Олег Швец - Емейл-песня сестре
текст песни
17
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Олег Швец - Емейл-песня сестре - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Евгении Пашковской. Емейл-песня сестре.
1.
С тех пор как в девяносто шестом ты с мужем уехала за бугор,
я однажды был в вашей Одессе и как то под вечер нашел твой двор.
Дверь из кухни прямо в проход под аркой - теперь охраняет чувак с дубьём,
в квартире – офис: конечно, это же Пушкинская, так что как еще?
Постоял с ним. Он из-под Кишенёва, в городе где-то с две тыщи седьмого,
внутрь не пустил, хотя я рвался, потом лез драться,
но менты у вас теперь не трогают иностранцев,
так что дошел до пляжа и лег мордой в небо;
в башке долдонило: Как ты? Где ты?
С тех пор как от тебя уезжая, я прыгнул в плацкартный, зачуханный паровоз,
здесь мало что изменилось, хотя везде ремонты и закрыли Привоз,
на лысине основателя эсперанто всё также сушатся простыни.
И как же мне тебя не хватает. Как же. Мне. Тебя. Не хватает! Господи!
2.
У меня в полный рост чертов средний возраст: просыпаться незачем, заснуть непросто.
Ты помнишь, у меня для всего есть фига в кармане: была и для памяти, видать, украли.
Дело не в том, сколько прожил, а скольких пережил, потому то старшие всегда бережнее.
Вот и я стал врубаться, что если зовешь кого то, круто, когда он может ответить голосом.
Хотя, тут ключевое слово «ещё», отец еще гоняет в футбол, да и дед еще жив.
Я вижу впереди себя их спины на эскалаторе, который точно уже едет вниз.
Я не знаю что там для них.
Для отца, должно быть, кружка воды, без которой, он бы так и остался в пустыне, спиной к колесу заглохшей шишиги.
Для деда – бюст Сталина, отлитый из пуль, что пролетели мимо и черное море, большей частью из слёз любимых.
3.
Нет, я уже не кричу ночами, почти не скучаю и не серчаю.
Кстати о сердце, оно у меня теперь синкопирует слегка от крепкого чая,
если носом мне в шею жена засыпает рядом, или сынишка, схватив за палец,
если врубаюсь, что его кроватка когда-то будет стоять пустая.
И если вижу тебя по скайпу и понимаю, что не будет уже тебе тридцать, а мне двадцать.
что я лысый, смотрю на тебя и не могу разрыдаться от тех полжизней, что мы не видались.
Гештальт, сука, не завершается. Я старше, чем ты тогда.
Пожалуйста, не возвращайся.
1.
С тех пор как в девяносто шестом ты с мужем уехала за бугор,
я однажды был в вашей Одессе и как то под вечер нашел твой двор.
Дверь из кухни прямо в проход под аркой - теперь охраняет чувак с дубьём,
в квартире – офис: конечно, это же Пушкинская, так что как еще?
Постоял с ним. Он из-под Кишенёва, в городе где-то с две тыщи седьмого,
внутрь не пустил, хотя я рвался, потом лез драться,
но менты у вас теперь не трогают иностранцев,
так что дошел до пляжа и лег мордой в небо;
в башке долдонило: Как ты? Где ты?
С тех пор как от тебя уезжая, я прыгнул в плацкартный, зачуханный паровоз,
здесь мало что изменилось, хотя везде ремонты и закрыли Привоз,
на лысине основателя эсперанто всё также сушатся простыни.
И как же мне тебя не хватает. Как же. Мне. Тебя. Не хватает! Господи!
2.
У меня в полный рост чертов средний возраст: просыпаться незачем, заснуть непросто.
Ты помнишь, у меня для всего есть фига в кармане: была и для памяти, видать, украли.
Дело не в том, сколько прожил, а скольких пережил, потому то старшие всегда бережнее.
Вот и я стал врубаться, что если зовешь кого то, круто, когда он может ответить голосом.
Хотя, тут ключевое слово «ещё», отец еще гоняет в футбол, да и дед еще жив.
Я вижу впереди себя их спины на эскалаторе, который точно уже едет вниз.
Я не знаю что там для них.
Для отца, должно быть, кружка воды, без которой, он бы так и остался в пустыне, спиной к колесу заглохшей шишиги.
Для деда – бюст Сталина, отлитый из пуль, что пролетели мимо и черное море, большей частью из слёз любимых.
3.
Нет, я уже не кричу ночами, почти не скучаю и не серчаю.
Кстати о сердце, оно у меня теперь синкопирует слегка от крепкого чая,
если носом мне в шею жена засыпает рядом, или сынишка, схватив за палец,
если врубаюсь, что его кроватка когда-то будет стоять пустая.
И если вижу тебя по скайпу и понимаю, что не будет уже тебе тридцать, а мне двадцать.
что я лысый, смотрю на тебя и не могу разрыдаться от тех полжизней, что мы не видались.
Гештальт, сука, не завершается. Я старше, чем ты тогда.
Пожалуйста, не возвращайся.
Evgenia Pashkovskaya. Emale-sand sister.
1.
Since the ninety -sixth, you and your husband left for the hill,
Once I was in your Odessa and somehow found your yard in the evening.
The door from the kitchen right into the passage under the arch - now the dude with oak is guards,
In the apartment - an office: Of course, this is Pushkinskaya, so what else?
He stood with him. He is from under Kishenov, in the city somewhere with two thousand seventh,
I didn’t let me inside, although I was eager, then climbed to fight,
But the cops now do not touch foreigners,
So he reached the beach and lay down in the sky;
Doldonilo in the head: how are you? Where are you?
Since leaving you, I jumped into a reserved seat, cluttered steam locomotive,
little has changed here, although the repairs were closed everywhere,
On the bald head of the founder Esperanto, sheets are still dried.
And how I miss you. How. To me. You. Lacks! God!
2.
I have an average age in full growth: there is no need to wake up, it’s not easy to fall asleep.
You remember, I have a fig in my pocket for everything: I was also stolen for memory.
The point is not how much he lived, but how many survived, because the elders are always harder.
So I began to cut that if you call someone, cool when he could answer in a voice.
Although, there is a key word “more”, the father still drives football, and the grandfather is still alive.
I see their backs on the escalator in front of me, which is definitely already going down.
I don't know what is for them.
For the father, it must have been a mug of water, without which, he would have remained in the desert, with his back to the wheel of stalled Shishiga.
For grandfather - a bust of Stalin, cast from bullets that flew past the Black Sea, mostly from her loved ones tears.
3.
No, I no longer scream at night, I hardly miss or scream.
Speaking of the heart, it now syncopes slightly from strong tea,
If my wife falls asleep in my neck, or my son, grabbing a finger,
If I cut that his bed will once stand empty.
And if I see you on Skype and understand that you will no longer be thirty, but I am twenty.
That I am bald, I look at you and I can’t burst into tears from those half -lives that we did not see.
Gestalt, bitch, does not end. I'm older than you then.
Please do not come back.
1.
Since the ninety -sixth, you and your husband left for the hill,
Once I was in your Odessa and somehow found your yard in the evening.
The door from the kitchen right into the passage under the arch - now the dude with oak is guards,
In the apartment - an office: Of course, this is Pushkinskaya, so what else?
He stood with him. He is from under Kishenov, in the city somewhere with two thousand seventh,
I didn’t let me inside, although I was eager, then climbed to fight,
But the cops now do not touch foreigners,
So he reached the beach and lay down in the sky;
Doldonilo in the head: how are you? Where are you?
Since leaving you, I jumped into a reserved seat, cluttered steam locomotive,
little has changed here, although the repairs were closed everywhere,
On the bald head of the founder Esperanto, sheets are still dried.
And how I miss you. How. To me. You. Lacks! God!
2.
I have an average age in full growth: there is no need to wake up, it’s not easy to fall asleep.
You remember, I have a fig in my pocket for everything: I was also stolen for memory.
The point is not how much he lived, but how many survived, because the elders are always harder.
So I began to cut that if you call someone, cool when he could answer in a voice.
Although, there is a key word “more”, the father still drives football, and the grandfather is still alive.
I see their backs on the escalator in front of me, which is definitely already going down.
I don't know what is for them.
For the father, it must have been a mug of water, without which, he would have remained in the desert, with his back to the wheel of stalled Shishiga.
For grandfather - a bust of Stalin, cast from bullets that flew past the Black Sea, mostly from her loved ones tears.
3.
No, I no longer scream at night, I hardly miss or scream.
Speaking of the heart, it now syncopes slightly from strong tea,
If my wife falls asleep in my neck, or my son, grabbing a finger,
If I cut that his bed will once stand empty.
And if I see you on Skype and understand that you will no longer be thirty, but I am twenty.
That I am bald, I look at you and I can’t burst into tears from those half -lives that we did not see.
Gestalt, bitch, does not end. I'm older than you then.
Please do not come back.
Другие песни исполнителя: