М.Ю. Лермонтов - Три пальмы
текст песни
38
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
М.Ю. Лермонтов - Три пальмы - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков.
И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.
И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!»
И только замолкли — в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонком раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.
Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;
Их смуглые ручки порой подымали,
И черные очи оттуда сверкали…
И, стан худощавый к луке наклоня,
Араб горячил вороного коня.
И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
И с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на скаку.
Вот к пальмам подходит, шумя, караван:
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро их поит студеный ручей.
Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли до утра их огнем.
Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван;
И следом печальный на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный;
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.
И ныне все дико и пусто кругом —
Не шепчутся листья с гремучим ключом:
Напрасно пророка о тени он просит —
Его лишь песок раскаленный заносит
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков.
И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.
И стали три пальмы на бога роптать:
«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!»
И только замолкли — в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонком раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.
Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;
Их смуглые ручки порой подымали,
И черные очи оттуда сверкали…
И, стан худощавый к луке наклоня,
Араб горячил вороного коня.
И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
И с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на скаку.
Вот к пальмам подходит, шумя, караван:
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро их поит студеный ручей.
Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли до утра их огнем.
Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван;
И следом печальный на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный;
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.
И ныне все дико и пусто кругом —
Не шепчутся листья с гремучим ключом:
Напрасно пророка о тени он просит —
Его лишь песок раскаленный заносит
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.
In the sand steppes of the Arabian land
Three proud palm trees grew high.
A spring between them from the soil of barren,
Murcuring, made his way to a cold wave,
Stored, under the canopy of green sheets,
From sultry rays and flying sands.
And for many years they have inaudibly passed;
But the wanderer tired of alien earth
Flaming breasts to moisture jelly
I have not yet been inclined under the boother green,
And they began to dry from the sultry rays
Luxurious leaves and sonorous stream.
And they began to murm three palm trees on God:
“But we were born to fade here?
We grew up without benefit in the desert and we bloomed
Flibs with whirlwind and heat of rod,
Nobody a favorable without delighting the gaze? ..
Thy wrong, oh the sky, holy sentence! "
And just fell silent - in the Dali Blue
The column was already spinning the sand of the gold,
Unrelented sounds were heard with a call,
Pounded with carpets covered with packs,
And walked, swaying like a shuttle in the sea,
A camel for a camel, exploding the sand.
Washing, hung between solid humps
Patterned floors of hiking tents;
Their dark -skinned pens sometimes raised,
And the black eyes sparkled from there ...
And, the stroke of the tilment is thin to the bow,
Arab was hot with a raven horse.
And the horse sometimes rose to the hind legs
And jumped like a leopard, struck by an arrow;
And white clothes beautiful folds
Faris curled on the shoulders in disorder;
And with a cry and whistle rushing along the sand,
He threw and caught a spear for a horse.
Here comes to palm trees, noise, caravan:
In the shade of their cheerful, the camp spread out.
The jugs of the sound were poured with water,
And, proudly nodding with a terry head,
Welcome palm trees of unexpected guests
And generously they are strokeing a student stream.
But just a dusk fell to the ground,
The top pounded on the roots,
And the pets of centuries fell without life!
Small children tore their clothes,
Their bodies were chopped down later,
And they slowly burned them until the morning.
When fog ricked west,
A caravan made its lesson way;
And then sad on the basis of barren
Only the ashes of gray and cold was visible;
And the sun is dry, the sun
And then they smashed them in the steppe.
And now everything is wild and empty around -
Leaves do not whisper with an explosive key:
In vain the prophet, he asks for a shadow -
It only brings up the sandy sand
Yes, Khokhlat Krshun, steppe unsuccessful,
The prey torments and pinches over it.
Three proud palm trees grew high.
A spring between them from the soil of barren,
Murcuring, made his way to a cold wave,
Stored, under the canopy of green sheets,
From sultry rays and flying sands.
And for many years they have inaudibly passed;
But the wanderer tired of alien earth
Flaming breasts to moisture jelly
I have not yet been inclined under the boother green,
And they began to dry from the sultry rays
Luxurious leaves and sonorous stream.
And they began to murm three palm trees on God:
“But we were born to fade here?
We grew up without benefit in the desert and we bloomed
Flibs with whirlwind and heat of rod,
Nobody a favorable without delighting the gaze? ..
Thy wrong, oh the sky, holy sentence! "
And just fell silent - in the Dali Blue
The column was already spinning the sand of the gold,
Unrelented sounds were heard with a call,
Pounded with carpets covered with packs,
And walked, swaying like a shuttle in the sea,
A camel for a camel, exploding the sand.
Washing, hung between solid humps
Patterned floors of hiking tents;
Their dark -skinned pens sometimes raised,
And the black eyes sparkled from there ...
And, the stroke of the tilment is thin to the bow,
Arab was hot with a raven horse.
And the horse sometimes rose to the hind legs
And jumped like a leopard, struck by an arrow;
And white clothes beautiful folds
Faris curled on the shoulders in disorder;
And with a cry and whistle rushing along the sand,
He threw and caught a spear for a horse.
Here comes to palm trees, noise, caravan:
In the shade of their cheerful, the camp spread out.
The jugs of the sound were poured with water,
And, proudly nodding with a terry head,
Welcome palm trees of unexpected guests
And generously they are strokeing a student stream.
But just a dusk fell to the ground,
The top pounded on the roots,
And the pets of centuries fell without life!
Small children tore their clothes,
Their bodies were chopped down later,
And they slowly burned them until the morning.
When fog ricked west,
A caravan made its lesson way;
And then sad on the basis of barren
Only the ashes of gray and cold was visible;
And the sun is dry, the sun
And then they smashed them in the steppe.
And now everything is wild and empty around -
Leaves do not whisper with an explosive key:
In vain the prophet, he asks for a shadow -
It only brings up the sandy sand
Yes, Khokhlat Krshun, steppe unsuccessful,
The prey torments and pinches over it.
Другие песни исполнителя: