Мэйти - Мягким па
текст песни
12
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Мэйти - Мягким па - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
На столе передо мной лежит чудак
Пыль и время по нему пропел чердак.
Он видал и черноруких, и поместных
Это лучший вариант из мне известных.
В нем, как в меру длинной книге, восемь глав.
Я жонглер, и я жонглирую, стремглав,
Меж собой, назад, вперед их, как любимую, Настоящую или мнимую.
Что до глав, то я прочел их, но в одной
Не понятен ни язык пера, ни строй
В ней картинки только темные и черные...
И попытки прочитать мои никчемные.
Остальные части я познал легко,
Даже больше я прожил их глубоко,
Я визжал от красоты их аллегорий,
Внутрь венных и суставных категорий.
Есть глава про белый свет чего понятнее.
Про любовь глава едва ли видел внятнее.
Про друзей глава, про труд, про Бога нервного, Про семью. По крайней мере и наверное.
Есть в них чуждая мораль мне, есть родная.
То лаская книгу, то ее пиная,
Восхищала меня сложность в чудаке
Как он жил с тем барахлом на чердаке?
Где есть гадость княжеств в небе тучи сгнили. Здесь же гладкость, тяжесть, верность жгучих линий.
Оттого глава последняя волнует
Мою голову белесую, больную.
Также буднично, как придавить клопа,
Пальчик выжмет сок из тайны мягким па.
На него смотрю, как пёс через вольер.
Сядь в ладонь мою, прекрасный револьвер.
Пыль и время по нему пропел чердак.
Он видал и черноруких, и поместных
Это лучший вариант из мне известных.
В нем, как в меру длинной книге, восемь глав.
Я жонглер, и я жонглирую, стремглав,
Меж собой, назад, вперед их, как любимую, Настоящую или мнимую.
Что до глав, то я прочел их, но в одной
Не понятен ни язык пера, ни строй
В ней картинки только темные и черные...
И попытки прочитать мои никчемные.
Остальные части я познал легко,
Даже больше я прожил их глубоко,
Я визжал от красоты их аллегорий,
Внутрь венных и суставных категорий.
Есть глава про белый свет чего понятнее.
Про любовь глава едва ли видел внятнее.
Про друзей глава, про труд, про Бога нервного, Про семью. По крайней мере и наверное.
Есть в них чуждая мораль мне, есть родная.
То лаская книгу, то ее пиная,
Восхищала меня сложность в чудаке
Как он жил с тем барахлом на чердаке?
Где есть гадость княжеств в небе тучи сгнили. Здесь же гладкость, тяжесть, верность жгучих линий.
Оттого глава последняя волнует
Мою голову белесую, больную.
Также буднично, как придавить клопа,
Пальчик выжмет сок из тайны мягким па.
На него смотрю, как пёс через вольер.
Сядь в ладонь мою, прекрасный револьвер.
On the table in front of me lies an odd fellow
The attic has sung of dust and time over him.
He has seen both black-handed and local
This is the best version I know.
It has eight chapters, like a moderately long book.
I am a juggler, and I juggle, headlong,
Among each other, back and forth, them, like a beloved, Real or imaginary.
As for the chapters, I have read them, but in one
Neither the language of the pen nor the structure are clear
In it, only dark and black pictures...
And my attempts to read are worthless.
I learned the other parts easily,
Even more, I lived them deeply,
I squealed from the beauty of their allegories,
Inside the venous and articular categories.
There is a chapter about the white light, what is more understandable.
A chapter about love I have hardly seen more clearly.
A chapter about friends, about work, about a nervous God, About family. At least, and probably.
There is a morality in them that is alien to me, and there is a native one.
Now caressing the book, now kicking it,
I was delighted by the complexity in the eccentric
How did he live with that junk in the attic?
Where there is the nastiness of principalities, the clouds in the sky have rotted. Here is the smoothness, the heaviness, the fidelity of burning lines.
That is why the last chapter excites
My head, whitish, sick.
As routinely as crushing a bug,
A finger will squeeze the juice out of a secret with a soft pa.
I look at him like a dog across an aviary.
Sit in my palm, beautiful revolver.
The attic has sung of dust and time over him.
He has seen both black-handed and local
This is the best version I know.
It has eight chapters, like a moderately long book.
I am a juggler, and I juggle, headlong,
Among each other, back and forth, them, like a beloved, Real or imaginary.
As for the chapters, I have read them, but in one
Neither the language of the pen nor the structure are clear
In it, only dark and black pictures...
And my attempts to read are worthless.
I learned the other parts easily,
Even more, I lived them deeply,
I squealed from the beauty of their allegories,
Inside the venous and articular categories.
There is a chapter about the white light, what is more understandable.
A chapter about love I have hardly seen more clearly.
A chapter about friends, about work, about a nervous God, About family. At least, and probably.
There is a morality in them that is alien to me, and there is a native one.
Now caressing the book, now kicking it,
I was delighted by the complexity in the eccentric
How did he live with that junk in the attic?
Where there is the nastiness of principalities, the clouds in the sky have rotted. Here is the smoothness, the heaviness, the fidelity of burning lines.
That is why the last chapter excites
My head, whitish, sick.
As routinely as crushing a bug,
A finger will squeeze the juice out of a secret with a soft pa.
I look at him like a dog across an aviary.
Sit in my palm, beautiful revolver.
Другие песни исполнителя: