Раз-два-три, ветер изменится - Глава 11 отрывок 6
текст песни
16
0 человек. считает текст песни верным
0 человек считают текст песни неверным
Раз-два-три, ветер изменится - Глава 11 отрывок 6 - оригинальный текст песни, перевод, видео
- Текст
- Перевод
Ощущения сплавляются: вот его рука массирует через одежду мой член и с оттягом придавливает мошонку, а вот Ганнибал покрывает поцелуями мое лицо и шепотом спрашивает, о чем я думал. Я не могу ответить; во многом из-за того, что я приподнимаюсь на носках под его прикосновениями и вытягиваюсь вдоль стены, надеясь, что он будет продолжать. Он медленно стягивает с меня свитер, и на секунду, когда я оказываюсь в душной темноте, мне хочется громко застонать: Ганнибал продолжает гладить меня и придавливает к стене. Жарко и тяжело.
Жарко, жарко, жарко, когда он наклоняется к моей груди и обводит кончиком языка сосок. Жарко, когда он втягивает вершину между губ и чуть надавливает зубами. Жарко, когда он выпрямляется и, освободив меня от одежды, прижимается губами к моим губам.
- Он мог навредить тебе, - Ганнибал расстегивает мои джинсы и спускает трусы; мне хочется засмеяться, когда он подает мне руку и помогает переступить через одежду, - неуместная галантность. Но Лектер садится на край постели и расставляет ноги, чтобы я мог стать рядом с ним – и я просто жалко закрываю лицо руками от стыда. Он не смотрит – он изучает. Ганнибал Лектер запоминает то, как я выгляжу.
И в этом нет никакой сентиментальности, никакого восхищения – он осматривает то, что принадлежит ему, и морщит нос, когда находит царапину под моим боком.
Он протягивает ко мне руку, и я послушно делаю к нему шаг. Пару минут не происходит ровным счетом ничего: его палец обводит мой пупок, и от этого слишком тянет внизу живота. У меня дрожат колени, у меня стучат зубы, у меня кружится голова – Ганнибал помогает мне лечь на кровать и целует меня в бедро.
- Он мог навредить тебе, Уилл… - я буду еще не раз вспоминать не страх, а злость в его голосе. Не панику, а гнев. Ганнибал не боялся, что я мог умереть, - это будет преследовать меня из ночи в ночь.
Он ревновал.
Он поднимается на руке к моим губам и проводит по ним языком – неловкая попытка ответить ему оканчивается тем, что я обхватываю его за шею и шиплю: «Прости, прости меня, прости меня…».
- Не делай так больше… - кончик языка поддевает мою верхнюю губу и обводит десну, - …мальчик.
Мальчик. Я просовываю ладонь под халат Ганнибала и приподнимаю ткань, освобождая плечо. В следующую секунду я прижимаюсь губами к его ключице и почти неслышно выдыхаю: «Спасибо».
Он улыбается.
Хорошо быть услышанным.
Жарко, жарко, жарко, когда он наклоняется к моей груди и обводит кончиком языка сосок. Жарко, когда он втягивает вершину между губ и чуть надавливает зубами. Жарко, когда он выпрямляется и, освободив меня от одежды, прижимается губами к моим губам.
- Он мог навредить тебе, - Ганнибал расстегивает мои джинсы и спускает трусы; мне хочется засмеяться, когда он подает мне руку и помогает переступить через одежду, - неуместная галантность. Но Лектер садится на край постели и расставляет ноги, чтобы я мог стать рядом с ним – и я просто жалко закрываю лицо руками от стыда. Он не смотрит – он изучает. Ганнибал Лектер запоминает то, как я выгляжу.
И в этом нет никакой сентиментальности, никакого восхищения – он осматривает то, что принадлежит ему, и морщит нос, когда находит царапину под моим боком.
Он протягивает ко мне руку, и я послушно делаю к нему шаг. Пару минут не происходит ровным счетом ничего: его палец обводит мой пупок, и от этого слишком тянет внизу живота. У меня дрожат колени, у меня стучат зубы, у меня кружится голова – Ганнибал помогает мне лечь на кровать и целует меня в бедро.
- Он мог навредить тебе, Уилл… - я буду еще не раз вспоминать не страх, а злость в его голосе. Не панику, а гнев. Ганнибал не боялся, что я мог умереть, - это будет преследовать меня из ночи в ночь.
Он ревновал.
Он поднимается на руке к моим губам и проводит по ним языком – неловкая попытка ответить ему оканчивается тем, что я обхватываю его за шею и шиплю: «Прости, прости меня, прости меня…».
- Не делай так больше… - кончик языка поддевает мою верхнюю губу и обводит десну, - …мальчик.
Мальчик. Я просовываю ладонь под халат Ганнибала и приподнимаю ткань, освобождая плечо. В следующую секунду я прижимаюсь губами к его ключице и почти неслышно выдыхаю: «Спасибо».
Он улыбается.
Хорошо быть услышанным.
The sensations are fused: here his hand massages my cock through his clothes and crushes the scrotum with a cutter, but Hannibal covers my face with kisses and in a whisper asks what I thought about. I cant answer; Largely due to the fact that I rise on socks under his touch and stretch out along the wall, hoping that he will continue. He slowly pulls a sweater from me, and for a second, when I find myself in the stuffy darkness, I want to groan loudly: Hannibal continues to stroke me and crushes me to the wall. Hot and hard.
It is hot, hot, hot when he leans to my chest and draws the tip of the tongue of the nipple. It is hot when he draws the top between his lips and presses his teeth slightly. It is hot when he straightens up and, having freed me from clothes, presses his lips to my lips.
“He could harm you,” Hannibal unfasten my jeans and lowers his underpants; I want to laugh when he gives me a hand and helps to step over his clothes - inappropriate gallantry. But Lecter sits on the edge of the bed and spreads my legs so that I can become next to him - and I just sorry I cover my face with my hands with shame. He does not look - he studies. Hannibal Lecter remembers how I look.
And there is no sentimentality in this, no admiration - he examines what belongs to him, and wrinkles his nose when he finds a scratch under my side.
He extends his hand to me, and I obediently take a step towards him. Nothing happens for a couple of minutes: his finger circles my navel, and from this it pulls too much in the lower abdomen. My knees tremble, my teeth are knocking, my head is spinning - Hannibal helps me go to the bed and kisses me in my hip.
- He could harm you, Will ... - I will recall not fear more than once, but anger in his voice. Not panic, but anger. Hannibal was not afraid that I could die - it would pursue me from night to night.
He was jealous.
He rises on his hand to my lips and leads his tongue over them - an awkward attempt to answer him ends with the fact that I wrap him around his neck and hiss: “Forgive me, forgive me, forgive me ...”.
“Don’t do it anymore ...” - the tip of the tongue pushes my upper lip and circles the gum, - ... boy.
Boy. I stick my palm under the Hannibal robe and lift the fabric, freeing my shoulder. The next second, I pressed my lips to his collarbone and exhale almost inaudibly: "Thank you."
He smiles.
It’s good to be heard.
It is hot, hot, hot when he leans to my chest and draws the tip of the tongue of the nipple. It is hot when he draws the top between his lips and presses his teeth slightly. It is hot when he straightens up and, having freed me from clothes, presses his lips to my lips.
“He could harm you,” Hannibal unfasten my jeans and lowers his underpants; I want to laugh when he gives me a hand and helps to step over his clothes - inappropriate gallantry. But Lecter sits on the edge of the bed and spreads my legs so that I can become next to him - and I just sorry I cover my face with my hands with shame. He does not look - he studies. Hannibal Lecter remembers how I look.
And there is no sentimentality in this, no admiration - he examines what belongs to him, and wrinkles his nose when he finds a scratch under my side.
He extends his hand to me, and I obediently take a step towards him. Nothing happens for a couple of minutes: his finger circles my navel, and from this it pulls too much in the lower abdomen. My knees tremble, my teeth are knocking, my head is spinning - Hannibal helps me go to the bed and kisses me in my hip.
- He could harm you, Will ... - I will recall not fear more than once, but anger in his voice. Not panic, but anger. Hannibal was not afraid that I could die - it would pursue me from night to night.
He was jealous.
He rises on his hand to my lips and leads his tongue over them - an awkward attempt to answer him ends with the fact that I wrap him around his neck and hiss: “Forgive me, forgive me, forgive me ...”.
“Don’t do it anymore ...” - the tip of the tongue pushes my upper lip and circles the gum, - ... boy.
Boy. I stick my palm under the Hannibal robe and lift the fabric, freeing my shoulder. The next second, I pressed my lips to his collarbone and exhale almost inaudibly: "Thank you."
He smiles.
It’s good to be heard.
Другие песни исполнителя: