Лора Бочарова - Что за образ возник
текст песни
34
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Лора Бочарова - Что за образ возник - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Что за образ возник предо мною в полуденном зное?
То ли это творенье небесное, то ли земное?
Не его ли всегда различал я по снам и виденьям?
Не его ли я сделал воистину собственной тенью?
Были стрелы Амура верны, и не знали пощады,
Перед ними бессильны железо и мрамор колонн.
Лучше б грудь мне пробила копьем молодая Паллада,
Лучше б в камень меня обратил золотой Аполлон!
...Сердце глупое рвется наружу от страха и счастья.
Я обидел Киприду - и я в ее мстительной власти.
Я сижу у ручья, я смотрю на свое отраженье,
Я люблю этот лик - я не в силах прогнать наважденье!
Только эхо смеется в горах, и не ведает горя,
И несет мои слезы в залив голубая река.
Оттого так вода солона у Эгейского моря,
И печально вздыхает волна возле кромки песка.
Я смотрелся в глаза двойника, и в стремительность жеста.
Водной глади коснулась рука - мне не двинуться с места.
Я хотел бы почувствовать плоть, а не холод озноба...
Если ступит двойник мой за грань - то погибнем мы оба.
Я в венке из полуденных роз пробужденья не чаю,
Я корнями, как цепкий сорняк, в этот берег пророс.
Легконогий Гермес не избавит меня от печали,
И хмельной Дионис не одарит забвением лоз.
...А за лесом рыдала свирель о любви безответной.
Ей внимали дриады, попарно усевшись на ветках,
И раскрылась бутоном душа моя в стебле высоком,
Белоснежным цветком с ароматом хмельным и жестоким.
И разбитое сердце мое стало лиственным соком,
И заплакал рассеянный Пан, наклонясь надо мной,
Ему вторили боги морей, и ручьев, и потоков,
И вздыхала вода, и играла прибрежной волной...
Только эхо смялось в горах, и не ведало горя,
Унесла мои слезы в залив голубая река.
Оттого так вода солона у Эгейского моря,
Оттого возле моря печаль неизменно легка.
То ли это творенье небесное, то ли земное?
Не его ли всегда различал я по снам и виденьям?
Не его ли я сделал воистину собственной тенью?
Были стрелы Амура верны, и не знали пощады,
Перед ними бессильны железо и мрамор колонн.
Лучше б грудь мне пробила копьем молодая Паллада,
Лучше б в камень меня обратил золотой Аполлон!
...Сердце глупое рвется наружу от страха и счастья.
Я обидел Киприду - и я в ее мстительной власти.
Я сижу у ручья, я смотрю на свое отраженье,
Я люблю этот лик - я не в силах прогнать наважденье!
Только эхо смеется в горах, и не ведает горя,
И несет мои слезы в залив голубая река.
Оттого так вода солона у Эгейского моря,
И печально вздыхает волна возле кромки песка.
Я смотрелся в глаза двойника, и в стремительность жеста.
Водной глади коснулась рука - мне не двинуться с места.
Я хотел бы почувствовать плоть, а не холод озноба...
Если ступит двойник мой за грань - то погибнем мы оба.
Я в венке из полуденных роз пробужденья не чаю,
Я корнями, как цепкий сорняк, в этот берег пророс.
Легконогий Гермес не избавит меня от печали,
И хмельной Дионис не одарит забвением лоз.
...А за лесом рыдала свирель о любви безответной.
Ей внимали дриады, попарно усевшись на ветках,
И раскрылась бутоном душа моя в стебле высоком,
Белоснежным цветком с ароматом хмельным и жестоким.
И разбитое сердце мое стало лиственным соком,
И заплакал рассеянный Пан, наклонясь надо мной,
Ему вторили боги морей, и ручьев, и потоков,
И вздыхала вода, и играла прибрежной волной...
Только эхо смялось в горах, и не ведало горя,
Унесла мои слезы в залив голубая река.
Оттого так вода солона у Эгейского моря,
Оттого возле моря печаль неизменно легка.
What kind of image arose before me in a midday heat?
Is it a heavenly creation, or earthly?
Did I always distinguish him from dreams and visions?
Didn't I really make him my own shadow?
There were arrows of Amur are true, and did not know mercy,
In front of them are powerless iron and marble columns.
It would be better if my chest was pierced with a spear of a young pallad
It would be better if the golden Apollo turned me to the stone!
... The heart is stupid to break out of fear and happiness.
I offended Cyspa - and I am in her vengeful power.
I am sitting by the stream, I look at my reflection,
I love this face - I am not able to drive the obsession!
Only the echo laughs in the mountains, and does not know grief,
And he carries my tears in the bay of the blue river.
That’s why the water of the Solon at the Aegean Sea,
And the wave sighs sadly near the edge of the sand.
I looked into the eyes of a double, and in the swiftness of the gesture.
The water surface touched the hand - I did not move.
I would like to feel the flesh, not the cold chills ...
If my double steps over the line, then we will die both.
I am in a wreath of midday roses of awakening not tea,
I am the roots, like a tenacious weed, sprouted into this shore.
Hermes light -legged will not save me from sorrow,
And the hoppy Dionysus will not give the vines with oblivion.
... And behind the forest, a pier was sobbing about the unrequited love.
She was listened to the Dryads, falling asleep in the branches,
And my soul opened in a high stem,
Snow -white flower with aroma hoppy and cruel.
And my broken heart became deciduous juice,
And the scattered pan cried, bending over me,
The gods of the seas, and streams, and streams echoed him,
And the water sighed, and played with a coastal wave ...
Only the echo crushed in the mountains, and did not know grief,
She took my tears into the Bay of the Blue River.
That’s why the water of the Solon at the Aegean Sea,
That is why the sorrow is invariably light.
Is it a heavenly creation, or earthly?
Did I always distinguish him from dreams and visions?
Didn't I really make him my own shadow?
There were arrows of Amur are true, and did not know mercy,
In front of them are powerless iron and marble columns.
It would be better if my chest was pierced with a spear of a young pallad
It would be better if the golden Apollo turned me to the stone!
... The heart is stupid to break out of fear and happiness.
I offended Cyspa - and I am in her vengeful power.
I am sitting by the stream, I look at my reflection,
I love this face - I am not able to drive the obsession!
Only the echo laughs in the mountains, and does not know grief,
And he carries my tears in the bay of the blue river.
That’s why the water of the Solon at the Aegean Sea,
And the wave sighs sadly near the edge of the sand.
I looked into the eyes of a double, and in the swiftness of the gesture.
The water surface touched the hand - I did not move.
I would like to feel the flesh, not the cold chills ...
If my double steps over the line, then we will die both.
I am in a wreath of midday roses of awakening not tea,
I am the roots, like a tenacious weed, sprouted into this shore.
Hermes light -legged will not save me from sorrow,
And the hoppy Dionysus will not give the vines with oblivion.
... And behind the forest, a pier was sobbing about the unrequited love.
She was listened to the Dryads, falling asleep in the branches,
And my soul opened in a high stem,
Snow -white flower with aroma hoppy and cruel.
And my broken heart became deciduous juice,
And the scattered pan cried, bending over me,
The gods of the seas, and streams, and streams echoed him,
And the water sighed, and played with a coastal wave ...
Only the echo crushed in the mountains, and did not know grief,
She took my tears into the Bay of the Blue River.
That’s why the water of the Solon at the Aegean Sea,
That is why the sorrow is invariably light.
Другие песни исполнителя: