Мария Степанова - Стихи. Часть 1
текст песни

ЛЕТЧИК
Когда он вернулся оттуда, куда,
Во сне он кричал и бомбил города,
И духи казались ему,
Курить он вставал, и окно открывал,
Совместные тряпки лежали внавал,
И я в темноте собирала суму,

Но это еще ничего.

Копать приусадебный наш огород,
Семейного рода прикорм и доход,
Не стал он и мне запретил.
Не дал и притрагиваться к овощам.
Отъелся, озлел, озверел, отощал
И сам самокрутки крутил.

Но жизнь продолжала себя.

Когда ж он вернулся оттуда, куда
Гражданского флота летают суда,
С заоблачных небесей,
Когда он вернулся оттуда совсем,
Как дети, которые мамку сосём,
Мы были беспомощны все.

Но это еще ничего.

А там, высоко, за штурвалом поют,
Летя стюардессы вино подают,
Тележки катят по рядам,
А мой наверху не в порядке жильца,
А сам опирался на плечи Отца,
И этого я не отдам.

А жизнь продолжала себя.

Когда ж он вернулся оттуда навек,
Безвольного неба спустой человек,
Таинственный, как чемодан,
Мы вышли служебным в погожую ночь,
Сынок на руках и около дочь.
И бил он меня по мордам.

Но это еще ничего.

Как влажный румянец при слове любовь,
Скользил по лицу его взгляд голубой,
Пока он меня обижал.
И всей родословной мы сели в газон
И видели зарево, где горизонт,
Где всё не тушили пожар.

И жизнь продолжала себя.

Неделю он пил, как слезу, со слезой.
Кому-то грозил, кому-то "Слезай!"
Держася хрипел за живот.
Потом же притих и тихо сказал,
Что там, наверху, - не глядя в глаза, -
Небесная Дочка живет.

И дочка, и бабка она, и жена,
И как под одеждой она сложена,
И я бы простила вранье,
Но очень уж тщательно он описал
Ее равнодушные, как небеса,
Бесцветные очи ее.

Впервые он видел ее, говорил,
Когда городок белоснежный горел,
Но мы завершали маршрут,
И в синенькой юбке и белом платке
Она протянулась в глухое пике
Раскрыть надо мной парашют.

Добавил: ее на рассвете видней.
Всегда пионерская форма на ней.
Иссиняя лента в косе.
- И он захрапел, и проснулся домок,
Отныне пустой, хоть не вешай замок,
Поскольку гуляли на все.

А я, у меня ничего своего,
Но эта астральная сучка его,
Воздушный его комиссар,
Ответит, ответит за каждый вираж
И вспомнит погибший его экипаж
И что там еще предписал!

А все изменилось. И жизнь зажила,
Как будто светла и прозрачней стекла
И ей ничего не должны.
И мой постоял, огляделся окрест
И стал контролером за честный проезд
На транспортных средствах страны!

Но только однажды вернулся чужим,
Попрежним, и в голосе тот же нажим,
И, глядя мне близко в лицо,
Сказал, что земное постыло ему:
Небесная Дочка предстала ему
В троллейбусе, где Кольцо.

И лег на кровать, и стал умирать,
Невидимый пух с простыни обирать,
И умер, пока без ума,
Крича, я бежала купить корвалол
И вижу: троллейбус по кругу пошел,
А в первом окошке - Сама.

Была пионерская форма на ней.
Она покраснела до самых корней.
Слегка наклонилась в окне
И страшно в моих зашумела ушах,
Но к ней на подножку я сделала шаг
И суд заседает по мне.

... Простите ж меня, хоть прощения нет,
За гибель девчонки двенадцати лет,
Невинно пропавшей за то,
Что в бездне бездушной, как рыба в ухе,
Небесная Дочка живет во грехе,
А с кем - не узнает никто.

... А жизнь продолжает себя.

БЕГЛЕЦ

Я ее любил не зря, не просто:
Сам ее по зернышку растил
До ее теперешнего роста.

Там у нас на солнышке настил.
Всё лежу, она стоит, как цаца,
Я ж как лебедь крылья распустил.

Двое было нас, меня и братца.
Показанья дали на меня.
Попусту не стоило мараться.

Уводили на закате дня.
Оглянулся, вслед она белела,
Словно на пожаре из огня.

Дали десять за такое дело.
В зале брат и школьница одна,
Несмотря что мама не велела,

В общем, все, но, ясно, не она.
Огласили, перепроводили -
И встречай, широкая страна!

После я кричал тому водиле,
Он держался, словно ни при чем:
Дескать, нас затем сюда родили,

Чтобы мы ее пересечем!
...И смотрел он на дорогу волком,
Огрызаясь перед кумачом,

И ко мне приглядывался с толком,
И не зря, что выявил рассвет,
Разложивший нас по разным полкам.

Возвращаясь к теме "десять лет",
То года сползали, как бы шкурка
Целлофана с пачки сигарет,

Но потом в барак заходит Шурка,
Говорит, что я ему в долгу,
А письмо от братика не шутка.

Тут и я как маленький бегу.
А в письме про новости здоровья,
Про пускай себя поберегу,

Да еще, как малое присловье:
Дескать, перестраиваю дом,
Чтобы жить советом и любовью,

Добыты́ми потом и трудом.
Где и нам и вам найдется место.
Где тебя, как воскресенья, ждем.

Подтвержденья шлет моя невеста.
Сад же наш старинный и люблю,
Но душа потребовала места.

Потому без спроса поступлю,
И простишь ли, брат, меня, не знаю,
Но твою березу порублю.

... И душа шагнула, как сквозная,
Бок заныл, как личный человек,
Но его скамейка запасная!

Ночь я думал, размыкая век.
И по преднамеренному плану
Я ушел в умышленный побег.

И бежал, и думал, что не встану,
И лежал, давя земную грудь,
И бежал, и зажимал, как рану,

Без которой нету продохнуть,
Ту березу, что любил как женку,
Что прошу особо подчеркнуть.

Восемь лет глядел как кинопленку:
Беленькая, руки задрала,
На ветру подрагивала тонко.

Тут и страсть меня разобрала,
Километры побежали скоро,
Словно сок по скатерти стола
...