет краснозвездный борт.
Но есть Москва, есть Ленинград и Волга,
И сердце есть, которое стучит.
А духам мы запомнимся надолго -
Чему-то ж нас успели научить.
А где-то жизнь, далекая, как звезды,
Спокойная, как тихий детский сон.
И в дымке голубой - прохладный воздух,
И у причала - тихий шелест волн.
Нас будут долго выбивать из склада -
В нем импортной взрывчатки сотня тонн!
Для фейерверка - это то, что надо!
Ведь это наш последний бастион.
И на свою "ударную" работу
Мы напоследок поглядим с небес...
Пусть в этом нам помогут вертолеты
паршивых пакистанских ВэВээС!
А где-то в мирном городке рабочем,
Где старый дом и над трубой дымок,
Вдруг женщина проснется среди ночи
И сдавленно шепнет: "Сынок!..Сынок!"
Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Ни фамилий наших нет, ни имён...
Что безвестности страшней - для солдат!?
Не известно, кто и где погребен.
Не известно, кто и в чем виноват.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Им не вынести в домах тишины.
Никаким теплом нельзя их согреть.
И уже не разогнуть им спины
До свистящего, как хрип, слова "смерть".
Нас два десятка, молодых и сильных,
Но до смерти измученных парней,
Познавших "прелесть" тесноты могильной
В одном из пакистанских лагерей.
Не все, наверно, побывали даже
В атаках, быстротечных и лихих.
Но кто и как сюда попал - неважно.
Мы кровью смоем все свои грехи.
А где-то по утрам еще морозы
Тончайшим льдом хрустят на мостовых.
Но в белых рощах тонкие березы
Уже готовят ветви для листвы.
Надежда - тот последний свет, который
Тропинку дарит путнику во мгле.
Мгновение - и сорваны запоры,
И корчится охранник на земле.
Пусть будет наш парад без предисловий!
Но это будет с музыкой парад!
И вот уж руки, липкие от крови,
Чужой перехватили автомат.
А где-то снова грозы разыгрались,
И хлеба ждет весенняя земля.
И, как ефрейтор, длинноногий аист
Вышагивает важно по полям.
Сейчас не до речей сентиментальных.
Пощады нам не ждать: война - не спорт.
Уже не будет коек госпитальных,
Не подоспеет краснозвездный борт.
Но есть Москва, есть Ленинград и Волга,
И сердце есть, которое стучит.
А духам мы запомнимся надолго -
Чему-то ж нас успели научить.
А где-то жизнь, далекая, как звезды,
Спокойная, как тихий детский сон.
И в дымке голубой - прохладный воздух,
И у причала - тихий шелест волн.
Нас будут долго выбивать из склада -
В нем импортной взрывчатки сотня тонн!
Для фейерверка - это то, что надо!
Ведь это наш последний бастион.
И на свою "ударную" работу
Мы напоследок поглядим с небес...
Пусть в этом нам помогут вертолеты
паршивых пакистанских ВэВээС!
А где-то в мирном городке рабочем,
Где старый дом и над трубой дымок,
Вдруг женщина проснется среди ночи
И сдавленно шепнет: "Сынок!..Сынок!"
Нам не будет никогда тридцати.
Наши матери не встанут с колен.
От отчаянья не даст им уйти
Безысходное, как стон, слово "плен".
Ни фамилий наших нет, ни имён...
Что безвестности страшней - для солдат!?
Не известно, кто и где погребен.
Не известно, кто и в чем виноват.
We will never be thirty.
Our mothers will not get up from the knees.
From despair will not let them leave
Hopeless, like a groan, the word "captivity".
They cannot stand silence in the houses.
No warmth can warm them.
And no longer straighten their backs
The words "death" as a wheezing, like wheezing.
There are two dozen of us, young and strong,
But to the death of exhausted guys,
Knowing the "charm" of the tightness of the grave
In one of the Pakistani camps.
Not everyone, probably, even visited
In attacks, fleeting and dashing.
But who got here and how it doesn’t matter.
We will freeze all our sins with blood.
And somewhere in the morning there are still frosts
The thinnest ice crunches on the pavements.
But in white groves thin birches
Branches for foliage are already preparing.
Hope is the last light that
The path gives a traveler in the darkness.
A moment - and constipation are torn,
And the guard on the ground writhes.
Let our parade be without preface!
But it will be a parade with music!
And here's the hands, sticky with blood,
Alien was intercepted by the machine gun.
And somewhere again, thunderstorms broke through,
And the spring earth is waiting for bread.
And, like an corporal, long -legged stork
It paces importantly by the fields.
Now not to the speeches of sentimental.
We can’t wait for mercy: war is not a sport.
There will no longer be hospital beds,
The red trout will not be fooled.
But there is Moscow, there is Leningrad and Volga,
And there is a heart that knocks.
And we will remember the spirits for a long time -
They managed to teach us something.
And somewhere life, far away, like stars,
Calm, like a quiet children's sleep.
And in the blue haze - cool air,
And at the pier - a quiet rustle of waves.
We will be knocked out of the warehouse for a long time -
It has imported explosives in a hundred tons!
For fireworks, this is what you need!
After all, this is our last bastion.
And on your "shock" work
We will finally look from heaven ...
May helicopters help us in this
lousy Pakistani Vaes!
And somewhere in a peaceful town a worker,
Where is the old house and over the pipe smoke,
Suddenly a woman wakes up in the middle of the night
And whispers in a stifled: "Son! .. Son!"
We will never be thirty.
Our mothers will not get up from the knees.
From despair will not let them leave
Hopeless, like a groan, the word "captivity".
There are no names, no names ...
That obscurity is worse - for soldiers!?
It is not known who is buried and where.
It is not known who is to blame.
Our mothers will not get up from the knees.
From despair will not let them leave
Hopeless, like a groan, the word "captivity".
They cannot stand silence in the houses.
No warmth can warm them.
And no longer straighten their backs
The words "death" as a wheezing, like wheezing.
There are two dozen of us, young and strong,
But to the death of exhausted guys,
Knowing the "charm" of the tightness of the grave
In one of the Pakistani camps.
Not everyone, probably, even visited
In attacks, fleeting and dashing.
But who got here and how it doesn’t matter.
We will freeze all our sins with blood.
And somewhere in the morning there are still frosts
The thinnest ice crunches on the pavements.
But in white groves thin birches
Branches for foliage are already preparing.
Hope is the last light that
The path gives a traveler in the darkness.
A moment - and constipation are torn,
And the guard on the ground writhes.
Let our parade be without preface!
But it will be a parade with music!
And here's the hands, sticky with blood,
Alien was intercepted by the machine gun.
And somewhere again, thunderstorms broke through,
And the spring earth is waiting for bread.
And, like an corporal, long -legged stork
It paces importantly by the fields.
Now not to the speeches of sentimental.
We can’t wait for mercy: war is not a sport.
There will no longer be hospital beds,
The red trout will not be fooled.
But there is Moscow, there is Leningrad and Volga,
And there is a heart that knocks.
And we will remember the spirits for a long time -
They managed to teach us something.
And somewhere life, far away, like stars,
Calm, like a quiet children's sleep.
And in the blue haze - cool air,
And at the pier - a quiet rustle of waves.
We will be knocked out of the warehouse for a long time -
It has imported explosives in a hundred tons!
For fireworks, this is what you need!
After all, this is our last bastion.
And on your "shock" work
We will finally look from heaven ...
May helicopters help us in this
lousy Pakistani Vaes!
And somewhere in a peaceful town a worker,
Where is the old house and over the pipe smoke,
Suddenly a woman wakes up in the middle of the night
And whispers in a stifled: "Son! .. Son!"
We will never be thirty.
Our mothers will not get up from the knees.
From despair will not let them leave
Hopeless, like a groan, the word "captivity".
There are no names, no names ...
That obscurity is worse - for soldiers!?
It is not known who is buried and where.
It is not known who is to blame.
Другие песни исполнителя: